Схема бытия, упрощенная до противостояния «оппозиция-власть», не учитывает того, что власти бывают разные. Сегодня бывает проще грозить кулаком неким проворовавшимся чиновникам, чем пойти против мнения коллег на работе, а кредит на машину или квартиру удерживает от резких движений почище любого полицейского.

Читая очередную статью, где опять фигурируют слова «креативный класс» и «быдло», я подумал, как быстро съежился политический лексикон. Все основные понятия можно пересчитать по пальцам одной руки. От частого употребления эти понятия стерлись до состояния старой конфетной обертки, из которой давно выпало содержимое. Что-то подобное наблюдалось в советское время, когда слова «диктатура пролетариата» очень слабо ассоциировались с реальным заплывшим партийным чиновником.

Вместе с тем не проходит чувство, что все эти споры охранителей и освободителей оставляют за скобками что-то важное. Что схема бытия, упрощенная до противостояния «оппозиция-власть», не учитывает того,что власти бывают разные. И протесты бывают не только в виде митингов и акций в Интернете.

Кроме официальной власти, сидящей в Кремле и правительстве, есть и другие власти: власть устоявшихся мнений в социальной группе (попробуйте заявить что-нибудь не то – заклюют друзья в Фейсбуке) и еще более мощная власть – власть денег.
 

Сегодня, 21 июня 2012 года, музыканту и поэту, лидеру рок-группы «КИНО» Виктору Цою исполнилось бы 50 лет.

О нашем великом современнике, о поисках Христа в искусстве, о свободе творчества и свободе веры — лекция Марины Андреевны Журинской, прочитанная в московском храме святителя Николая Чудотворца в Кленниках.

Сначала — нечто предваряющее. Когда на меня в связи с Цоем обрушились некоторые не вполне правильные слова, я вдруг поняла, от чего погибнет мир. Мне пора переходить на такие обобщения.

Мир погибнет не от ядерной войны, не от экологической катастрофы, не от наркотиков и не от СПИДа. Мир погибнет от того, что он стремительно утрачивает дар ученичества. Пресекается всякая историческая традиция! Главным считается самовыражение.

«Каждый человек имеет право на самовыражение». А если ему выразить нечего, но он все равно выражает, потому как имеет право? Что он может выразить, об этом же никто не думает. Все аргументы в споре теперь: «ящетаю» и «мнекаатся». И если человек говорит: «я считаю», неполиткорректно ему сказать: А вы неправильно считаете. Как же это он неправильно считает, когда это его самовыражение!? Я что, против его личности выступаю?

Я человек неполиткорректный. В свое время я преподавала в Православном университете. Первокурсники – народ лихой: «святые отцы рекоша» раз, «святые отцы рекоша» два. Третий раз сказала: Всё, никаких анонимных ссылок на святых отцов. Будьте добры – имя, фамилия, отчество, произведение и точный текст. После этого все сильно затихли. Через какое-то время набрался храбрости студент, которого вы, наверное, теперь знаете как иеромонаха Димитрия (Першина) и процитировал Максима Исповедника. Тогда я тогдашнего Мишу Першина слегка сгребла в медвежьи объятья, и на уровне точного текста стало абсолютно очевидно, что никаких противоречий между тем, что утверждаю я, и тем, что пишет преподобный Максим, просто нет.
 
 

Похвально, что современная школа готовит юного человека к встрече со всеми реалиями нашей жизни, не допуская возникновения лохов – даже если ученик не умеет накалывать и не хочет оттягиваться, он всё равно разберётся, о чём говорят одноклассники и старшие товарищи. Однако останавливаться только на жаргонизмах я бы авторам не рекомендовал: необходимо всесторонне изучить и нецензурную брань, чтобы, например, мальчики понимали, насколько неправильно и даже опасно всуе употреблять выражения со словом «мать» – как можно нарваться на перо или заточку, оскорбив того, кто в этой теме всесторонне разобрался. А лингвистический семинар, исследующий негативное значение слова «ху*вый» и позитивную ауру слова «пи**атый» – убеждён, что прогульщиков на таком занятии не было бы ни одного.
И ежели премудрые составители школьных учебников исходят из благой цели подготовить ученика к самостоятельной жизни, необходимо заточить все предметы под практическую целесообразность.

На физкультуре нужно отказаться от дебильного бега, кувырков и прыжков в длину: вместо левых упражнений нужны занятия боксом и приёмы самообороны без оружия. На математике ребёнок должен играть в покер, просчитывая комбинации и следя за шулерами. На уроках географии должно изучать опасные и безопасные уголки своего родного города, Москвы, Питера и основных столиц мира и туристических центров, чтобы не попасть под раздачу.

