Доктор филологических наук Владимир Аннушкин против вовлечения школьников в проект по созданию словаря молодежного жаргона …

Молодежные жаргонные слова могут прибавить 10 баллов к ЕГЭ, пишет подмосковный портал «Жуковские вести». Учащимся подмосковной школы № 13 в городе Жуково предложен проект создания словаря молодежных субкультур.

Профессор Александр Борисович Ланин объявил о проекте «Живые языки молодежных субкультур в XXI веке», который доверен школе № 13. Суть его заключается в создании словаря молодежного сленга. По словам Бориса Александровича, последний подобный словарь составлялся в 70-х годах ХХ века. Школа № 13 может стать первой, которая создаст новый словарь современного сленга молодежи.

За работу по собиранию молодежного сленга ученикам было обещано поощрение: пятерка по русскому языку и добавление 10 баллов к результатам ЕГЭ. У некоторых это вызвало энтузиазм: «Мы приносим учителям ругательные слова, а нам за это дают десять баллов к ЕГЭ! За 10 баллов я сделаю всё!»

Десятиклассница Мария Мирошник сомневается в разумности обещанного поощрения: «Особой заинтересованности в этой работе я не приметила. Единственное, что, пожалуй, вдохновило некоторых учеников – это поощрение нашей работы оценками по русскому языку и литературе. Но, с моей точки зрения, "плата" за эту работу слишком мала: за 30 слов – всего лишь пятерка по русскому. Ведь статья, посвященная каждому слову, - это примерно половина страницы. Получается 15 страниц за одну оценку, которую ты можешь с легкостью получить, ответив один раз у доски? Не каждый согласится на такое. Более того, я считаю, что эта затея не принесет пользы…. Этим словарем мы только отступим еще на одну ступень от нашего литературного русского языка. Ведь, скорее всего, в нем будут в основном искаженные русские слова, жаргонизмы… . Зачем портить язык?

Речь людей в разных краях нашей страны порой заметно отличается друг от друга. Настолько, что какие-то местные слова могут поставить приезжего в тупик.

Что прежде всего замечают в нижегородской речи приезжие? Особенности волжского округлого говорка или, может быть, какие-то особые местные словечки? Окающий говор в Нижнем Новгороде почти канул в небытие: практически всех детей сейчас «воспитывает» телевизор. В обыденной речи нижегородцы придерживаются московской традиции: ведь недаром «Нижний – Москве сосед ближний». Гостям столицы не придется перестраиваться с «бордюра» на «поребрик» или с «подъезда» на «парадное», как в Питере. Но кое-что приезжему человеку может показаться в Нижнем Новгороде необычным.

Моя твоя не понимайт

Случайно услышала разговор на утренней нижегородской улице: москвич, гость Нижнего, договаривается с местным приятелем о том, где провести свободное время в городе, и получает ответ:

- Ты не ромади пока, чай, успеем еще. Сначала отнесу часы к шабру в мастерскую уделать, потом надо в магазине куртку купить, а то хожу, как одяжка. А вот вечером поблондим по Покровке.

- Что-что?!

Новости последних месяцев раскалили Интернет. Выясняют отношения группировки, ссорятся между собой лучшие друзья. Как мы даём отрицательную оценку, проявляем агрессию и злобу по отношению к собеседникам? Можно ли обидеть кого-то незаметно для себя? Как избегать речевых неловкостей? На эти и другие вопросы отвечает доктор филологических наук заведующий отделом культуры русской речи Института русского языка имени В.В. Виноградова РАН Алексей Дмитриевич Шмелёв.

Словосочетание «язык вражды» активно используется в последнее время как аналог английского термина «hate speech». Имеются в виду выражения, подразумевающие отрицательную оценку всех представителей некоторой социальной группы, объединенной по признаку пола, расы, языка, этнического происхождения, религиозной принадлежности и тому подобного

Понятие «языка вражды» следует отличать от понятия «речевой агрессии», то есть речи, при которой говорящий проявляет агрессию по отношению к адресату. Впрочем, «речевая агрессия» смыкается с «языком вражды», когда в агрессивной речи проявляется враждебное отношение к адресату на основании его принадлежности к некоторой группе людей.

Не относятся к «языку вражды» (в собственном смысле слова) выражения, содержащие сколь угодно резкую отрицательную оценку, если эта оценка не связана с принадлежностью к социальной группе.

Например, три самых известных русских писателя XX века, Нобелевские лауреаты, получали в советской прессе презрительные обозначения:

«литературный сорняк» (Борис Пастернак),

«литературный власовец» (Александр Солженицын),

«окололитературный трутень» (Иосиф Бродский).

Однако эти обозначения относились к конкретным лицам и не подразумевали отрицательной оценки каких-либо групп. (Конечно, в слове «власовец» выражена отрицательная оценка участников «Русской освободительной армии», но всем было ясно, что к Солженицыну это именование применяется не в буквальном смысле.)

Следует иметь в виду, что некоторые разновидности «языка вражды» у нас в стране преследуются по закону. Так, известная статья 282 Уголовного кодекса Российской Федерации ставит вне закона речь, направленную «на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей».

Известны и проблемы, связанные с практическим применением этой статьи. Дело в том, что по смыслу закона ее применение требует доказательство прямого умысла. Однако, если вызывающие речи какого-либо лица возбуждают враждебное отношение к нему, а следом и к этнической или религиозной группе, к которой оно принадлежит, то очевидно, что к статье 282 этот казус не имеет никакого отношения.
Применение статьи 282 во всех случаях требует, среди прочего, лингвистической экспертизы высокого класса, и даже такая экспертиза может оказаться недостаточной.

