Что такое «Гиннес»? Книга рекордов, пиво или всё-таки человек? Выясняем это во всемирный день рекордов Гиннеса.

Лингвисты Университета Пенна выяснили, что изучение нового языка меняет сеть мозга как структурно, так и функционально.

Профессор психологии Ping Li сказал: «Изучение второго языка укрепляет мозг. Это как физические упражнения, чем больше вы используете конкретные участки мозга, тем больше они растут и крепнут». Группа профессора Ли Ли изучали мозги 39 носителей английского языка в течение шести недель, при этом половина участников учила китайский словарь. Добровольцы, показавшие успехи в получении новой информации, имели более связанную сеть мозга, чем менее успешные участники эксперимента и те, кто не узнавал новые слова.

Каждый человек прошел два МРТ-сканирования — одно до начала эксперимента и второе после него, для того, чтобы исследователи смогли отслеживать нейронные изменения. В конце периода исследования ученые обнаружили, что мозг успешных учащихся показал функциональные изменения: мозговая сеть у их была лучше интегрирована, независимо от возраста испытуемых. Как пояснил Li: «Очень интересный вывод, что, в отличие от предыдущих исследований, мозг оказался гораздо пластичнее, чем мы думали. Мы все еще можем увидеть анатомические изменения в мозге у пожилых людей, и это очень обнадеживающие новости для старения. Изучение нового языка может помочь прийти к более изящному старению».

В студии: Камиль Фаткуллин.

К. ФАТКУЛЛИН: В студии Максим Кронгауз, лингвист, профессор, руководитель центра социолингвистики РАНХиГС. Кофе среднего рода – это нормально?

М. КРОНГАУЗ: Как нормально, это возможно, мы с этим сталкиваемся каждый день. Предпочтительнее, конечно, мужской род, но средний допустим.

К. ФАТКУЛЛИН: Вы лично как лингвист допускаете кофе среднего рода?

М. КРОНГАУЗ: Да, я верю словарям нашим.

К. ФАТКУЛЛИН: Вкусное кофе у вас сегодня?

М. КРОНГАУЗ: Нет, с прилагательным лучше вкусный, чёрный. А вот если вы, например, используете местоимение, то оно проскальзывает настолько часто, что с этим бороться бесполезно. Считать человека неграмотным не стоит. И так же глагол закипело говорят вполне образованные люди. Что касается прилагательных, то нас заставили выучить чёрный, горячий, вкусный, крепкий.

К. ФАТКУЛЛИН: Почему мы так болезненно реагируем на изменения норм, хотя сами используем?

М. КРОНГАУЗ: Если честно, мы вообще не реагируем на изменения норм, мы к ним очень быстро привыкаем. Есть просто пять-шесть примеров, которые нас тревожат.

Комплексный экзамен ждет мигрантов уже в будущем году. Но программы ещё не поступили в регион из Минобрнауки. Преподаватели сомневаются, смогут ли обеспечить приём экзаменов в срок. А омичи ждут, когда же обитатели строек и рынков заговорят по-русски.

Мигранты приезжают в Омск целыми семьями

– Был у меня неприятный инцидент, – говорит Иван Князьков, житель Советского округа. – Приезжаю я с работы в свой гараж по улице Заводской – и вдруг вижу, что проезд мне перекрыли четверо то ли узбеков, то ли таджиков. Говорю им: отойдите, мол, в сторонку. Не понимают. Тогда я выхожу, беру одного из них за рукав и пытаюсь в сторону отодвинуть. Как он закричит что-то на своём языке, а один из его друзей даже толкнул меня в плечо. Я сел в машину и поехал к своему дому. В эту ночь у подъезда припарковался. Вот понимали бы они по-русски, глядишь, и не случилось никакого конфликта.

Буквально через несколько дней в гаражном кооперативе на улице Заводской сотрудники миграционной службы задержали шестерых узбекских нелегалов.

Выучить 850 слов

Проблема не только в нелегалах. Местной речью зачастую не владеют и те, кто приезжает в нашу страну абсолютно законно. С 1 января 2015 года все эти люди будут обязаны сдать так называемый комплексный экзамен либо покинуть Россию. Объём лексического минимума для гостей из-за рубежа составляет 850 слов. Есть также тестирование по основам законодательства и истории России. Так гласит закон № 74-ФЗ от 20 апреля 2014 года «О внесении изменений в федеральный закон «О правовом положении иностранных граждан в РФ».

