Оксфордский словарь сегодня выбрал слово года.

Переводится оно как «фотография самого себя, как правило, сделанная при помощи смартфона или веб-камеры и размещенная в социальных сетях». Составители Оксфордского словаря английского языка выяснили, что употребляемое раньше только в соцсетях слово вошло в личное пользование миллионов жителей англоязычных стран. Всего за год употребление «selfie» выросло на 17000%, сообщает «Time». Такие выводы были сделаны благодаря новому словарному мониторингу интернет-пространства, который извлекает около 150 млн. слов каждый месяц. Именно таким образом выявляются новые продукты общения внутри интернет-сообщества и создатели Оксфордского словаря отбирают самые достойные перлы, которые увековечат в английском языке.

Лингвисты отмечают, что слово «selfie» активно употребляли и СМИ в звездных и политических новостях. «Time», например, дает ссылку на Twitter Билла Клинтона, который опубликовал «selfie» с Биллом Гейтсом, комментируя «Two Bills, one selfie» (Два Билла, один «селфи»).

Скорее всего впервые слово употребили на одном из австралийских интернет-форумов одиннадцать лет назад, в 2002 году. Главными конкурентами слова стало «twerk», включенное в оксфордский словарь только летом. «Тверкинг» — крайне популярный в последнее время танец, относящийся к стилю «хип-хоп». В Оксфорде его определили как танец, «вызывающий в сексуальном отношении» и включающий толкающие движения бедрами и согнутое положение ног. Тогда же в словаре отвели место и другому сопернику «selfie», слову, созданному для названия виртуальной валюты – «bitcoin». В оксфордском словаре оно определяется как ««цифровая валюта, которая позволяет совершать транзакции без необходимости центрального банка». Незамысловатое «unlike» («разлайкать») также претендовало на титул главного слова 2013 года.

Круглый стол, посвященный Дню словаря (22 ноября – день рождения Владимира Даля) и приуроченный к 150-летию выхода первого тома «Толкового словаря живого великорусского языка».
Пресс-центр «ИТАР-ТАСС», 21 ноября 2013 г.

Русский язык, будучи государственным языком Российской Федерации, является одним из фундаментальных факторов, объединяющих многонациональный российский народ. И в России, и за ее пределами русский язык даже в условиях информационной глобализации остается одним из крупнейших по распространенности (второе место в Интернете после английского); однако для сохранения и укрепления этих позиций необходимы серьезные усилия по его развитию
и распространению. Это, в свою очередь, требует и новых методических подходов к учебному процессу, и более широкого использования в этом процессе современных информационных ресурсов и прежде всего – словарей.

Летом 2013 года прошло организованное Минобрнауки РФ общественное обсуждение проекта приказа по внесению изменений в федеральные государственные образовательные стандарты (ФГОС). В частности, было предложено включить в них понятие словарной культуры как одной из ключевых компетенций школьника при освоении образовательной программы. Под эгидой Минобрнауки РФ разрабатывается масштабная программа по формированию культуры пользования словарями в обществе, активному включению словарей в систему образования страны.
 

Словари представляют собой инструмент сохранения системы знаний о языке и мире, в них в концентрированном виде содержится историко-культурная и лингвистическая информация. Формирование у школьников потребности в обращении к словарям и навыков работы с ними, способности извлекать из словарей информацию, необходимую для решения учебных задач по разным дисциплинам, должно стать одной из норм образования. Словарная культура лежит в основе языковой и информационной грамотности и необходима школьнику для достижения высоких результатов освоения основной образовательной программы, предусмотренной ФГОС.
 

11 случаев, когда прописная буква может быть неуместной.

Спор о том, с какой буквы следует писать местоимение «вы», по популярности скоро перегонит дискуссию о роде кофе. Пользователи соцсетей то и дело обвиняют друг друга в неграмотности. «Московские новости» решили окончательно разобраться в ситуации, а также выяснить, какие слова мы чаще всего ошибочно пишем с большой (прописной) буквы.

1. День рождения. По правилам оба этих слова пишутся со строчной (маленькой) буквы. Поздравлять кого-либо «с Днем Рождения»—это неграмотно. Однако такую ошибку допускают многие, причем довольно часто делают это руководители, официально поздравляя подчиненных или партнеров. На портале «Грамота.ру» есть даже такой запрос–крик души: «Помогите доказать начальнику, что “день рождения” пишется с маленькой буквы». Доказать это легко —достаточно открыть орфографический словарь В.В.Лопатина.

2. Новый год. Если имеется в виду название праздника, то прилагательное «новый» пишется с большой буквы, а существительное «год» — с маленькой. Но если речь идет о наступающем годе, то оба слова пишутся со строчной. Поэтому распространенное новогоднее пожелание будет выглядеть так: «Успехов в новом году!».

Как пишутся названия других праздников?

День Победы

Восьмое марта/Международный женский день

О.: Надо ли защищать русский язык? Языковеды обычно отвечают: защищать – нет, а вот беречь – надо. А теперь возникает другой вопрос: а может, нужно русский язык… рекламировать?

М.: «Язык и культура – это не стереотипы», «Русский язык возвращается», «Русский язык – красивый»… Такие билборды можно встретить на улицах… Кракова, но не в городах России. А жаль! Наши слушатели вдохновились примером поляка Давида Лàсута и предложили свои рекламные слоганы.

О.: «Будешь говорить на русском – кругозор не будет узким», - написал Шурик. И это правильно, ведь, как считает Антон, «Русский – язык Космоса». Мария мыслит скромнее: «Будь своим на 1/8 суши – учи русский»! Некоторые, правда, распространяют русскую речь на 1/6 земли, но и это оправдано: «Русский язык знают далеко за пределами России», - напоминает Айрат, «Научим весь мир говорить по-русски!» - строит наполеоновские планы Кэт, а Таня аргументирует: «В русском – все красоты мира».