Биология, само собой разумеется, будет посвящена межполовым отношениям и подробному информированию школьника, для чего нужен рот, задница и передница, как ими пользоваться, чтобы не было беды.
  

Словосочетание «светская этика» не имеет в исследовательской литературе широкого хождения и терминологического статуса. Его нет, в частности, в российских, английских, немецких философских и специализированных этических словарях. В европейской традиции теория морали начиная с Аристотеля всегда именовалась этикой (философией морали), но никогда – светской этикой. В Германии школьный предмет, предлагаемый в качестве альтернативы теологии, также не именуется светской этикой, а просто этикой. Еще один показательный пример: Тэнзин Гьяцо (Далай-лама XIV), написавший книгу о нерелигиозном понимании современных нравственных проблем, назвал ее «Этика для нового тысячелетия», сочтя определение «светская» излишним. Мне неизвестны учебники, курсы лекций, иные систематизации под названием «светская этика». В западной литературе для обозначения нерелигиозной нравственной практики и нерелигиозного подхода к проблемам нравственного воспитания чаще принято употреблять термин «светский гуманизм» в сопоставлении и по аналогии с «религиозным гуманизмом». Однако и в этом случае светский гуманизм, как правило, считается эквивалентом гуманизма вообще.

И религиозные, и нерелигиозные этические теории исходят из ценности индивидуально-ответственного поведения и заботливого, уважительного отношения к ближнему. Основное отличие состоит в том, что научная, философская этика ориентирована на автономию воли личности и высокую степень достижимости нравственного совершенства человека и общества, в то время как религиозная этика осуществления нравственного идеала переносит в потусторонний мир, а необходимые для этого человеческие усилия связывает с божественной благодатью. Иными словами, этические системы различаются в первую очередь по способу обоснования морали, но не по нормативно-ценностному содержанию, которое и является основным содержанием учебного курса. Поэтому выделять его содержательно по признаку «светскости» нет никаких оснований. Если вы попытаетесь сравнить отдельные модули учебного курса, то ни в одном не найдете таких моральных суждений, формулировок таких моральных норм, которые не могли бы стать предметом этического рассмотрения и не утверждались бы в нерелигиозной морали.
 

Ключевое слово уходящей недели – вполне невинное. Это "прогулка". Так, 12 июня, когда отмечался День России, в очередной раз были склонны называть очередную акцию протеста многие собеседники корреспондентов Радио Свобода. Этот "Марш миллионов" однажды даже "политическими гуляниями" назвали – по аналогии с устойчивым выражением "народные гуляния".
 
К директору Института лингвистики РГГУ Максиму Кронгаузу обратимся с таким вопросом:
 
– Было уже довольно много разных "прогулок". Вслед за Прогулками писателей состоялась Прогулка художников. Хотя она и называлась "Кочевой музей искусства", это громоздкое обозначение почти никто не вспоминал. Было много всяких других, вплоть до недавней "Муравьиной прогулки". Это уж совсем как из детского мультфильма название. Не кажется ли вам, что политический словарь обновился, и теперь слово "прогулка" туда вошло достаточно прочно?
 
– Я не уверен, что это имеет отношение к политическому словарю. Мне кажется, что здесь мы видим идею дистанцирования от политики. Слова "гуляния", "прогулка" возникают в речи с целью уйти от политики или показать, по крайней мере, что данное действие не является впрямую политическим. Наверное, со временем это тоже может войти в политический словарь, но построены эти употребления по принципу ухода от политической лексики.
 
– Вы уверены, что политической? Многие ведь осознанно идут на акции протеста с плакатами, с соответствующими текстами.

– Но ведь эти слова тоже не ушли. Есть и "акция протеста", и есть слово "шествие", и "митинг". Они не то, чтобы вымываются из русского языка, просто наряду с ними появилось как бы – это слово очень важно! – как бы неполитическая лексика. Сейчас мы можем назвать одно и то же событие, используя слова, принадлежащие к традиционному политическому лексикону, и слова, обозначающие эти действия как более легкие.

Каково значение слова "драйв"?
Дмитрий Медведев, обращаясь к однопартийцам-единороссам, сказал: "От партийной работы все, кто в ней участвует, должны испытывать драйв, тогда можно добиваться успеха". Какое же чувство можно считать по-настоящему партийным? Удовлетворение? Радость? Что за драйв? К чему стремиться?