Наконец, необходимо отличать отрицательную оценку тех или иных действий и враждебное отношение к людям, осуществляющим эти действия. Если кто-то высказывает резко отрицательное отношение к идолопоклонству, это нельзя считать проявлением «религиозной вражды»; о «языке вражды» можно говорить только в том случае, когда подразумевается враждебное отношение к язычникам (например, если в современном тексте их будут систематически называть «поганые идолопоклонники»).

Ярче всего «язык вражды» проявляется при использовании слов и выражений, в самом своем значении содержащих отрицательную оценку. Причем эти слова могут быть использованы таким образом, что отрицательная оценка оказывается не в фокусе внимания, а подается как нечто само собой разумеющееся, то, что вытекает из самой сути дела и не может быть оспорено.

Иногда считается, что использование «языка вражды» — удел журналистов. Однако на самом деле ассоциация «hate speech» с журналистикой определяется тем, что там это явление в большей степени оказывается публичным и тем самым на виду. Не случайно в уже упомянутой статье 282 противозаконными считаются только публичные высказывания (в первую очередь в средствах массовой информации).

В каждом регионе страны есть свой «культурный код», по которому местные жители определяют свой человек, или приехал из другого региона. АиФ.ru выяснил, по каким словам вычисляют «своих» в регионах России.

Челябинск: «своротка», «вихотка» и «лентяйка»

Несколько лет назад на Урале даже открывалась школа для политиков. дикторов и бизнесменов по отучению от челябинского говора. Хотя, по сути, он близок к эталонному: здесь нет аканья, оканья, шипения, смягчения ненужных звуков. Зато есть торопливость, проглатывание гласных и некоторая невнимательность и пренебрежительность к нормам современного русского языка.

Жителя Южного Урала легко «вычислить» даже на заграничных курортах: челябинцы имеют ряд неповторимых словопроизношений. Кто, как не жители Южного Урала, говорит быстро, до 150-ти слов в минуту, при этом «съедая» гласный. Звучит это так: вместо «мороз» — «мроз», вместо «дорога» — «дрога». Еще «суровые» южноуральцы не могут «вытравить» в себе привычку говорить «што» вместо «что».

Еще одна отличительная черта южноуральского говора — привычка уменьшать предметы. Особенно она характерна для женщин: «У тебя ушко не болит?». В повелительном наклонении, кстати, предложения произносятся не как повествовательные: «Мне пора идти», а как бы вопросительные: «Мне пора идти?». Это — особенность произношения.

Именно на Южном Урале говорят «морят» вместо «смешат», «лентяйка» вместо «швабры», «кулёк» вместо пакета, «песок» вместо сахара.

Садовую клубнику здесь (кстати, как и в Сибири), называют викторией. Лохмотья зовут «ремками», а одежду — «махрами».

Однокомнатная квартира с большой кухней на Урале называется «полуторка»; сарай — «стайка».

Вместо «ни в коем случае» говорят «ни в коем разе»; а мочалку называют вехоткой.

Некоторые современные красавицы, пытаясь разнообразить рассказы о своих кавалерах, называют молодых людей «молодыми чемоданами» (видимо, согласно анекдоту, где муж — это чемодан без ручки, который и нести трудно, и выбросить жалко) или «жориками». Последнее не означает имени Жора (Георгий), а заменяет собой многообразие других имен.

М. – Чтобы правильно произнести русское слово, нужно не только правильно произнести те звуки, из которых оно состоит. Нужно еще правильно поставить в нем ударение. Ведь русский язык относится к тем многочисленным языкам, в которых ударение играет очень важную роль для правильного произношения слов.

О. – Но что это такое – ударение? Вопрос вроде элементарный, но вот попробуйте ответить!

М. – Это мы и попытаемся сделать сегодня вместе с лингвистом Владимиром Плунгяном и его книгой «Почему языки такие разные».

О. – Так что же такое ударение? В любом языке слова делятся на слоги. В принципе все слоги в слове могут произноситься одинаково, но бывает и так, что в словах языка всегда выделяется какой-то один из слогов (обязательно один!) и противопоставляется всем остальным слогам. Так вот, ударение – это как раз способ выделить один из слогов в слове; обычно для этого гласный такого слога произносится громче или дольше, чем в других слогах. Отсюда ясно, что бывают языки вообще без ударения – в них никакой слог не выделяется по сравнению с другими. Но во многих языках ударение все-таки есть.

М. – То есть, ударение – это специальный способ произнесения гласного звука в одном из слогов слова. Поэтому говорят, что ударение падает на гласный. В русском языке ударение может падать на разные гласные в слове – и начальные, и конечные, и в середине слова. В английском языке ударение тоже может появляться в разных местах слова: в начале (как в слове robin – малиновка, любимая птичка англичан), в конце (begin – начинать), в середине (container – ящик). Хотя чаще всего английское ударение все-таки встречается в начале слова.

Интервью с лингвистом Верой Подлесской о самоисправлениях в устной речи.

Материал подготовлен на основе радиопередачи «ПостНаука» на радио Говорит Москва. Ведущий — главный редактор проекта «ПостНаука» Ивар Максутов, гость эфира — доктор филологических наук Вера Подлесская.

— Когда устная речь попала в сферу интересов лингвистики?