М.: «Учите русский язык, и мы сможем жить дружно и любить друг друга», - советует Елена. Кстати, о любви: «Самые красивые девушки будут ближе – учи русский!» - призывает мужчин Настя из Вологды. Ей вторит Елена из Казани, которая тоже считает наших соотечественниц самыми-самыми: «Хочешь русскую подругу – учи русский язык!». А Инна из Санкт-Петербурга обращается сразу ко всем: «Вы еще не знакомы, но он ждет Вас – русский язык». И Евгения располагает к общению: «Давай с тобой поговорим… по-русски?»

О.: Маша предлагает разместить на билборде портреты знаменитых
 

«Дернуть», «тяпнуть», «врезать», «поддать» – все эти, а также многие другие глаголы означают в русском языке процесс потребления алкоголя. Причем говорить здесь уместно даже не столько о чисто физиологическом опьянении, сколько об особых социокультурных ритуалах.

"Руси есть веселье пити, не можем без того быти", – произнес, согласно легенде, в Х веке правивший в Киевской Руси князь Владимир, выбирая в качестве религии для русского народа разрешающее алкоголь христианство, а не проповедующий трезвость ислам. А в XV веке славяне научились варить так называемое «хлебное вино» – так тогда называли водку, которая вот уже более пятисот лет считается русским национальным напитком.

Традиционный повод выпить – не только праздники или визиты гостей; например, приветствуется «обмыть» какую-либо новую покупку – чтобы дольше служила. Впрочем, если есть желание, повод можно вполне придумать и специально. Так, если сказать «Что-то стало холодать…», то практически любой россиянин уверенно продолжит эту популярную поговорку: «…не пора ли нам поддать?» – то есть выпить, чтобы согреться.

Стандартная бутылка водки вмещает половину литра и так и называется: «поллитра» – это слово означает бутылку именно водки, а не какого-либо другого напитка. Спиртное же вообще именуется словом «выпивка», а в сленговом варианте «бухло» или «кир» – соответственно, от самых популярных сленговых глаголов «бухать» и «кирять». Вообще же глаголов, обозначающих процесс выпивки, в русских словарях зафиксировано несколько десятков; аниматоры на российских свадьбах развлекают гостей конкурсом, кто вспомнит больше таких глаголов.

- Владимир, не так давно в Москве появилось общество активистов "Тайная орфографическая полиция", участники которого исправляют ошибки на городских вывесках и табличках. Как вы считаете, насколько результативна подобная инициатива?

- Исправлять ошибки необходимо. Нужно обращать внимание на безграмотные вывески и таблички, нужно от них избавляться. Мне несколько лет назад тоже пришлось выступить в роли "орфографического полицейского": одна из читательниц "Грамоты.ру" написала нам об ошибке в табличке с названием Большой Подьяческой улицы в Санкт-Петербурге: вместо мягкого знака там был твердый. "Грамота.ру" обратилась в правительство Санкт-Петербурга, нам пришел официальный ответ с заверением, что таблички заменят.

- Еще одно сообщество борцов с неграмотностью - Grammar Nazi. Слышали ли вы о нем? Если да, то как оцениваете их деятельность?

- Конечно, мне прекрасно известно это явление; более того, в интернет-энциклопедии "Луркоморье" "Грамоту.ру" называют "священным сайтом для Grammar Nazi". Однако при этом отношение к людям, называющим себя граматическими нацистами, у меня негативное, и вот почему.

Во-первых, не будем забывать, что изначально Grammar Nazi – это было прозвище, которое дали в интернете людям, крайне болезненно и чересчур эмоционально реагирующим на неправильности в устной и письменной речи, постоянно одергивающим собеседников, указывающим им на ошибки. То есть сначала это было прозвище со стороны, в котором была явная насмешка, сарказм. Тем поразительнее, что сами эти люди восприняли его как некое почетное звание, и многие из них сейчас сами с гордостью называют себя грамматическими нацистами, видя в этом особую доблесть. Я не понимаю, как в нашей стране, где десятки миллионов погибли в борьбе с нацизмом, можно с гордостью называть себя нацистом, пусть даже и грамматическим. Ясно, что это в известной степени шутка и игра, но у каждой шутки и игры должен быть предел. Нацизм в любой форме недопустим, и неважно, что является поводом для ненависти – национальность, расовая принадлежность или употребление тех или иных языковых единиц.

Директор Института лингвистических исследований РАН Николай Казанский призывает с осторожностью употреблять иноязычные термины в гуманитарных исследованиях.

Заимствование западной научной терминологии чревато потерей преемственности в развитии отечественной науки, поскольку взгляд исследователя зависит от слов, которыми он оперирует, считает директор Института лингвистических исследований РАН — академик Николай Казанский.

— Конечно, полный переход на западную терминологию, скажем, в гуманитарных исследованиях, чреват потерей преемственности в развитии отечественной науки, так как иногда взгляд исследователя зависит от системы терминов, в которой формулируется научная мысль. При этом необходимо сопоставлять наши достижения с достижениями наших зарубежных коллег. Поэтому обычно во время лекций для студентов СПбГУ я стараюсь и то, и другое комбинировать, показывая сходства и различия в понимании предмета.

 В лингвистике пользуется заслуженным уважением теория Сепира и Уорфа, согласно которой наш взгляд на мир во многом продиктован родным языком, который позволяет нам этот мир понять и описать в привычных для нас словах. Вызывает протест бездумное заимствование слова вместо того, чтобы попытаться найти ему точное соответствие.

Взгляд, который мы усваиваем на этот мир, во многом обусловлен языком, который позволяет нам этот мир описывать. Иной раз переход на иноязычную систему оправдан, иной раз нет. А есть еще случаи, когда берется что-то, что имеет смысл в английском и употребляется бессмысленно в русском. Такое тоже есть.