Впрочем, в реальности не всё так гладко.

– Нам обещали, что мы в октябре получим материалы, связанные с тестированием. Но их нет до сих пор. Тогда о какой готовности к приёму тестов может идти речь? – недоумевает Александра Козулина, начальник отдела международного сотрудничества ОмГПУ.

Большинство малышей начинают изучать речь в устной форме с самого момента рождения. Но чем старше человек, тем головной мозг становится менее гибким, именно поэтому даже детям с возрастом становится все сложнее овладевать интонацией и звуками второго языка. В итоге произношение будет отличаться от произношения людей, для которых определенный язык является родным.

Так можно объяснить тот факт, что люди не могут полностью избавиться от акцента и после того, как переезжают в страну, язык которой они долго изучают. Ученые утверждают, что нельзя изучить второй язык так же хорошо, как первый.

Маленькие детки различают разные человеческие звуки очень четко, но данная способность пропадает в возрасте примерно пяти лет. К примеру, в японском языке артикуляция звука «р» происходит приблизительно так же, как при произношении звука «л», то есть, по сути, особенных отличий между ними нет. Именно поэтому японцам нетрудно понимать и правильно проговаривать слова других языков, содержащих оба эти звука.

Существует проблема в том, что довольно часто вначале изучают язык в письменной форме, и уже потом – в устной. Даже если это не так, то по ясным причинам общение с представителями изучаемого языка в основном ограничено, и изменить неправильное произношение просто некому. К большой радости, в изучении языка на сегодняшний день помогает прослушивание речи людей, для которых этот язык является родным, что, благодаря развитию нынешних средств передачи информации, делать очень легко.

Даже если произношение определенного звука представляет трудность, то можно просто выучить интонацию и ударение в словах. Специалисты утверждают, что это разрешит быстрее ликвидировать акцент. Ученые также утверждают, что изучение иностранных языков является очень полезным занятием не только для общего развития или работы, но также и для здоровья, так как оно улучшает концентрацию и снижает опасность развития слабоумия.

Игорь Померанцев: Виктор, писатели — это люди с обостренным слухом, особенно чутко они относятся к языку. Вы работаете на сцене, на телевидении, на радио, в литературе уже много лет. Как меняется язык? Что происходит с языком?

Виктор Шендерович: Только что я в «Фейсбуке», как сейчас говорят, «запостил» — вот, кстати, наши деды нас бы не поняли, запостил, перепостил, отскриншотил. Язык, разумеется, все впитывает. Вот разговор за соседним столиком, девушка одна другой рассказывает какую-то коллизию. Звучало это дословно так: «А тут типа я такая опа, а он сразу упс». И ты вдруг понимаешь, что ни одного слова, которому тебя учили, там нет, и при этом ты все понимаешь. Я вспоминаю, когда появилось слово «тусовка». Я очень хорошо помню, как учителя нам говорили, что это грязь, как можно русский язык портить, какая-то «тусовка». Прижилось почему-то. Самое интересное, что меняется наполнение слов, конечно, и про это уже есть анекдоты. «Мальчик в клубе склеил модель», — анекдот недавний, про то, что это звучит в наши дни и в 1930-е годы совсем по-разному.

Игорь Померанцев: В новом жаргоне у вас есть какие-то слова-любимчики, слова-аллергены?

Виктор Шендерович: Все эти бесконечные слова «типа», «как бы». Вопросительное «да», которое было очень обаятельное, скажем, у Бродского: «Да?». Вдруг оно прилипает.

В последнее время едва ли не хорошим тоном стало обязательно возмущаться уровнем грамотности: журналисты говорят как попало, не зная ударений; обыватели так и норовят сказать «звОнит»; и вообще – налицо невиданное доселе падение языковых норм и нравов. Нет у нас больше русского языка, он утонул. «Правмир» решил взяться за нелегкую задачу: доказать пессимистам, что с русским языком все в порядке и пациент скорее жив, чем мертв. Мы начинаем проект «Мнимый больной». Каждые две недели мы будем публиковать большие интервью с ведущими российскими лингвистами. Это будут разговоры о том, как меняется язык, каких перемен надо бояться, а каким – радоваться.