— Так исторически сложилось, что лингвистика была ориентирована прежде всего на исследование письменной формы. Отчасти причина состояла в том, что лингвистика как наука возникла из необходимости истолковывать памятники для тех носителей языка, для которых написанные тексты оказались не вполне понятными по историческим причинам. Кроме того, письменный текст анализировать гораздо проще. Он сразу зафиксирован и не такой текучий, как устный текст, его легко разложить на составляющие для анализа и подвергать многократной обработке. С устным текстом все гораздо сложнее, поэтому интенсивное исследование устной речи связано прежде всего с развитием технологий, позволяющих это делать.

Так или иначе, долгое время лингвистика была ориентирована именно на анализ письменных текстов. Это совершенно несправедливо, потому что устная речь, по сравнению с письменной, является первичной формой существования языка. И исторически устная форма существования языка первична, во всяком языке она возникает раньше письменной. Помимо всего прочего, существует огромное количество языков, где письменности нет вообще, подавляющая часть языков мира существует только в устной форме.

— В чем особенность методов изучения устной речи?

— В целом наш словарь и наша грамматика в значительной степени пересекаются в письменной и устной форме. Хотя в устной речи существуют грамматические конструкции и слова, которые на письме обычно не употребляются или передаются с большим трудом. Главное отличие не в грамматике и в словаре, а в наличии ресурсов, которые есть в устной форме и полностью отсутствуют в письменной. Это то, что лингвисты называют супрасегментными средствами. Сегменты — это наша грамматика и наш словарь, а супрасегментные средства — это то, что ложится сверху, это в первую очередь интонация, голосовые возможности, связанные с тем, что лингвисты называют фонацией, паузацией, и некоторые другие средства.

У каждого носителя языка свое мнение о значении слов, и лингвистам порой трудно выбрать из этой палитры мнений то единственно правильное, которое надо поместить в словарь.

Заметную часть нашего активного словарного запаса составляют названия разных бытовых предметов — тех, с которыми мы сталкиваемся каждый день. Может показаться, что изучение и описание таких слов нетрудно и малоинтересно — то ли дело, например, названия животных и растений, всевозможные оттенки цветов или юридические термины, в которых сам черт ногу сломит. Однако именно потому что бытовая лексика — самая частотная и общеупотребительная, лингвисту, который ее исследует, приходится тяжело: каждый носитель языка имеет собственное твердое мнение, какой предмет как называется, и составить из этой палитры мнений то единственно правильное, которое надо поместить в словарь, очень трудно. По-разному говорят представители различных профессий, люди разных возрастов и интересов, жители разных городов. Кроме того, язык постоянно меняется, и быт — сфера наиболее интенсивных изменений: то и дело появляются новые предметы, рождаются новые названия, старые слова меняют свои значения, и возникает неуправляемый хаос.

Приведу примеры проблем, возникающих при работе над словарем бытовой лексики, которым я занимаюсь со своими коллегами и учениками.

Прежде всего, нужно определить написание. А как быть, если слово только недавно было заимствовано из иностранного языка? Орфография оригинала соблюдается далеко не всегда: например, слово колготки происходит от чешского kalhoty, а итальянское borsetta (небольшая сумочка) дало русское слово борсетка, которое все больше людей предпочитают писать через «а»: по нашим исследованиям, барсетка пишут как минимум в десять раз чаще, чем борсетка, причем в любых текстах (от протоколов обыска до газетных статей). По-видимому, борсетку ждет судьба колготок, только в колготках «а» сменилось на «о», а в «барсетке» – наоборот. Чтобы определить тренды в орфографии, мы изучаем огромные объемы текстов, в том числе и запросы пользователей в поисковых системах. То же и с произношением слова, только здесь работать еще сложнее: ударения в письменном тексте не увидишь, нужно обрабатывать записи устной речи и проводить масштабные опросы (так мы узнаем, что рекомендованное словарями ноутбу́к чаще стало заменяться более «английским» но́утбук, а в слове фо́льга, на котором еще недавно так настаивали словари, ударение, наоборот, уже по крайней мере сорок лет как сместилось на последний слог: фольга́).

Меняется и начальная форма слова. Многие образованные люди сейчас возмущаются обилием уменьшительных, особенно в речи официантов, продавцов или, например, парикмахеров: Салатики нести? Вот эту модельку показать? Височки подровнять? А между тем лингвисты знают, что многие слова, которые сейчас нам кажутся абсолютно нейтральными, когда-то тоже были уменьшительными. Выдающийся ученый, академик Андрей Зализняк приводит множество таких примеров. В древнерусском языке говорили буда, миса, пряга, лава – сейчас будка, миска, пряжка, лавочка. Мы и теперь наблюдаем такие изменения: в современном языке говорят не шнуры для ботинок, а шнурки, не ремень для часов, а ремешок, не шапка для душа, а шапочка – и это, кажется, никого не раздражает, а значит, должно быть включено в словарь как нейтральная лексика. Новые изменения — на подходе: слово тапки пока вполне нормально, но тапочки уже встречается в четыре раза чаще.

На днях российский и украинский МИДы «сцепились» на топонимическую тему: в Киеве заявили, что Новороссия - не более, чем село в Приморском крае России. Российский МИД ответил, что с таким подходом можно найти Украину в Амурской области. Мы изучили названия более 600 амурских населенных пунктов и подсчитали, что Украина и связанные с ней географические названия отметились на карте Приамурья 37 раз.