С другой стороны, есть примеры, когда удачнее подходит именно иностранное слово. Когда речь идет о таких вещах, как "толерантность", мы должны иметь в виду, что имеется русское слово "терпимость". Совершенно необязательно при этом заменять слово "толерантность", которое сейчас широко употребляется, на слово "терпимость", особенно с высокой трибуны. В последнем случае есть возможность получить в ответ известную фразу 19 века: "Не говорите нам о терпимости, для этого есть специальные дома".

Я думаю, что слово "толерантность" уже прижилось в русском языке. Это хорошее латинское слово, прошедшее длинную историю. Изначально оно образовано от латинского глагола tolerare, "переносить, выдерживать", а в русский язык было заимствовано уже давно из французского, оформлено русским суффиксом и поддержано современным английским употреблением. Если это слово, ставшее термином, употреблено к месту, то оно точно передает мысль. Требовать, чтобы мы в официальной обстановке говорили бы только слово "терпимость", мне кажется совершенно неоправданным.

NewsRoom24 публикует результаты опроса, связанного с искажением русского языка в наружной рекламе.
Как мы уже писали, 7 ноября в Нижегородском УФАС состоится заседание Экспертного совета по применению законодательства о рекламе.

Один из вопросов, стоящих на повестке дня, касается рекламной кампании телеканала «Пятница», в рамках которой биллборды по всему городу призывают нижегородцев «женица», «радоваца», «наряжаца» и «хохотаца».

NewsRoom24 решил выяснить, как нижегородцы относятся к подобным вольностям в русском языке, задав читателям два нижеследующих вопроса.

1. Допустимо ли, на ваш взгляд, искажение русского языка в наружной рекламе?

2. Нужно ли ограничивать использование эрратива в рекламе?

Результаты опроса таковы.

Сергей Чиграков, музыкант, лидер группы «Чиж и Со»:

— 1. Нет. 2. Да.

Николай Ткаченко, руководитель дизайн-студии "Prof.Com":

— Да, допустимо. Большое количество рекламных кампаний построено на игре слов, на буквальном прочтении устойчивых выражений или на сознательном искажении словоформ. Например, последние рекламные кампании Икеи или АльфаБанка. Законодательно решая вопрос о "правильном использовании русского языка в рекламе", мы не только делаем рекламный рынок беднее в выразительных средствах, но и практически закрываем дорогу для создания новых торговых марок, так как их регистрация невозможна на основе общеупотребительной лексики и почти целиком состоит из эрративов. Это будет дополнительным препятствием для появления новых товаров или услуг.

Оксана Дектерева, благотворительный фонд Олега Кондрашова:

— Искажение русского языка в рекламе возможно в исключительных случаях , когда используется авторский рекламный слоган и этот приём необходим для придания некого дополнительного смысла. Эрратив в рекламе ограничивать нужно, возможно стоит ввести некую культурную цензуру.

Андрей Чугунов, главный редактор газеты «Нижегородский рабочий»:

— Задача рекламы - привлечь внимание. Зачастую это делается переиначиванием слов, идиоматических выражений, известных цитат и т.д. Все, наверное, помнят рекламную песенку про "Евросеть, Евросеть. Цены просто... Новый год". Это было на грани, потому что все могли додумать рифму, и додумывали практически один и тот же вариант, который выражался разными словами, наиболее безобидным из них являлось слово "обалдеть". Реклама вызывала понятные ассоциации: Новый год, нужно покупать подарки, денег на все не хватает, пойдем в Евросеть, может, там подешевле обойдется. В случае с «Пятницей», на мой взгляд, произошло следующее. Желание зарифмовать анонсы наиболее знаковых для нового канала передач с названием канала привело криэйторов к использованию "олбанских" принципов – «как слышица, так и пишица», позаимствованных из сетевой субкультуры. Хорошо ли это? Наверное, плохо. С другой стороны, словечки чувак, герла, мен, шузы из сленга 60-70-х или лавэ, шухер, клифт, кент из приблатненной "фени" давно используются представителями разных социальных слоев как в устном общении, так и в литературе. В рекламе я пока их не видел. Нужно ли запрещать законодательно использование эрратива в рекламе? Возможно. Можно ли обойтись без него? Наверное, можно. Если рекламой будут заниматься творцы, а не криэйторы.

Наталья Бочарова, РА «Рейтинг»:

— Вообще я противница неграмотной речи, мата и грубостей в текстах, направленных в общественную среду. Но как рекламщик я понимаю, что если хочешь достучаться до потребителя, то нужно говорить на его языке. Вспомним шикарную рекламу Альфа-банка, где персонажи «ботали по фене», разговаривали, как Эллочка-людоедка, только для того, чтобы потребитель признал банк "своим" и стал его клиентом. Так что в отдельных случаях, когда «бабло побеждает зло» - это неизбежно. Опять же, когда это сделано изящно и прикольно - мне нравится. Но когда искажают язык всерьез, без шуток - для меня это отвратительно. Из всех моих троих детей, только старшая, Саша, пишет грамотно. Все остальные делают ошибки в каждом слове. И такая реклама им помогает быть быдлом((

Артем Кукин, тренер онлайн-проекта «Займись собой»:

— Интернет-сленгу не место в реальном мире. Работая в интернет-журнале, я постоянно вижу множество ошибок, от обычных опечаток до совершенно диких, на мой взгляд, вариантов, вроде «жЫзнь» или «счЯстье». Причем, слова коверкают и дети, и взрослые. Казалось бы, на то он и Интернет — сообщество стремится как можно быстрее написать текст и за грамотностью следит редко. Однако подобная манера общения все плотнее входит в реальный мир, заставляя его деградировать. Такими темпами быть грамотным скоро окажется ненормальным, и все люди привыкнут разговаривать, как будто никогда не учили русский язык.

Ирина Панченко:

— Я бы все безграмотные вывески сняла принудительно. И намеренно искажающие - тоже. И за безграмотные титры штрафовала бы телекомпании.