Сначала о лексикографической фиксации или, проще говоря, о наличии слова драйв в русских словарях. Оно есть у Владимира Владимировича Лопатина в "Русском орфографическом словаре", но в нем (как во всяком орфографическом) нет толкования. Так что уточнила только написание - драйв, на конце - "в".

В "Большом академическом словаре русского языка" - свеженьком, XXI века - есть драйвер - служебная программа, обеспечивающая взаимодействие других программ с различными устройствами компьютера. Указано, что от английского "водитель". Нет, это по смыслу не подходит. Ищу дальше, испытывая трудности, но стремясь к успеху.

Заглядываю в "Толковый словарь русского языка начала XXI века". О, сколько драйва! Целых три. Первый: "чувственная, энергичная манера исполнения музыки, характеризующаяся особыми приемами и средствами выразительности". Это не партийное значение. Второе: "ощущения, волнения, возникающие от такого исполнения". И третье: "напористость, энергичность".
 

Любой национальный организм имеет идейно-смысловое ядро, дающее ему мировоззренческое обоснование и возможность перманентного обновления энергий существования. Вокруг него концентрируется политика, экономика, культура общества. Все это обуславливает важность, объемность, многоаспектность и актуальность темы стратегического "смыслового строительства" и проектирования своей исторической судьбы. Причем не только в историко-теоретическом, но и в политико-прикладном плане. Поэтому данный материал - лишь первый в серии публикаций, посвященных идейным течениям западной части Русского мира.

Территория нынешних Белоруссии и Украины или, как ее именовали в досоветской историографии, Западной Руси, на протяжении столетий превращалась в своего рода цивилизационно-культурное пограничье русского и западного мiров. Здесь возникло несколько идейных течений. В историко-хронологическом плане самым древним и глубоким из них стал западнорусизм, получившее мощный импульс к формированию в период раздробленности и религиозно-национальной дискриминации населения нынешних белорусских и украинских земель. Это мировоззрение, порожденное православием, корнями генетически восходит к Киевской Руси и связано с идеями и проектами возрождения единой политически и экономически мощной Русской державы.

В практической плоскости его многочисленными проявлениями была многовековая борьба предков нынешних белорусов и украинцев за свою самость - возможность быть самими собой, за русскость, порой просто за саму возможность самоидентификации себя как русских людей, за свое право на единство и свободу православного вероисповедания.
 

Депрессивны ли русские, и умирают ли они именно от этого? В трудах культуролога Игоря Яковенко неоднократно подчёркивалась вездесущность и губительность русского гнозиса, завязанного на мироотречности, презрении к окружающей реальности, всяческого дискредитирования жизни и материи. Некое тождество между гностицизмом, где мир – ошибка злого и неразумного Демиурга, и депрессивным взглядом на мир, который представляется не только плохим, но и лишённым смысла[3], представляется очевидным. Итак, русские (как минимум в последние десятки лет, рассматриваемые Эберстадтом) склонны к депрессии, что приводит к гностическому взгляду на мир. Или наоборот.

Задуматься над этим меня заставил случай с моей подругой, обнаружившей, что после серьёзных занятий английским языком и чтения книг по-английски, у неё вдруг напрочь исчезли суицидальные наклонности, которые были ей свойственны. Я бы не придала этому значения, если бы недавно другой мой знакомый, назовём его Макс, не признался, что так и не выучил английский к своим 35 годам, а мысли о суициде его до сих пор посещают. Я сказала ему: «Макс, срочно учи язык!».

Наблюдения мои косвенно подтверждаются данными Эберстадта. «По последним имеющимся данным, среди людей с высшим образованием смертность не такая низкая, как в Западной Европе, но в общем сравнимая. Среди людей, получивших только среднее образование, смертность гораздо выше – скорее как в беднейших странах Латинской Америки. А вот среди тех, кто не кончил школу, смертность уже как в беднейших странах Африки[4]». Понятно, что люди с высшим образованием лучше знают языки и способны вывести свою идентичность за пределы гностического языкового космоса. Некоторые даже называют Россию «эта страна», а завтракают, вообще страшно сказать – в «Джоне Донне».
 

М. КОРОЛЁВА: Мы сегодня говорим о том, зачем американцам русский. Мы начнем с того повода, который вас в Москву на этот раз привел. Мне рассказали, что вы привезли в РГГУ целую группу американских студентов. Что ищут они здесь?

О. СИМОНОВА-ПАРТАН: Я привезла сюда группу из 10 американских студентов, которые изучают русский язык на разных уровнях: после первого года, после второго года и более продвинутого уровня. Между нашим колледжем и Российским Государственным университетом существует летняя 6-недельная программа.