В память о родине

В Амурской области имеется два села под названием Украинка и железнодорожная станция под названием Украина - возможно, именно их имели в виду в российском Министерстве иностранных дел, комментируя высказывания своих украинских коллег. Мы с помощью топонимических словарей изучили названия населенных пунктов, учтенных Амурстатом - в списке и крупнейшие города региона, и поселения с численностью населения менее десяти человек. За каждым названием - история, каждое из них имеет свое значение, порой совершенно неожиданное. Для примерно пяти поселений трактовку их названий найти не удалось. В итоге мы изучили названия около 630 городов, поселков, сел, железнодорожных станций. И оказалось, что переселенческая тема в амурской топонимике весьма популярна. Люди нередко, переселившись в Амурскую область из других мест, давали вновь основанному поселению имя в память о своей оставленной родине. Мы таких названий насчитали 79. Из них почти половина - 37 поселений - содержат украинские мотивы. Одна железнодорожная станция так и называется - Украина, еще два разных села называются Украинка. Самое крупное поселение - это Екатеринославка, получившая имя в честь старого названия Днепропетровска. В честь Полтавы названы Средняя, Нижняя и Верхняя Полтавки. Среди других известных амурских украинских поселений - Новокиевский Увал, Ромны. Сел, названных переселенцами в честь каких-то поселений в европейской части России, поменьше - 28 Далее идут белорусские мотивы - таких сел 7. Два села названы в честь молдавских топонимов, по одному - в честь польских и казахстанских. Одно из сел Зейского района было основано переселенцами из Прибалтики, и чтобы сохранить память о родине, они назвали его Амуро-Балтийск. Два села с «переселенческими» названиями имеют уже... амурское происхождение. Так, например, на самом юге области, в Архаринском районе, есть село с совершенно нелогичным на первый взгляд названием - Северное. Дело в том, что его основали переселенцы из Селемджинского района. Любопытно, что оно относится к тому же сельсовету, что и одна из двух амурских Украинок.

О.СЕВЕРСКАЯ – Признайтесь, Розенталь для вас авторитет? Да? А это и не удивительно, Дитмар Эльяшевич – автор самого авторитетного справочника по русскому языку.

М. КОРОЛЕВА - С которым до сих пор сверяются не только простые смертные, но и журналисты. Хотя автора уже 20 лет как нет в живых…

О.СЕВЕРСКАЯ – И спросить у него, как правильно, можно разве что … на спиритическом сеансе. Не пугайтесь, так всего лишь озаглавлено воображаемое интервью с мэтром в «Вечерке».

М. КОРОЛЕВА - Дитмар Эльяшевич, как ни странно, оставил после себя только одно доступное интервью, которое дал за пару месяцев до кончины. В нем он отвечал, например, на вопрос: что на самом деле значит расплывчатое понятие, которое часто употребляют, когда хотят показать свою озабоченность чистотой русского языка — «культура речи»?

О.СЕВЕРСКАЯ – Культурной, полагал Розенталь, можно считать такую речь, которая отличается смысловой точностью, богатством и разносторонностью словаря, грамматической правильностью, логической стройностью, выразительностью. В своей устной форме она должна отвечать существующим в настоящее время нормам произношения, в письменной форме — нормам орфографии и пунктуации.

М. КОРОЛЕВА - Норма, как мы знаем, постоянно меняется; но некоторые «борцы за чистоту языка» протестуют против этого естественного явления. Таким Дитмар Эльяшевич напоминал: нормы бывают разные, одни, грамматические и орфографические, строго обязательны и не допускают никакого нарушения, другие представляют собой наиболее распространенные, предпочтительные варианты, которые закрепились в практике использования языка, - с вариантами норм мы сталкиваемся в стилистике, когда решается вопрос: как лучше сказать?

45 лет назад на экраны вышла эксцентрическая комедия Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука». Многие фразы из этого фильма прочно вошли в речевой обиход и стали неотъемлемой частью современного русского языка.

«Бриллиантовая рука» – это «вывернутый наизнанку» фильм о Джеймсе Бонде; даже название прямо отсылает к одному из самых известных фильмов «бондианы» – Goldfinger. Если в случае в Бондом мы имеем дело с суперменом-профессионалом, то здесь перед нами – рядовой советский человек, наивный и доверчивый Семен Горбунков, по недоразумению попавший в криминальную историю с контрабандой драгоценностей. Успех фильма среди прочего объяснялся тем, что в нем иронически обыгрывались типичные идеологические штампы советской эпохи.

«Русо туристо – облико морале!»
В западном городе, куда в составе туристической группы приезжает Семен Горбунков, его пытается заманить к себе уличная путана. Горбунков готов пойти за ней, думая, что женщине нужна какая-то помощь, но его решительно останавливает попутчик по поездке (он же – реальный контрабандист) Геша Козодоев, объясняя женщине невозможность согласия гордо произносимой на «псевдоитальянском» языке фразой: «Русо туристо – облико морале». Важно помнить, что секс в СССР был темой практически табуированной, и, соответственно, предполагаемая стойкость «морального облика» советского человека не подлежала сомнению. А фраза стала мемом, используемым в ситуациях, когда нужно иронично отказаться от соблазнительного, но неприемлемого предложения.
Другой мем, рожденный этой сценой, – это произносимое женщиной для завлечения клиента бессмысленное и непонятное «Цигель-цигель-ай-люлю», вошедшее после фильма в повседневный сленг в значении «Давай побыстрее!», «Поторопись!».