Евгений Афраймович, директор креативной студии «Музыка НН», копирайтер с 15-летним стажем, победитель российских и региональных конкурсов рекламы:

— Я считаю искажение русского языка допустимо, если это не вводит в заблуждение и не обижает, то есть, очевидно, что это юмор. Криминала в рекламе «Пятницы» не вижу. Смысл рекламного сообщения понятен, двусмысленностей нет. У меня лично вообще отторжения не вызывает. Это просто попытка показать отход от официоза, рассчитанная на конкретную целевую аудиторию.

Наталья Скворцова, Заслуженный работник культуры РФ, журналист: — Если говорить о рекламе, то она ведь не только стандартизирует поведение людей, но и четко указывает их социальный статус. Статус своей аудитории создатели этой рекламы определили самостоятельно – очевидно, что большая ее часть относится к маргинальным слоям. Нет проблем - пусть общаются в своей среде, как хотят, но почему эти тексты должно попадаться на глазах тем, кто еще не определился со своим социальным статусом, не смог это сделать в силу возраста и небольшого жизненного опыта (дети, подростки)… Вообще-то во всем мире успех любой организации, любого проекта напрямую зависит от репутации, колоссальные деньги вкладываются в формирование БЛАГОПРИЯТНОГО имиджа. Думаю, что эта рекламная акция – большой просчет (и репутационный, и финансовый, возможно) канала. Но им виднее… Кстати, кодексы PR-служб и рекламщиков во многих странах содержат обязательные требования "приличия"... И толкование этого понятия, которое включает и языковые стандарты...

Михаил Рубинштейн, создатель сайта о рекламе и маркетинге в Нижнем Новгороде "неФормат/общение со смыслом":

— Искажение языка - один из самых частоупотребляемых рекламных трюков. При этом не важно - наружная это реклама или радиоролик. Увы, прием простейший. Но крайне востребованный. Вопрос в том, как и кто на него реагирует. Не надо переваливать проблемы недостатка образования и культуры на плохую рекламу. И уж, тем более, на мой взгляд, нельзя занимать запретительную позицию. Пропагандировать чистоту языка и уделять больше внимания общекультурному развитию - да. Но ограничивать выбор, в том числе, и ограничивая рекламу, - бессмысленно. И не надо забывать, что эрратическая лексика имеет кратковременный характер. А запрет наоборот усиливает на ней акцент, тем самым придавая долговременность. Мой вывод прост - культурный человек сам в состоянии определить свое отношение к искажению языка.

Ирина Зубкова, журналист, литературный редактор:

— Мне такие искажения представляются недопустимыми, причем вне зависимости от того, какой рекламный, маркетинговый или другой коммерческий эффект может принести их использование. Да, преднамеренная ошибка "взрывает мозг", привлекает внимание к объекту. Но цена слишком высока: наносится удар по чувству языка, интуитивным ощущениям правильности/неправильности, которыми обладает каждый из нас. У многих от этого "сбивается" языковое чутье (связанное с умением выражать мысли красиво, точно и правильно) — гораздо более широкая штука, чем орфографическая и пунктуационная грамотность. Последствия такого удара заметны не сразу, немедленного экономического ущерба не приносят (при этом эффективная реклама может принести прибыль, и немалую), но ведь не всё измеряется деньгами, правда? Есть анекдот про бармена, которому проще штраф заплатить, чем "прицел сбивать", даже если он видит проверяющего и понимает, что тот делает контрольную закупку. Намеренная неграмотность в рекламе, на вывесках и этикетках, в названиях книг, журналов, телепередач вот так же "сбивает прицел". И аукнется это снижением общей культуры, изменением отношения к языку, к знанию, к культуре. Сейчас грамотному человеку ошибка "бьет по мозгам". Потом - перестанет. Кстати, и рекламного воздействия в этом случае будущие ошибки не окажут. Просто "сольются с пейзажем".

Сергей Попов: — У меня нет однозначного ответа. По факту, уже есть сращивание русского языка с латиницей, которое дает возможность решать правовые вопросы авторского права. Звучит одинаково, но пишется по-разному. Это я воспринимаю как свершившийся факт и не хочу комментировать. Что касается нарочитого коверканья русского языка, как то было на биллбордах, я — против. По-русски слова и тексты (за исключением запатентованных товарных знаков и слоганов) должны писаться грамотно.

Наталия Панкова, художник, председатель правления Нижегородского фонда " Русское искусство":

— Я очень негативно отношусь к сознательному искажению русского языка. Последние годы в нашей стране и без того много причин волноваться за судьбу языка. Безграмотными стали журналисты, очень часто приходиться видеть и слышать неосознанные ошибки, много иностранцев живет в России, которые невольно коверкают язык. Зачем же делать это в рекламе? Реклама - любимый продукт детей. Не сомневаюсь, именно это написание или произношение прочно зафиксируется в их сознании.

Вера Фортунатова, профессор кафедры философии и социальных наук в Нижегородский государственный педагогический университет им. К.Минина:

— Реклама - это двусоставный продукт. Одной стороной он обращен в экономику и прибыль, поэтому все остальные ценности для рекламы не существуют: по принципу "пусти душу в ад, будешь богат". С другой стороны реклама обращена к людям , рассчитана на их восприятие, т. е. мысли и чувства. В этом смысле реклама - это гуманитарное занятие, включающее в себя слово, психологию и пр. Свои комитенты. В этом смысле необходима идеология рекламы, которая не отменит прибыльной компоненты, но будет полезна обществу. А эрратив я считаю видом речевой инфантильности, приковывающей скудость ума, вызывающей чувство неловкости или даже раздражения.

Роскомнадзор развил кипучую деятельность по поиску и запрету нецензурной брани в масс-медиа. Но многие до сих пор не понимают, какие слова считать запретными, а какие – нет. Из-за этого на местах уже есть перегибы: подозрительные фразы вырезают из старых фильмов и культовых сериалов.