М. КОРОЛЁВА: Давайте уточним, что вы преподаете в колледже Holy Cross, Колледж Святого креста, это иезуитский колледж, т.е. это вроде бы учебное заведение, связанное с религией, хотя я не уверена, что в США это всегда так, несмотря на название.

О. СИМОНОВА-ПАРТАН: Это то, что называется liberal art, свободное гуманитарное образование, это католический иезуитский колледж, который находится в 50 минутах от Бостона по пути в Нью-Йорк. В основном все мои студенты, приехавшие сюда со мной, являются до этого выпускниками частных католических школ. Прелесть такого рода студентов для такого человека, как я, который преподает русскую литературу классическую, или кино, или просто культурологию, состоит в том, что они, конечно, знакомы с двумя главными книгами – с Ветхим и Новым заветом. Т.е. когда им преподаешь «Идиота» Достоевского и говоришь им, что это князь Христос, ничего больше объяснять не надо. Т.е. преподавание для них русской литературы в переводе не требует дополнительной религиозной информации.

М. КОРОЛЁВА: Когда вы привозите их сюда, тогда и не возникает вопроса, что они здесь делают. Понятно, что это некое углубленное изучение русского языка и русской культуры. Кроме часов собственно языка и литературы, это, видимо, экскурсии. Как им Россия живьем?

О. СИМОНОВА-ПАРТАН: Они, по-моему, в восторге. Это второй год, когда я привожу студентов. У нескольких человек был вначале культурный шок, когда они были напуганы толчеей. Но после вчерашнего приезда из Суздаля все находятся в другом состоянии. Сегодня у нас была обзорная экскурсия по Москве. Что они здесь делают? В основном эта группа изучает русский язык на трех разных уровнях. Помимо этого, я, как их профессор, должна организовать им культурную программу. Это удивительно, что они для себя открывают. Поскольку я знал, что приду на «Эхо Москвы», когда мы были в Суздали, мы все сидели за столом в ресторане «У Бальзаминова», это было очень колоритно, и я сказала: «Скажите, все-таки что вас привело сюда?» Десять человек вокруг стола, самый частый ответ – загадочность.

М. КОРОЛЁВА: Та самая загадочная русская душа или культура?

О. СИМОНОВА-ПАРТАН: Кто-то пришел через чтение в переводе романов Достоевского и понял, что в переводе-то в переводе, но хочется выучить.

М. КОРОЛЁВА: Т.е. все-таки Достоевский.

О. СИМОНОВА-ПАРТАН: Кто-то пришел, потому что всё это поколение воспитано теми, кто вырос во времена холодной войны, и для родителей это всё были bad guys, это были плохие русские. Т.е. мнение родителей о русских было всегда очень отрицательным.

М. КОРОЛЁВА: Оля, уточните, пожалуйста, это такие американцы американцы, т.е. среди них нет выходцев из России?

О. СИМОНОВА-ПАРТАН: У меня есть одна девушка, которая приехала с Украины в двухлетнем возрасте и есть студенты с польскими корнями, потому что это католический университет. В основном это американцы итальянского происхождения, ирландского, французского происхождения. Некоторые студенты мне сказали – тут я уже похвалюсь: «Я пришел, потому что мне нужно было какой-то язык изучать, но испанский – это так просто, мне хотелось что-то поинтереснее, а тут Ольга Партан». И их затянуло. Поскольку я в прошлом по образованию актриса, я думаю, что я преподаю это довольно живо. Кого-то это приводит, потому что для американского правительства русский считается критическим языком.

М. КОРОЛЁВА: В каком смысле?

О. СИМОНОВА-ПАРТАН: Так же как арабский и китайский. Они получают гранты на изучение языка. Скажем, если человек собирается быть дипломатом, изучает русский язык, то правительство поддерживает изучение русского, арабского и китайского. Мы существуем за счет того, что есть еще эти фонды. Тем, кто преподает немецкий, куда труднее. А арабский, китайский и русский сейчас считаются критическими языками.

М. КОРОЛЁВА: Вы меня немного удивили. Как раз в последнее время я читала о том, что интерес к изучению русского падает не только среди обычных людей в США, но и вроде как со стороны американского правительства тоже интерес не так велик. Считается, что нечего особенно делать сейчас в России.