«Детям – мороженое, бабе цветы»
После возвращения в Россию обаятельный злодей Геша Козодоев идет знакомиться с семьей Семена Горбункова (в загипсованной руке которого спрятаны контрабандные бриллианты), и Гешин напарник Лелик предупреждает его о символических этикетных презентах: «Детям – мороженое, бабе цветы – и смотри, не перепутай!». Старающийся быть предельно галантным Геша, конечно же, все путает, а попытка исправить ситуацию рождает несколько комедийных гэгов. В нынешнем обиходе фраза используется как ободряющее напутствие не уверенному в себе человеку, которому предстоит участие в какой-либо ответственной – обыденной либо официальной протокольной – ситуации.
 

Мы перестали бояться влияния русского языка на нас, мы сами с его помощью начали влиять на россиян! И почему бы этим не воспользоваться? ... Русскому языку будет комфортно в Украине, когда он впитает в себя ее реалии, историю, философию и мораль, - написал киевлянин Евгений Якунов в соцсети. В посте "Зачем Украине русский язык" он рассуждает, в частности, о сосуществовании на территории Украины украинского и двух российских языков, называет Тараса Шевченко первым пиарщиком украинской идентичности в русскоязычном информпространстве, а на упреки, что тот писал и на русском языке, приводит ряд украинских слов из русской речи Шевченко и спрашивает: "Если это русский, то каким тогда диалектом говорят в Москве?"

Зачем Украине русский язык?

...Был такой майданный прикол: седой старик с плакатиком: "Я - русскоязычный украинский националист"...
Это смешило. Такой себе оксюморон. За полтора десятилетия расчленения Украины "по-медведчуковски" сложилось стойкое убеждение: водораздел проходит по языку. Закон Кивалова- Колесниченко добавил масла в пламя.
Кстати, он не отменен и поныне. Но разве сегодня украинцев именно это волнует? А отмени его - озаботит ли "русскоязычных украинских националистов"?
Водораздел уже сместился на другой меридиан: между теми, для кого Украина - Отчизна, и теми, для кого отец - Путин. Он отгородил украиноязычных Анну Герман и Владимира Олийныка от русскоязычных Арсена Авакова и Алексея Гончаренко. Но совсем не так, как ожидалось. Граница территории "русскоязычных украинских националистов" так стремительно рванула на восток, что испугала Путина, и приблизилась к самому краю Украины.
Неужели угроза русификации миновала? Если мы победим - да. Ведь все дело - и мы это поняли - не в русском языке, как носителе, а в тех смыслах, которые с его помощью пытались навязать нашему обществу.
В начале двухтысячных философ Сергей Переслегин, один из идеологов четвертой мировой войны "Русского мира", занялся темой "всемирной роли великого и могучего". И пришел к интересным выводам.
"На первый взгляд, пишет он в книге "Самоучитель игры на мировой шахматной доске", именно благодаря интернету и мировому рынку программного обеспечения все командные высоты в виртуальном мире захватили страны, говорящие на английском языке.

В схеме новосибирского метро невозможно запутаться. Всего две линии. Всего одна пересадочная станция. Так что поездки в этой подземке долгими не бывают. И все же время пребывания в вагоне скрашивается всякой полезной информацией. Она размещена на маленьких мониторах, подвешенных над поручнями: о погоде, курсе валют, культурных событиях и исторических датах. Помимо расклеенных в вагонах рекламных постеров встречаешь плакат со столбцом слов, где проставлены ударения – новосибирцев и гостей города призывают говорить правильно. Метрополитену нет и 30 лет, и ему пока удается сохранять единый стиль. Хай-тек приправлен лаконичными мраморными панно с сибирскими пейзажами. Из контекста всей этой сдержанности и неназойливого просветительства выламывается плакат, построенный, в традициях холодной войны, на оппозиции "свой" – "чужой". Заокеанскую курицу не потому не стоит покупать, что она дороже или хуже по вкусовым качествам родной, отечественной, а лишь на том основании, что "ведь в России есть своя".

Квасной патриотизм докатился до столицы Западной Сибири. Курица из новосибирского метро перекликается со связкой баранок на московской футболке: "У нас свои приколы / без вашей кока-колы".

Первый звонок прозвучал в июне, когда Жириновский призвал искоренить из русского языка все иноязычные заимствования. В обществе, вспомнив о мокроступах, посмеялись и забыли. Но кто даст гарантию, что к этому лингвистическому выверту законодатели не вернутся? Ведь не кажется уже большой части населения вздорной идея отказа от импорта. Картина мира стремительно сужается до опушки с родными березами, осинами и развесистой клюквой.

Точно не подсчитано, но по оценкам одних лингвистов 90 процентов новых слов русского языка составляют термины. Другие ученые говорят о 75 процентах, что тоже немало. Хотя новые термины нередко быстро перекочевывают из узкоспециальной сферы в обыденную речь, многие из них остаются неудобными и непонятными. Велико искушение от них избавиться, заменить чужое слово на свое. Чтобы, к примеру, банковский документ или инструкция к техническому устройству не вызывали тихую тоску.

Толстой и Достоевский, Чехов и Пастернак, Набоков и Солженицын: в XIX-ХХ веках Россия дала миру около дюжины крупных литераторов. Что означают их фамилии и фамилии некоторых их персонажей?