Ай да Пушкин, ай

Недавно на Пятом канале показывали советский фильм «Золотая мина» (1977 г.). В финальной сцене герой, которого играет Даль, произносит лишь одно слово. Ругательное, но не нецензурное. Так того требовал сюжет. Затем сразу начинаются титры. При показе на ТВ пару недель назад это нехорошее слово из фильма вырезали, и сюжет получился уже другой:

Олег Даль так ничего и не сказал на прощание...
Пострадал и сериал «Бандитский Петербург».
– Оттуда вырезали не просто слово, а целую сцену! – поделился своим возмущением с «Городом 812» режиссер фильма Владимир Бортко.

Совет по вопросам популяризации русского языка будет не только координировать работу иностранных центров по его изучению, но и предлагать новые оригинальные идеи продвижения русского языка за рубежом и повышения уровня грамотности внутри страны, рассказала "Голосу России" преподаватель русского языка как иностранного Светлана Камышева.

"Экспортом" русского языка займется российское правительство. В ближайшее время появится Совет по вопросам популяризации русского языка. Руководить им будет вице-премьер Ольга Голодец.

Совет будет координировать действия различных структур по международному продвижению русского языка. В рамках этой программы Государственный институт русского языка имени Пушкина создаст широкую сеть центров в странах СНГ и дальнего зарубежья по аналогии с испанским Институтом Сервантеса или немецким Институтом Гете.

Помогут ли такие меры повысить популярность русского языка за рубежом, "Голосу России" рассказала кандидат филологических наук, доцент, преподаватель русского языка как иностранного Светлана Камышева.

--------------------------------------------------------------------------------

- Есть ли у людей в странах СНГ и дальнего зарубежья интерес к русскому языку?

Деньги – это то, с чем каждый сталкивается ежедневно, – и называть их все время одинаково, конечно же, скучно. Наверное, именно поэтому слово «деньги» обросло в русском языке большим количеством сленговых синонимов. Одни из них со временем уходят, на смену им приходят другие, но неизменным остается одно: как и в случае с автомобилями (которые стали «тачками»), здесь преобладают слова пренебрежительные, отрицающие серьезное отношение к деньгам.

В советское время самыми распространенными из них были, пожалуй, капуста и башли. Аналогия с капустой понятна – ведь в пачке бумажных денег можно увидеть нечто похожее на плотно прилегающие друг к другу листы в капустном кочане. А башли, по мнению лингвистов, «произошли» от еврейского бишель, что означает «варить». Возможно, именно эта версия верна – поскольку прибыль от посреднической сделки в русском сленге именуется навар – то есть буквально «то, что образуется на поверхности жидкого кушанья при варке». (В старом анекдоте «бизнесмен» покупает яйца по рублю, варит их и продает тоже по рублю; а на вопрос, что он с этого имеет, отвечает: «Навар!»).
В криминальных кругах деньги могли называться словом, заимствованным из цыганского языка – лавэ; впрочем, в широкий обиход оно так и не попало. А вот другое слово – бабки – постепенно вытеснило из сленга и капусту, и башли. Откуда взялись эти бабки (старушки) – сказать трудно. Есть версия, что еще в XVIII веке так называли ассигнации с изображением императрицы Екатерины II, однако с тех давних пор женских изображений на денежных купюрах не появлялось.

После того как бабки победили практически всех своих конкурентов и слово стало общеупотребительным, оно, в свою очередь, стало приедаться и породило новый вариант – бабло (окончание «–ло» имеет здесь смысл обобщения, то есть конкретные «старушки» превращаются в этом слове в некую абстрактную сущность). В конце 90-х у молодых людей появилась даже ироничная и слегка циничная поговорка: «Бабло побеждает зло».

Уже в нулевые годы в моду вошел вариант с еще одной буквой на конце: баблос. Именно в таком варианте слово используется как один из ключевых терминов в двух последних романах культового российского писателя Виктора Пелевина: «Ампир V» и «Бэтман Аполло». У Пелевина миром правят вампиры, самый желанный наркотик для которых – некая вырабатываемая людьми энергетическая субстанция, именуемая баблос. Баблос здесь – это метафорическое обозначение оборотной стороны денег, то, что является побочным (и губительным для людей) продуктом постоянной гонки за благосостоянием и социальным престижем.

Когда в начале 90-х российским гражданам было разрешено иметь иностранную валюту (обладание которой до этого считалось уголовным преступлением), язык стал стремительно обзаводиться новыми словами. В сленговых названиях доллара обыгрывался прежде всего цвет купюр: доллары именовали «гринами» (от green) или «зеленью». Впрочем, прижилось и их родное сленговое имя: «баксы» (которые могли называться – по первым трем буквам – «бакинскими рублями»; буквально – «рубли из города Баку»).

Официально же для всех иностранных денег еще раньше появилась аббревиатура СКВ: «Свободно Конвертируемая Валюта». Рубли же – до тех пор, пока их еще нельзя было свободно обменять на другую валюту, в обиходе назывались «деревянными» – по контрасту с полноценными «золотыми» и «серебряными» рублями старой царской России. В период галопирующей инфляции начала 90-х магазины стали назначать цены не в стремительно дешевевших рублях, а в долларах; но поскольку доллар на территории России не мог быть официальным платежным средством, то на ценнике ставили цену в так называемых «у.е.» («условных единицах»), а рядом указавали актуальную стоимость «условной единицы», обычно совпадавшую с текущим курсом доллара. Существовал и ироничный вариант расшифровки сокращения «у.е.»: не «Условные Единицы», а «Убитые Еноты»). И тогда же вернулось в речь подзабытое с инфляционных 20-х годов наименование миллиона: лимон.

Сначала рождается девочка. Когда девочка подрастает, она становится девушкой. Когда девушка теряет невинность, она становится женщиной, а когда рожает – матерью. Эти слова обозначают естественные этапы возрастной женской «биографии». Однако в обыденном языке, как это часто бывает, все складывается несколько иначе.