О. СИМОНОВА-ПАРТАН: Это так и не так. Я все равно считаю, что всегда есть индивидуальный фактор. Весь колледж – это 2600 человек. У нас очень много народу. У нас сейчас записалось на первый год русского языка же 21 человек, без первокурсников. У нас будет две секции в этом году. У нас есть концентрация русская. И сейчас программа с РГГУ. У нас просто расцвет, на программу в РГГУ подало 19 человек. Но администрация не пустила тех, у кого отметки ниже, чем 4.

М. КОРОЛЁВА: Т.е. еще специально отбирали.

О. СИМОНОВА-ПАРТАН: Они отбирали. Я тоже должна тут похвалиться тем, что в РГГУ наши студенты с их изящностью, воспитанностью, прибранностью пришлись по вкусу.

М. КОРОЛЁВА: Это американцы-то? Как интересно.

О. СИМОНОВА-ПАРТАН: Мне еще повезло в том, что в РГГУ мы работаем с отделом, он называется РКИ – русский как иностранный. В этом отделе мы познакомились с совершенно потрясающим человеком, что представляет для меня понятие старой русской интеллигенции, Валентина Яковлевна Труфанова, которая ведет эту программу – русский как иностранный. Она тоже пришлась по душе нашим студентам. Это состоялось. Я очень этому рада. Слова Гиппиус – «я не в изгнании, я в послании». Мне кажется, что у меня есть какая-то просветительская миссия. Когда они сюда приезжают и я им показываю свою Москву, я им показываю скамейки, говорю – вот тут у меня было первое любовное свидание…
 

Заметки о новом празднике и о разном отношении к нему. В феврале прошлого года фракция КПРФ в Государственной думе организовала широкое обсуждение законопроекта об учреждении новой памятной даты — Дня русского языка. Отмечать его было предложено 6 июня, в день рождения Александра Сергеевича Пушкина.

Мне запомнилась необыкновенная атмосфера тех общественных слушаний, названных «круглым столом». Большой зал, амфитеатр рядов, заполненных до отказа, и, кажется, здесь нет ни одного равнодушного человека. Взволнованной заинтересованностью проникнуто не только каждое выступление, но и реакция слушателей. Горячие аплодисменты, прерывающие речь оратора, возгласы поддержки или негодования, предложения с мест…

И было абсолютно понятно, почему так кипят страсти. Ведь идея коммунистов о введении государственного праздника — Дня русского языка, единодушно поддержанная всеми участниками обсуждения, продиктована отнюдь не благостным настроением, а настоятельной необходимостью привлечения общественного внимания к важнейшей и острейшей для нашей страны проблеме, или точнее — целому узлу жизненно насущных проблем.
 

В списке приоритетных для украинцев вопросов статус русского языка оказался на 31 месте из 33. Об этом свидетельствуют данные социологического опроса, проведенного совместно Центром им. Разумкова и фондом «Деминициативы».

Если в 2004 году статус русского языка интересовал 8,9% украинцев, то в 2012-м – 3,9%.

Согласно результатам исследования, украинцев больше всего волнуют материальные проблемы – безработица, кризис, цены на продукты.

На первых местах в списке преодоление безработицы (59,3%), преодоление кризиса в экономике, экономический рост (51,8%), повышение общего уровня зарплат, пенсий, стипендий (51,5%), снижение цен на продукты и товары первой необходимости (43,3%) и т.п.

Замыкают перечень «преодоление конфликта религиозных конфессий» (3,1%) и «вступление Украины в НАТО» (2,9%).

Всего респонденты могли выбрать не более 10 значимых для них вопросов из перечня.

Исследование было проведено с 31 мая по 6 июня 2012 года. Было опрошено 2009 респондентов старше 18 лет во всех областях Украины, Киеве и АР Крым.
 

Одной из крупнейших общин русского населения за границей является община в Азербайджане. Несмотря на многочисленные претензии в адрес Баку, целиком и полностью состоящими из обвинений в ущемлении национальных меньшинств и в насильственной азербайджанизации – особенно активны в этом вопросе талышские и лезгинские лидеры – русское население Азербайджана считается одним из наименее ассимилирующих и успешно сохраняющих и даже развивающих свой язык и культуру. Странности этой ситуации заключаются в политике национализма,  проводимой в стране в начале девяностых годов двадцатого века и охватившая огромное число этнических азербайджанцев. По этой причине которой Азербайджан покинуло большое количество русских и представителей других национальностей.
 