Пушкин
Александра Пушкина можно, наверное, назвать главным символом не только русской литературы, но и российской культуры (как Данте в Италии или Гёте в Германии); впрочем, тем, кто не владеет русским языком, понять причины этого довольно трудно, поскольку его поэзия в переводах теряет очень многое. Пушкины – это древний дворянский род, начало которому положил еще в XIV веке Григорий Морхин, получивший прозвище Пушка как первый артиллерист России. В сегодняшнем речевом употреблении Пушкин стал фигурой практически мифологической: например, родители могут сказать ленивому ребенку: «Кто за тебя уроки будет делать, Пушкин, что ли?».

Лермонтов
Второй, пожалуй, по значимости русский поэт – это младший современник Пушкина Михаил Лермонтов. Его фамилия имеет шотландское происхождение: предок поэта, Георг Лермонт, перешел в 1613 году на царскую службу в Россию. Любопытно, что фамилия главного героя самого известного произведения Пушкина, романа в стихах «Евгений Онегин», образована от имени северной реки Онеги, а Лермонтов дал главному персонажу своего самого известного романа, «Герой нашего времени», фамилию Печорин, образованную от имени другой – тоже северной – реки Печора.
 

М. КОРОЛЕВА - Зачем раздражать народ, вспоминать то, что уже прошло?

О. СЕВЕРСКАЯ – Прошло? Что прошло? Разве может пройти то, чего мы не только не пытались искоренять и лечить, но то, что боимся назвать и по имени. Они и не проходит, и не пройдет никогда, и не может пройти, пока мы не признаем себя больными…

М. КОРОЛЕВА - А этого-то мы и не делаем… Кстати, если что: это не мы с Олей сказали, это Лев Толстой. Цитата классика стала эпиграфом к великолепной книге Бенедикта Сарнова «Наш советский новояз». Сегодня – о нем, о новоязе, который, впрочем, уже успел немного забыться.

О. СЕВЕРСКАЯ – Товары вообще и продукты в частности – вот о чем, тщательно скрывая от самого себя, постоянно думал советский человек. Еще бы не думать: ведь всё или почти всё было дефицитом!

М. КОРОЛЕВА - Дефицит. Вообще-то, пишет Сарнов, слово это имеет два значения. Первое – превышение расходов над доходами, то есть – убыток. И второе: недостача, нехватка чего-либо. Но в советском новоязе оно обрело еще одно, третье значение, если и не вытеснившее окончательно первые два, то – уж точно! – сильно их потеснившее. Во всяком случае, в повседневной речи оно употреблялось именно в этом, советском значении.

О. СЕВЕРСКАЯ – Дефицит («дюсит», как произносил это слово любимый народом персонаж Аркадия Райкина) – это значило дефицитный, труднодоставаемый товар. Чаще даже – товар, добытый не совсем обычным, обходным, сложным, а иногда и не вполне законным путем (по блату, из-под прилавка, «я – тебе, ты – мне»).

М. КОРОЛЕВА - Этот самый «дюфсит» в советские времена был не каким-нибудь там эпизодическим явлением, а, так сказать, постоянно действующим фактором. В 1930-е годы родилось у нас слово «авоська», это была такая плетеная нитяная сумочка, которую можно было сунуть в карман – на авось, то есть, на всякий случай: авось что-нибудь да выбросят, или будут давать, или что-нибудь удастся достать!

В студии: Никита Нелюбин.

Н. НЕЛЮБИН: В гостях сегодня лингвист, психолингвист, переводчик, полиглот Дмитрий Петров. Дмитрий Юрьевич, добрый день.

Д. ПЕТРОВ: Добрый день.

Н. НЕЛЮБИН: Я начну с самого оригинального вопроса. Сколько языков Вы знаете?

Д. ПЕТРОВ: Это совершенно не оригинальный вопрос. Естественно, когда Вы говорите с человеком, который занимается языками, на этот вопрос мне приходится по старой одесской традиции отвечать – что Вы имеете в виду под знанием языка?

Н. НЕЛЮБИН: Свободное владение, скажем так.

Д. ПЕТРОВ: Если определённая иерархия. Есть несколько языков, которыми я владею достаточно профессионально. Я могу выступать как переводчик, преподаю эти языки. Есть языки, которыми я владею на разговорном уровне. Есть языки, на которых я могу читать. Есть древние или редкие языки, которыми я интересуюсь с академической точки зрения. Всего речь идёт о нескольких десятках.

Н. НЕЛЮБИН: Потрясающе. Столько языков в голове. Они друг другу не мешают?

Д. ПЕТРОВ: К языкам надо относиться, вот Вы работаете на радио, знакомо такое явление переключение с канала на канал, с частоты на частоту. Нечто подобное происходит и с языками, которые уживаются в одной голове. Когда я пользуюсь одним из них, естественно, остальные отходят куда-то в тень. Они существуют, они продолжают жить, но на параллельных частотах.

Н. НЕЛЮБИН: Они не забываются у Вас со временем, Вы как-то подпитываете эти языки, чтобы они оставались у Вас в памяти?

Д. ПЕТРОВ: Надо рассказать, когда речь идёт о достаточно большом количестве языков, конечно, они не могут функционировать на одинаковом уровне, но я стараюсь создавать такие файлы как в компьютере. Вы не всей информацией пользуетесь постоянно. Но вы знаете, что где-то в углу в недрах вашей памяти этот файл живёт. Его можно открыть, им можно пользоваться. Конечно, потребуется какое-то время, чтобы восстановить, освежить запасы того языка, которым вы давно не пользовались.

Н. НЕЛЮБИН: Вы закрываете глаза и визуализируете это всё именно таким образом?