Самым двусмысленным является, пожалуй, слово «девочка». Если компания молодых людей собирается пригласить на свою вечеринку девочек, вовсе не стоит бояться, что они – педофилы: «девочками» в данном случае называют просто молодых, привлекательных (ну, и сговорчивых) женщин. С другой стороны, уже немолодые женщины, собираясь вместе, вполне могут между собой называть себя (иронически) «девочками». Если же мужчина обращается к своей подруге «моя девочка», это является безусловным интимным комплиментом. Впрочем, в молодежном сленге вполне допустим и обратный вариант: когда по отношению к молодой девушке используют ироническое обращение «мать» или «старуха» (как в известной песне Бориса Гребенщикова: «А ну-ка, мать, беги ко мне в кровать!»). Ну а просто «девушками» обычно называют всех женщин практически до старости – вернее, до тех пор, пока это не начинает звучать издевательски.

В 60-е годы российский сленг пополнялся прежде всего за счет английской лексики – и неудивительно, что именно тогда вошло в широкий обиход слово «герла». « Girl» оказалось на слуху среди прочего потому, что это слово многократно повторялось в одноименной песне Beatles – единственной из их песен, изданной тогда на российской виниловой пластинке (на которой после названия «Девушка» было написано «Музыка и слова народные; исполняет вокально-инструментальный ансамбль» – неизвестно какой).

Параллельно с «герлой» в сленге стало широко употребляться и родное слово – «тёлка». В нормативном словарном значении «тёлка» – это молодая корова, и хотя для девушки это вроде бы не слишком лестно (просто «коровой» называют обычно толстую женщину), но здесь позитивной оказывается прежде всего фонетическая ассоциация со словом «тело». И показательно, что один из популярных романов последних лет его автор, Сергей Минаев, назвал, совместив русское сленговое слово с английским артиклем: «The Тёлки».

Цифры, числа, суммы, дроби и проценты: как это произносить и не путаться.

С числительными и вообще всем, что связано с числами, часто возникают проблемы. Несклонение, вечные ошибки типа «около трехста» или «в двухтысячепервом году», мучительный выбор между «два» и «двое», наконец, путаница со словами «цифра», «число» и «количество». «Московские новости» предлагают навести в этом порядок.

Прежде чем перейти непосредственно к числительным, разберемся с некоторыми существительными. Журналистов часто ругают за неправильное употребление слова «цифра». «Цифры — от 1 до 9, не может быть цифры даже 10, не говоря уже о миллионах!», — обычно говорят в таком случае языковые пуристы. Толковые словари поясняют: в разговорной речи (не в официальных текстах!) цифрами можно назвать и тысячи, и миллионы. Например, словарь Ушакова дает такое определение слову «цифра»: «сумма, число». А Большой толковый словарь под редакцией Кузнецова приводит такие примеры: «спорить о цифре гонорара», «указать цифру дохода». В общем, цифра совсем не под запретом и вовсе не свидетельствует о неграмотности говорящего.

Что касается слов «число» и «количество», то они взаимозаменяемы.

Прогноз

Числительным уже не раз предрекали скорое «окаменение». Многие лингвисты и сейчас говорят о том, что еще несколько десятков лет — и мы, возможно, перестанем их склонять. Максим Кронгауз в своих многочисленных интервью о состоянии русского языка часто напоминает: числительные плохо склоняются уже минимум лет 50, а то и все 100. Это процесс давний. Причем, как отмечает лингвист, путаются в склонении длинных числительных даже вполне образованные люди.

Вопросы о числительных и не только

1. Пятисот или пятиста? Только пятисот, шестисот, трехсот, восьмисот и т.д. Вообще ни одно из этих числительных на —ста не оканчивается.

2. Двухтысячепервый или две тысячи первый? Правильно только «две тысячи первый». В сложных порядковых числительных изменяется только последняя часть.

3. Пять и три десятых процентА или пять и три десятых процентОВ? Правильно «процентА», потому что дробь управляет существительным.

4. В тысяче километрОВ или в тысяче километрАХ? Верны оба варианта. Дело в том, что слово «тысяча» в этом смысле уникально: оно может и управлять существительным (в тысяче чего? километров) и согласовываться с ним (в чем? в тысяче километрах). Кроме того, и сама «тысяча» может принимать разные формы. Помните Пастернака: «На меня направлен сумрак ночи тысячьЮ биноклей на оси…»? Можно сказать и «тысячей», и «тысячью».

5. Если из шахты спасены 32 шахтера, то как сказать: «Спасли тридцать двух?», «Спасли тридцати двух?» Правильно: «Спасли тридцать два шахтера». Тут надо помнить об особом статусе составных числительных, которые заканчиваются на 2,3,4. В винительном падеже они имеют формы «два, три, четыре». Например, «задержали двадцать четыре туриста», «выпустили тридцать три ученика».

Интернет-поисковик Яндекс, проанализировав поисковые запросы из разных регионов России, выделил слова, характерные для отдельных мест. Большинство этих слов относятся к местным топонимам, названиям организаций или новостям. Однако есть слова, не связанные напрямую с географией. Они отражают особенности повседневной жизни, происходят из местного разговорного языка.

Так, на Дальнем Востоке в число таких местных слов попали:

"вавка" - ранка или нарыв,

"гостинка" - тип маленьких однокомнатных квартир,

"ходовка" - ходовая часть авто.

на Урале:

"груздянка" - суп из груздей,

"минисадик" - частный детский сад,

"тракт" - шоссе между городами.

в Сибири:

"шанхайка" - так в Иркутской области искали китайские рынки,

"козный" - такое определение в Красноярске дают смешным картинкам или историям,

"толчёнка" - этим словом пользователи из Новосибирска и Красноярска называют картофельное пюре.

в Поволжье:

"обжорка" - в Самарской области есть такой салат,

"фантомашка" - так в Нижегородской области называют стереоизображения,

"вехотка" - так в Пермском крае называют мочалку.