Как ни странно, русские стали появляться в Азербайджане относительно недавно – начиная с сороковых годов девятнадцатого века. Основными переселенцами тогда были молокане, духоборы и некоторые другие субэтнические группы русских, которых по той или иной причине для правительства было целесообразно сослать. Эти группы достаточно быстро интегрировались и сосуществовали с местным населением в мире, о чем приводится информация в словаре Брокгауза. Изначально русские занимались земледелием, но потом в процессе урбанизации освоили другие ремесла, которые были нужными для жителей города. С восьмидесятых же годов девятнадцатого века происходить заселение Азербайджана не ссыльными субэтносами, а крестьянами, решившими добровольно освоить земли Азербайджана вследствие отсутствия таковых в их владении в других регионах империи.

В итоге дошло до того, что согласно всероссийской переписи 1897 года число русских в Азербайджане составило 74 000, причем более половины от этого число проживало в Баку – около 38 000. Число русских росло очень интенсивно. И уже в 1913 году только лишь в Баку русских насчитывалось около 80 000. И, что важно отметить, несмотря на кратковременное приобретение Азербайджаном независимости в конце десятых годов двадцатого века, которое само собой, как и в ряде других республик Кавказа, сопровождалось националистической волной, русские из Азербайджана не уезжали в огромных количествах. Даже можно отметить, что русские партии входили в парламент Азербайджанской демократической республики.
 

Такую фразу, как «партия жуликов и воров», если отвлечься от содержательной составляющей этой характеристики, противно даже произносить вслух, настолько это не хлёстко, неизобретательно. Гордиться первородством такой кондовой филологической конструкции просто глупо. Последнее, придуманное оппозицией, что ещё как-то ложилось на слух, — это «путинги». Всё остальное — из словаря пенсионера: «партия жуликов и воров», «белоленточники» и т.п.

Кстати, это один из главных признаков идеологической деградации либералов: лишь по-настоящему новая идея концентрирует под собой и свежий политический словарь. Именно по этой причине единороссам не стоило бы гнать волну на пустом месте, так как эта волна в очередной раз приподнимет их противников. Обложите Навального и его друзей новой лексикой — и вам не надо будет напрягаться, народ сам сделает ваши изобретения бессмертными, растащив их не только по всей РФ, но и по всему миру.

Что касается сути самого вопроса о подаче исков, то Навальному ничего не стоит взять пять-шесть наиболее известных, вопиющих уголовных историй региональных членов «Единой России», опубликованных в СМИ, передать их своему адвокату и просто ждать развития шоу. Пяти-шести дел вполне достаточно, чтобы сделать необходимое морально-политическое обобщение в отношении всей партии в целом. К тому же, сама партия не сделала ни одного яркого, публичного заявления по факту обнаружения в своих рядах таких членов, в лучшем случае, лишая их задним числом партийных билетов. Единороссы должны понимать, что даже одна такая публичная акция уже сама по себе подняла бы рейтинг партии в глазах россиян.
 
 

Политический язык на памяти одного поколения за четверть века трижды менялся. Сначала был позднесоветский политический язык, затем наступило время языка перестройки, следом язык обогатился достоянием постсоветской эпохи. Сейчас мы выходим из этой фазы, и важно понять, как ее анализировать и понимать. Фонд Михаила Прохорова совместно с Сибирским федеральным университетом с 21 по 25 мая провел курс семинаров, посвященных современным методам анализа политического языка. Модератор мероприятия, доктор филологических наук, профессор кафедры классической филологии Московского государственного университета и директор Центра гуманитарных исследований Российской академии народного хозяйства и государственной службы Гасан Гусейнов в интервью ИА «Пресс-Лайн» рассказал об особенностях и недостатках современного российского политического языка.

— Гасан Чингизович, что такое политический язык?

— Политический язык — это важнейшее средство организации консенсуса в обществе, ультимативное средство организации общественного согласия. Там, где нет политического языка, не может быть общественного согласия. Организация политического языка политическими же методами — это вырабатывание каждый день в каждодневной дискуссии в печати, на радио, телевидении, в спорах на работе — везде — способов общественного согласия и общественного поведения.

— А политическое языкознание?

— И политическое языкознание — это такая фундаментальная дисциплина, которая существует на стыке политики, социологии, собственно языкознания, литературоведения. Очень важно в этой теме обозначить ее не абстрактно-теоретический, а экзистенциальный смысл. Политический язык всех нас объединяет.
 

- Судя по тому, как общаются сегодня люди, с русским языком у нас не всё в порядке…
- Следует разделять понятие грамотности и культуры общения. Грамотность, конечно, не на высоте. Но ведь она не дана человеку от природы, врождённая особенность мозга заключается в способности запоминать и воспринимать печатную информацию. У кого-то эта способность развита больше, у кого-то - меньше.