Д. ПЕТРОВ: Совершенно верно. Потому что я всегда исповедаю такую истину: язык – это не просто буквы, слова, грамматические правила, а состояние, определённая картинка, видеоряд, если хотите.

Н. НЕЛЮБИН: Думаете на русском языке? Или всё зависит от того, на каком разговариваете?

Д. ПЕТРОВ: Мы не думаем на языке, на языке мы говорим.

Н. НЕЛЮБИН: Но мысли про себя.

М. КОРОЛЕВА - Непринужденное устное общение — это едва ли не самое трудное для говорящего. В очень короткий промежуток времени человек должен решить несколько сложнейших задач.

О. СЕВЕРСКАЯ – Помилуйте, могут нам возразить на это: да что же тут сложного? Захотел – сказал.

М. КОРОЛЕВА – Да-да, конечно… Сказал – и тут же пожалел. Сказал – и тут же понял, что хотел сказать совсем не то. Сказал – и оговорился.

О. СЕВЕРСКАЯ – Вот об оговорках, о речевых ошибках в целом мы и говорим сегодня. И докажем вам, что это поистине захватывающая тема!

М. КОРОЛЕВА – Чтобы начать устное общение, сначала нужно сформировать то, что лингвисты называют речевым заданием, то есть решить, о чем именно сказать, напоминает нам всем Вера Подлесская, профессор Института лингвистики РГГУ, в интервью порталу Постнаука.ру. Когда цель понятна, надо выбрать языковую форму, то есть подобрать для задуманного словá, выражения, грамматические показатели. А потом, потом нужно еще передать это задание нашим артикуляционным органам, в частности связкам, языку, губам!

О. СЕВЕРСКАЯ – Вы думаете, на этом все заканчивается? Как бы не так. В процессе реализации речевого задания человек постоянно «мониторит» то, что говорит. Если оказывается, что он сказал нечто не соответствующее исходному заданию, он пытается как можно скорее исправить это несоответствие. Корректирует свою речь.

Наш язык постоянно изменяется — он живой. Новые слова появляются каждый день и важно обращать на них внимание. Какие-то из них останутся и приживутся, а другие умрут.

Каждый день в английском языке рождается около пятнадцати слов, и примерно половина из них — это сленг. Он быстрее всего реагирует на изменения во всех сферах жизни и позволяет заключить сложные смыслы в краткую и понятную форму.

Микроволновочное мышление (microwave mentality) — жизненная философия: «Если что-то нельзя сделать за 5 минут или меньше, это не стоит делать вообще».

Поколение XL (Generation XL) — поколение Макдональдса, поколение слишком толстых детей.

Викиот (wikiot: Wiki + idiot) — тот, кто верит, что всё написанное в Википедии — правда.

Стрессозаедатель (Stress Eater) — человек, который «заедает» проблемы — т.е. в стрессовой ситуации ест больше, чем обычно.

Спортбол (sportsball) — ироническое название для любого спорта, название которого заканчивается на -бол.

Толстозверь (fatimal: fat + animal) — толстая зверушка, обычно — раскормленная домашняя.

Глаза панды (panda eyes) — обладатель темных кругов под глазами, ходячее воплощение фразы «Мне нужно выспаться».

Праздничные килограммы (holiday pounds) — лишний вес, который появляется после праздников или отпуска.

Всетеист (Alltheist) — человек, который исповедует все религии сразу — на всякий случай.

Офисные руки (office hands) — очень нежные, не привыкшие к труду руки.

Пивные слезы (beer tears) — когда после нескольких бокалов пива вас захлестывает волна грусти, жалости к себе и вы плачете обо всем, что сможете вспомнить.

Академическая булимия (academic bulemia) — процесс поглощения знаний перед экзаменами и последующего выплескивания их на профессора по соответствующему предмету.

Русское утро (Russian Morning) — проснуться утром после вечеринки, на которой вы пили исключительно водку.

Интернетная кома (Internet Coma) — сидеть на диване с лэптопом/другим девайсом на коленях много часов подряд, блуждая в интернете и не реагируя на реальный мир.
 

Что такое «правило овощей» в нашей грамматике, объясняет Ксения ТУРКОВА, кандидат филологических наук.

События на Украине и их сравнение, например, с ситуацией в Южной Осетии и Абхазии заставили снова задуматься, как правильно: грузин или грузинов, осетин или осетинов? Впрочем, это не единственная трудность, связанная с употреблением множественного числа. Примеров много, возьмем самые близкие…

Граммы/килограммы. В журналистском коллективе вас обязательно поправят, если услышат форму множественного числа «грамм»: «Правильно «граммов»!». Однако на самом деле формы с нулевым окончанием — грамм и килограмм — уже давно (как и кофе среднего рода) допустимы в разговорной речи. В академической «Грамматике русского языка» 1952(!) года форма «грамм/килограмм» вообще указана как единственная. Так что грамм сто колбаски можете просить смело. Правда, если вы выступаете с публичной речью, пишете официальный документ или журналистский текст, то лучше выбрать полную, более литературную, форму. Но вот в выражении «фронтовые сто грамм» ни при каких обстоятельствах менять ничего не надо — это устойчивое сочетание.

Грузины, осетины, турки. Запомните, существительные, обозначающие некоторые национальности, в родительном падеже множественного числа не имеют окончания. Правильно будет «грузин», а не «грузинов», «осетин», а не «осетинов», «цыган», а не «цыганов». Такой же вариант и у «турок». «Нет турков» — неправильно.