в Южном федеральном округе:

"впоймать" - так в Краснодаре и Ростове говорят вместо "поймать",

"купорка" - название домашних заготовок в Ростове,

Мода на антиграмотность прошла: тексты, написанные с искажением орфографии, читать дольше и сложнее. Все игры и искажения языка хороши до тех пор, пока они не начинают мешать коммуникации, считает лингвист Максим Кронгауз.

Лингвист Максим Кронгауз представил новую книгу — «Самоучитель олбанского». Это уже второе популярное произведение автора «Русского языка на грани нервного срыва» о современном языке и его изменении. На этот раз речь идет о существовании великого и могучего в интернет-пространстве.

Аннотация к книге гласит: «Это тот странный русский, который существует в интернете. Произнося слово «олбанский», мы вспоминаем «В Бобруйск, жывотное!» и «аффтар жжот», подмигиваем и хохочем. В этой книге автор тоже много смеется и рассказывает забавные истории появления слов и выражений олбанского языка. Но главное — он пытается ответить на вопрос, что за странный эксперимент с русским языком происходит в интернете, в котором все мы — вольно или невольно — участвуем. Кто его ставит и зачем? От смайлика до 1337, от имхо до зы, от вентилятора до мимими, от падонка до ванильки с печенькой, от «мопед не мой» до «йа криветко», от пыщь-пыщь до овуляшек — хотите ли вы пройти этот путь вместе с автором книги? Готовы ли?».

— Будем считать, что я готова. Правда, не понимаю, для чего вам, серьезному ученому, браться за такую тему?

— Вообще заниматься изучением языка интересно в любом ракурсе. А языком меняющимся — интереснее вдвойне. Действительно, редко бывает так, что ученым представляется возможность изучать живой объект в непрерывной динамике. На самом деле, существование русского языка в интернете — вещь чрезвычайно важная и серьезная. Можно сказать, это некий вызов языку. Дело в том, что с недавнего времени очень сильно изменились условия коммуникации. Язык на этот вызов ответил и стал меняться. Поэтому когда люди говорят, что появившийся олбанский язык — «это ужас», нужно понимать, что это лишь следствие того, как язык изменился и подстроился под новые формы существования. Это ведь произошло не только с русским. В сети изменились все крупные языки.

Максим КРОНГАУЗ – не просто профессор, доктор филологических наук, автор монографий и один из основателей Института лингвистики Российского государственного гуманитарного университета. Максим Анисимович первым объяснил простым россиянам, что с любимым нами русским языком все, в общем-то, хорошо: пусть его и лихорадит время от времени, гибели «великого и могучего» в обозримом будущем все-таки не предвидится.

Мы спросили у автора лингвистических (!) бестселлеров «Русский язык на грани нервного срыва» и «Самоучитель олбанского» о том, зачем стране нужны гуманитарии, какие изменения происходят в речевом этикете и куда, в конце концов, пропали отчества.

Интерес вопреки

– Максим Анисимович, сейчас гуманитарное образование находится не в особо хорошем положении – России нужны инженеры. Как вы считаете, зачем стране гуманитарии?

– Все-таки не гуманитарии, а гуманитарное образование. Оно необходимо, потому что формирует личность. И, конечно, гораздо приятнее жить в государстве, граждане которого являются личностями культурными. При этом совсем не обязательно быть ученым – достаточно просто обладать знаниями.

Гуманитарное образование сплачивает людей, поколения и нацию. Если его нет, мы распадаемся на отдельных специалистов, у которых нет между собой связи. Так что, я думаю, без гуманитарного образования страна в принципе обойтись не может – это большая ошибка, что сейчас его сокращают.

В сегодняшней России очереди обычно выстраиваются к кассам супермаркетов, и покупатели стоят в них с заполненными тележками – этим Россия мало чем отличается от других стран. А вот в советское время очередь была явлением особым, для описания которого и слова нужны были особые.

На полках магазинов обычно лежали «неходовые», то есть не пользующиеся спросом товары. Если же в продаже появлялось что-то действительно нужное, то за этим тут же выстраивалась очередь. Эта ситуация описывалась при помощи глаголов «давать» или «выбрасывать» (сокращенная форма разговорного выражения «Выбросили в продажу»): «В булочной кофе дают!» или «В универмаге джинсы выбросили!». Популярным был анекдот, в котором женщина, увидев очередь, подходит к ее концу и спрашивает: «Кто последний?» – и тут же: «А что дают?». Эта ситуация, впрочем, была не так уж далека от реальности: ведь советские люди, даже специально не собираясь за покупками, на всякий случай носили с собой помещавшуюся в карман сетчатую сумку, которая еще в 30-е годы с легкой руки известного эстрадного сатирика Аркадия Райкина получила название «авоська» – от старого русского слова «авось», которое можно перевести как «А вдруг?». При этом сам факт наличия очереди означал, что «дают» действительно нечто нужное – и если «дают», то нужно брать.

Неотлучно стоять в очереди было необязательно: очередь можно было просто «занять». Человек спрашивал: «Кто последний?» – и, получив ответ, говорил последнему: «Я буду за Вами», после чего считалось вполне допустимым уйти на неопределенное время, сохраняя право на место в очереди. Оставшийся в очереди «последний» должен был предупредить следующего подошедшего, что, например, «За мной еще занимала женщина в желтой кофте» и подтверждать ее право на очередь, даже если она появилась только в тот момент, когда ее очередь подошла.
Те товары, которых не хватало на всех, назывались «дефицитом». В 70-80-е годы заработная плата постоянно росла, денег у людей становилось все больше, поэтому все более или менее ценное быстро раскупалось и, соответственно, сфера «дефицита» расширялась. Этим воспользовались работники торговли, которые поняли, что возможность распоряжаться «дефицитом» предоставляет им особые социальные привилегии, и стали продавать товар «с черного хода», «налево». Покупатели, в свою очередь, заводили личные знакомства с продавцами, чтобы купить что-то, минуя прилавок. Такое действие именовалось уже другим глаголом: «достать» – это означало заполучить нечто, отсутствующее в свободной продаже. За возможность что-то «достать» обычно расплачивались не просто деньгами, а какой-либо другой, также имеющей отношение к «дефициту» услугой. Такая система отношений описывалась популярной поговоркой «Ты – мне, я – тебе»; при этом те, кто включался в цепочку такого «левого» обмена, были лично заинтересованы в том, чтобы «дефицита» становилось больше.