Грамотность приобретается усилием воли, посредством чтения, благодаря хорошей зрительной памяти. Наша большая проблема в том, что быть грамотным сегодня не обязательно. В наше время служебное письмо можно написать по шаблону в Интернете, а «Word» всегда подчеркнёт ошибки. Технические средства освобождают человека от желания быть грамотным. Другой вопрос - культура общения. Это воспитывается гораздо сложнее. Сегодня я шла к вам на встречу и слышала, как женщина, останавливая такси, кричала: «Ехай сюда!». Фраза, конечно, резанула слух. И эта ошибка гораздо печальней, чем орфографическая.

- Всё-таки у нас много безграмотных людей?
- Когда мы проводим диктанты в библиотеке Никитина, как правило, находится один человек, который пишет без ошибок или с одной-двумя ошибками. У остальных результаты гораздо хуже. Но это было, есть и всегда будет, потому что русский язык - сложный. Когда мы проверяли ЕГЭ, у нас была установка - не снижать оценки за нарушение правил особого типа, например, «нн» в прилагательных и причастиях или написание «не» слитно и раздельно. Некоторые правила нельзя ставить во главу угла при выставлении оценки, потому что сами преподаватели спорят на их счёт.
 

Вообще от уровня грамотности сейчас становится диковато. Сужу об этом по общению с читателями в Интернете, которым занимаюсь уже тринадцатый год. Не хочу говорить об уважении к языку — речь-то о рутинной процедуре, ну, лень тебе правила учить — закинь ты свой текст в «Ворд» и проверь орфографию, одна минута времени на все... В день я отвечаю на тридцать-сорок вопросов, и в одном из ответов обязательно пишу, что вот-де, поправил ваши ошибки, но дальше этого делать не буду, хотите ответов — уважайте язык. В большинстве случаев работает. В этом смысле самые бешеные слова, которые я знаю — «будующее» и «приемник». Вот в «Манчестер Юнайтед» скоро тридцать лет работает как Алекс Фергюсон тренером; меня примерно раз в неделю спрашивают, кто станет его приемником. Ну, в ближайшем будующем.

Меня больше всего расстраивает девальвация запятой. Три четверти людей не имеют малейшего представления о запятых, и не замечают, что это лишает их речь интонации в письменном пересказе. А на письме сейчас все больше того общения, что раньше было на словах.

— Делите ли вы слова на свои и чужие? По какому слову вы можете определить, что это не ваш человек?

— Я работаю комментатором и среди комментаторов, а это значит, что я гораздо больше имею дело с живой речью, чем с каноническими языковыми оборотами. Вокруг меня люди всех поколений, и к молодежному сленгу, к «пивасу», к «жести» я отношусь как к экспрессивной лексике, человека по её употреблению не определяю. Для меня всегда важно, как человек матерится. Весело ему материться, или в этом сосредоточена злоба какая-то, или, может, чисто механически все это проговаривается. Ругаться весело. Если так — значит человек свой. Интонация, в общем, важнее слов, а слова — они же ни в чем не виноваты.

— Есть ли у вас любимое слово? Речевая привычка?

— «Свои» слова у меня есть, конечно. Придумывается куча неологизмов. Мой самый устаканившийся неологизм — «обезмячить». Придумал не сам, но ввел в активный оборот. Очень полезное футбольное слово.

— Кстати, о футбольных словах. Нужно ли владеть какими-то особенными языковыми приемами и навыками, чтобы стать спортивным комментатором? Как вообще у комментаторов получаются такие «лихие» сравнения и метафоры?

— Чтобы быть спортивным комментатором, нужно обладать двумя природными качествами — фантазией и реакцией. И больше ничем, остальное приложится.
 

Столкновение воображаемого с реальным порождает нонсенс, абсурд, пространство, внутри которого нет смысла. Однако речь вовсе не об отсутствии всякого смысла, имеется в виду отсутствие определяющего смысла, основного в каждом отдельном случае. Именно так, то есть с точки зрения исследователя, следует понимать нонсенс: «Нонсенс – это бессмыслица. Но это не антоним смысла. Если бы это был антоним смысла, тогда бы в нем отсутствовал всякий смысл. А в нем смысл есть. В нонсенсе нет главного смысла, определяющего. Поэтому нонсенс – это бессмыслица с точки зрения определяющего смысла. На самом деле он состоит из множества доопределяющихся смыслов того, что не может быть определено». Нонсенс движет всем сущим, любое суждение в своем развитии оканчивается абсурдом, который вопреки расхожему мнению содержит некое сообщение, облаченное в смысл.