Носки/чулки. Если вам никак не удается запомнить «чулок» или «чулков» и с носками вы тоже вечно путаетесь, обратитесь к мнемоническому правилу. Чулки длинные, а окончание у них короткое: нет чулок. А вот носки, наоборот, короткие, а окончание имеют длинное: нет носков. Это самый простой для запоминания вариант.

Термин мем появился в русском языке недавно, и написание его не вполне устойчиво.

В английский язык термин meme ввел в 1976 г. английский биолог и популяризатор науки Ричард Докинз в книге «Th e Selfi sh Gene» [Dawkins 1976]. Ее русский перевод был опубликован в 1993 г. под названием «Эгоистичный ген» [Докинз 1993]. Интересно, что в русском переводе этот термин фигурировал как мим, что соответствует правилам практической транскрипции слов английского языка. Но в таком виде термин не прижился, а закрепился как мем. Этот выбор кажется несколько странным. По-видимому, это означает, что мем вошел в русский язык еще раз, и скорее всего — через сетевой жаргон. Позднее жаргонизм мем был отождествлен с термином мим из русского перевода Докинза, но популярность жаргонизма была намного выше, и его коррекции не произошло. Напротив, было изменено написание термина, изначально более правильное.

В книге Р. Докинз разъясняет читателю процесс создания термина. Вот слова Докинза из одиннадцатой главы, которая так и называется — «Мимы — новые репликаторы»:

Нам необходимо имя для нового репликатора, существительное, которое отражало бы идею о единице передачи культурного наследия или о единице имитации. От подходящего греческого корня получается слово «мимем», но мне хочется, чтобы слово было односложным, как и «ген». Я надеюсь, что мои получившие классическое образование друзья простят мне, если я сокращу «мимем» до слова мим [Докинз 1993: 176].

Итак, Р. Докинз ввел аналог гена для культуры и назвал его мемом (в дальнейшем я буду писать по-русски так — с «е»). Так же как и ген, мем является единицей хранения и передачи информации, но только в сфере культуры. И мем, и ген — репликаторы (англ. replicators), объекты, которые копируют и воспроизводят сами себя, или, говоря простым языком, умеют размножаться. Р. Докинз утверждал, что для мемов при воспроизведении важна плодовитость и относительная точность (в отличие от абсолютной точности для генов). Среди примеров мемов он называл мелодии, идеи, модные словечки и выражения, способы варки похлебки или сооружения арок, но также — представления о Боге и теорию Дарвина. Последние примеры, впрочем, представляют целые комплексы мемов, или мемокомплексы. Мемы распространяются в пространстве от человека к человеку (горизонтально) и во времени от поколения к поколению (вертикально)1. Теория мема получила развитие, в частности, в книге С. Блакмор [Blackmore 2000]. Следует отметить также существование с 1997 по 2005 г. электронного журнала «Journal of Memetics», полностью посвященного этой проблематике.

Понятие интернет-мема хотя и восходит к мему Докинза, но все же значительно отличается от него. Под интернет-мемом имеется в виду любая, но короткая информация (слово или фраза, изображение, мелодия и т. п.), мгновенно и неожиданно ставшая модной и воспроизводящаяся в Интернете, как правило, в новых контекстах или ситуациях. Таким образом, для интернет-мема основное значение имеет популярность, что можно сравнить с плодовитостью по Докинзу, а также коммуникативная экспансия. В этом смысле ни теория Дарвина, ни рецепт супа интернет-мемами не являются, хотя эта информация тоже передается и хранится в Интернете.

Интернет-мем стремится не к точному воспроизведению, а скорее к искажению или по крайней мере к новым контекстам в широком смысле этого слова. Появление в них часто неожиданно, а порой бессмысленно и абсурдно. Можно сказать, что жизнь интернет-мема, по крайней мере в начале его пути, не рутинна, а, напротив, неизменно креативна. Надо признать, что интернет-мем популярнее своего научного источника (авторства Докинза) и часто смешивается с ним хотя бы потому, что ради простоты и экономии в этом слове отбрасывается первая часть (интернет-), и внешнее совпадение становится полным. Я буду поступать так же — писать просто мем, но в дальнейшем речь пойдет исключительно об интернет-мемах.

Военная наука начинается с терминологии и логики.

Махонин В.А. Логические основы политической и военной терминологии: Монография. – Саарбрюккен: Палмариум Академик Паблишинг, 2014. – 212 с.

В годы холодной войны труды отечественных военных ученых за границей пристально изучали, пожалуй, в основном лишь в соответствующих подразделениях спецслужб, однако сегодня, в век глобализации все большего количества сфер жизнедеятельности человека, более активный интерес к трудам ведущих специалистов российской военной науки стали проявлять и зарубежные издательства.

Так, например, немецкое издательство Палмариум Академик Паблишинг (Palmarium Academic Publishing) из Саарбрюккена, заинтересовавшись статьями доктора исторических наук профессора Виктора Акимовича Махонина, опубликованными в 2010–2011 годы в журнале «Военная мысль», издало на русском языке в июле с.г. его монографию под названием «Логические основы политической и военной терминологии».

Данную работу можно рассматривать как продолжение многолетнего серьезного обсуждения военными учеными подходов к образованию корректных с научной точки зрения военно-политических терминов, адекватно отражающих содержание определяемых явлений. При этом особо следует подчеркнуть тот факт, что автор впервые в отечественной науке за последние годы реализует концепцию применения правил формальной логики как науки о правильном мышлении для формирования основополагающих политических и военных понятий.