10 самых распространенных неправильных словосочетаний.

Что такое сочетаемость?

Помните из школьного курса химии, что такое валентность? Это способность присоединять определенное число элементов. В лингвистике тоже есть понятие валентности, а если проще — сочетаемости слов. Каждое слово может сочетаться с определенным количеством других слов. У одних сочетаемость ограничена, у других — нет. Всем понятно, например, что глубокой может быть старость, а не детство, одержать можно победу, а не рекорд, а отъявленным называют обычно кого-то скорее плохого, чем хорошего. Но есть не такие очевидные ошибки, и в их ловушки попадают многие.

1. Предпринимать меры. Это словосочетание особенно часто встречается в речи чиновников и журналистов, и оно уже так намозолило глаза, что стало казаться нормальным, и, бывает, проскакивает в речи даже очень грамотных людей. На самом же деле меры не предпринимают, а принимают. Запомнить это можно с помощью слова «мероприятие»: не говорим же мы «меропредприятие».

2. Играть значение/иметь роль. Вроде все знают про эту парочку, но все равно попадаются. Правда, чаще всего такая ошибка возникает не по незнанию, а скорее случайно, от путаницы, или контаминации: две пары — «иметь значение» и «играть роль» — обмениваются элементами, происходит своего рода «перекрестное опыление» и, как следствие, ошибка.

3. Дешевые/дорогие цены. Эта ошибка чаще всего встречается в обычной речи, в повседневном общении. Запомните: цены могут быть только высокими или низкими, а дорогими или дешевыми могут быть товары.

В своем основном значении «тачка» – это тележка с двумя ручками и, как правило, с одним передним колесом: на стройках на ней обычно возят песок, кирпичи и прочие грузы. Но после 1970 года, когда в России начал работать завод-филиал итальянского ФИАТа и народ стал массово обзаводиться автомобилями, это слово приобрело новое значение. До этого автомобиль называли просто «машиной»; и фраза «У него есть машина» означала без вариантов, что машина эта не стиральная и не швейная, а именно легковой автомобиль – причем обладание автомобилем придавало его владельцу высокий социальный статус. Ну а когда машины появились у многих, то как-то особо гордиться ими вышло из моды; напротив, стало принято относиться к ним пренебрежительно, просто как к чему-то вспомогательному и второстепенному – и тогда автомобиль стали иронически называть «тачкой». А «поймать тачку», соответственно, стало синонимом выражения «взять такси»: официальных такси не хватало, но можно было просто встать на краю тротуара, поднять руку – и перед тобой практически сразу останавливалась машина, чей водитель был не против немного подзаработать.
 

Если в 70-е годы по российским дорогам ездили только машины отечественного производства, то в 80-е автомобили стали все чаще привозить из-за границы. При этом неважно, какой именно фирмы была машина – главное, что она была иностранной. И язык отразил этот факт появлением нового составного слова: «иномарка» («ино» – сокращение от «иностранная», а «марка» – это «марка фирмы»). Теперь уже обладание именно «иномаркой» (а не просто машиной) стало признаком высокого социального статуса. Впрочем, это не означало, что слово «тачка» осталось только за отечественными машинами – напротив, назвать свою «иномарку» тачкой стало даже еще более эффектно.
В 90-е годы, когда «иномарок» становилось все больше, их начали различать – и самые «знаковые» из них получили свои особые русские варианты имен. Так, «Мерседес» стал иронически называться «Мерин»: с одной стороны, это простое и удобное сокращение (по первым трем буквам), с другой же, проявление того же иронически-пренебрежительного отношения – ведь русское слово «мерин» означает «кастрированный жеребец». А вот немецкий BMW получил свое новое русское имя даже не по первым трем буквам (как «Мерседес»), а только по одной: его назвали «Бумер». В отличие от «мерина», слова «бумер» до этого в русском языке не было; однако после появления в конце 90-х ставшего «культовым» фильма «Бумер» оно все-таки приобрело свой особый смысл.

Олег Марусев подметил, что лексика Эллочки-людоедки из «Двенадцати стульев» становится массовой.

Актёр, театровед, режиссёр, телеведущий Олег Марусев, создатель популярных и любимых зрителем передач, сегодня больше занят в театре и кино.

Но вот одну свою телепередачу-игру «Пойми меня» он решил возродить и тем самым вернуться на телевидение.

О том, почему мы сегодня, как в телепередаче, так плохо понимаем друг друга, что даже родной язык нам не помогает, он рассказал в интервью.

– Олег Фёдорович, в основе передачи «Пойми меня» – принцип испорченного телефона. Так вы учите людей общаться?
– Это скорее форма, в основе лежит совсем другая идея. Русский язык замечателен тем, что в нём очень много синонимов. В этом его невероятное богатство. А мы сегодня пользуемся очень узким словарём, у некоторых запас слов меньше, чем у Эллочки-людоедки из «Двенадцати стульев». Вообще общаться на уровне междометий становится привычным. А с появлением Интернета, технологии которого в основном разрабатываются в англоязычных странах, и главным образом – в Америке, наш язык наполнился всеми этими интернетными терминами.

– Только ли с внедрением новых технологий связано нынешнее оскудение языка или это отражает какие-то глубинные процессы?
– У нас уже давно проявляется пренебрежение к языку. Не очень хорошую услугу оказала школа в преподавании русского языка. Нагромождение языковых правил, которые надо было зубрить, мучает школьников, и они порой за это ненавидят наш язык.