Вслед за десемантизацией пространства следует десемантизация самого слова, которое, будучи исконным шифром, знаком вещи, само по себе очищенное от предмета, не несет, по сути, никакого смысла (определяющего, поскольку мы имеем дело с абсурдом).

Так, слово «стул» и непосредственно предмет, носящий это имя, связаны между собой человеческим воображением. Если поменять слова местами и назвать стул, скажем, окном или шкафом, в реальном порядке ничего не изменится. Несмотря на наши языковые перестановки, стул по-прежнему будет стоять на четырех ножках и предназначаться для сидения.
 

Нижегородский портал INNOV подобрал для вас самое интересное из нашего Великого и Могучего.

В честь празднования Дня русского языка (6 июня) мы подготовили интересные факты о русском языке. Из статьи, к примеру, вы узнаете, почему слово бык и пчела однокоренные, какое русское слово самое длинное и к чему англичане произносят Yellow-blue bus. Интересное и смешное гарантируем!

Единственное слово русского языка, не имеющее на поверхностном уровне корня – вынуть. Считается, что в этом слове так называемый нулевой корень, находящийся в чередовании с корнем -им- (вын-им-ать). Раньше, примерно до XVII века, этот глагол выглядел как вынять, и в нём был материальный корень, такой же как в снять, обнять, понять (ср. снимать, обнимать, понимать), однако впоследствии корень -ня- был переосмыслен как суффикс -ну- (как в сунуть, дунуть).

Единственные слова в русском языке с тремя буквами «е» подряд – это длинношеее (и прочие на -шеее, например, криво-, коротко-)и  «змееед».

В русском языке понятия индеец (абориген Америки) и индиец (житель Индии) обозначены разными словами (не являются омонимами). Практически во всех западноевропейских языках эти два слова пишутся одинаково.
 

Не лепо ли ны бяшет, братие, начяти старыми словесы трудных повестий о полку Игореве, Игоря Святославлича! Начати же ся той песни по былинамь сего времени, а не по замышлению Бояню!

Урыли честного жигана \ И форшманули пацана, \ Маслина в пузо из нагана, \ Макитра набок - и хана! \ Не вынесла душа напряга, \ Гнилых базаров и понтов.

Ну, чо, типа, чуваки и блогеры, в натуре, превед, Пушкин. Афигеть!, русский язык ниасилил: слишкам многа букафф. Но ты, аффтар, пеши исчо. А мы, типа, блин, таво, по пивку, а?

И это все по-русски.

В целях сохранения, поддержки и развития русского языка как общенационального достояния народов РФ, средства международного общения и неотъемлемой части культурного и духовного наследия мировой цивилизации ровно год назад, тоже в день рожденья солнца русской поэзии Александра Сергеевича Пушкина, президент Дмитрий Медведев подписал указ о праздновании 6 июня Дня русского языка.

Сегодня в России впервые на государственном уровне отмечается День русского языка. Это и понятно, и – не очень. Дни учителя, пограничника, библиотекаря – с ними все ясно. В такие дни мы чествуем представителей данных профессий, еще раз осознавая, как важен их труд для всех нас.

А что родной язык? Он необходим нам, как воздух, но так же, как воздух, достается даром. И потому кажется, что он – явление само собой разумеющееся. Как воздать ему должное? Бесконечным повторением слов И.С.Тургенева – «великий и могучий»? Но, повторяя когда-то сказанное классиком, все ли мы действительно осознаем у рус­ского языка столь впечатляющие качества? Далеко не все. Язык любого народа – это его код. В нем так много глубокого и таинственного, что разобраться во всем под силу, пожалуй, только специалистам.

С любовью занимаются изучением процессов, происходящих в нашем родном языке, на факультете русской филологии и национальной культуры РГУ имени С.А. Есенина. Ученые и преподаватели факультета могут сообщить нам – так сказать, рядовым носителям языка – о многом интересном. В том числе и о том, что способно насторожить.

Оказывается, если сравнить толковый словарь русского языка начала прошлого века с таким же словарем современным, то в последнем слов, рядом с которыми стоят «положительные» пометки типа «поэтичное», «торжественное», стало значительно меньше. Зато прибавилось слов с такими, например, примечаниями: «вульгарное», «пренебрежительное», «презрительное». Что это означает? Увеличение в речи количества слов с отрицательной окраской может означать лишь одно: люди стали хуже относиться друг к другу.