«Наивным носителям языка кажется, что лингвисты правила выдумывают»

Сегодня на вопросы «Правмира» отвечает преподаватель кафедры русского языка филологического факультета Санкт-Петербургского университета, научный руководитель Интернет-портала «Культура письменной речи» (gramma.ru) Светлана Друговейко-Должанская.

– В последнее время много новостей, так или иначе связанных с повышением уровня грамотности. В Уфе установили скамейки с правилами, Минкомсвязи предложило составлять рейтинги грамотных СМИ. Как вы думаете, это все действительно нужно? Это поможет?

– Честно сказать, несмотря на то, что я член всяких советов, которые якобы призваны сверху регулировать язык, я уверена, что никакие законодательные инициативы тут не спасут. Они большого значения не имеют. Но вот какое-то визуальное представление того, что правильно, оно, думаю, врезается в память.

Вообще, хорошо бы людям как можно чаще попадались правильно написанные слова. Вы, наверное, знаете, что у нас в Петербурге есть такая массовая акция – плакаты «Давайте говорить, как петербуржцы». Их вывешивают на билбордах, на остановках городского транспорта, они висят в метро. Возможно, это играет какую-то роль.

Язык существенно влияет на картину мира человека. Он определяет такие фундаментальные основы человеческого знания, как представления о пространстве, времени и причинно-следственных связях. T&P публикуют статью профессора психологии Леры Бородитски о том, как индейцы Амазонии обходятся без числительных, почему еврейские дети осознают свою половую принадлежность раньше финских детей и как особенности китайского языка влияют на математические способности жителей Поднебесной.

Я беседую с пятилетней девочкой из Пормпуроу — небольшой области проживания аборигенов на западном окончании полуострова Кейп-Йорк в Северной Австралии. Если я прошу ее указать на север, она делает это без всяких колебаний и, как показывает мой компас, абсолютно точно. Спустя какое-то время я задаю тот же вопрос на лекции в Стэнфордском университете, где присутствуют выдающиеся ученые — обладатели премий и медалей за научные достижения. Я прошу их закрыть глаза с тем, чтобы они не видели действия своих соседей, и предлагаю указать на север. Многие отказываются сразу, так как вообще не в состоянии это сделать, другие на какое-то время задумываются, а затем указывают на все возможные направления. Я повторяла данный эксперимент в Гарварде, Принстоне, Москве, Лондоне и Пекине — результат был всегда один и тот же.

Бесспорное влияние

Итак, пятилетняя девочка, принадлежащая к определенной культуре, легко делает то, на что не способны крупные ученые из другой культуры. Чем же могут быть обусловлены столь существенные различия в одной из познавательных способностей? Как ни удивительно, причиной может служить разница в языке общения.

Депутаты сразу трех фракций – «Единой России», КПРФ и ЛДПР – предлагают Госдуме рассмотреть законопроект, требующий платить в казну за товарные знаки с использованием латиницы или иностранных слов. Основных причин подобного страха пред латинским алфавитом две:

1) На российском рынке есть бренды, под которыми продается продукция, в России же и произведенная, а слабый и несчастный потребитель чужеродными буквами вводится в заблуждение.
И даже впадает в ступор. И покупает нечто, что на самом деле «мэйд ин Раша», хотя несчастный до последнего верит в зарубежное происхождение товара.

2) Авторы законопроекта в пояснительной записке отмечают, что нехорошие производители подобным образом проявляют «неуважение к русскому языку».

Пожалуй, начать тут стоит со второго.

Не знаю, как вы, а я с неуважением к русскому языку сталкиваюсь с утра до вечера – нужно либо телевизор включить, либо на улицу выйти. Мат, ошибки, неправильно поставленные ударения, неграмотно составленные фразы, канцелярщина, рекламные перлы.

Постоянная путаница с глаголами – «-тся» и «-ться» явно является проблемой более масштабной, чем употребление слова «кофе» в среднем роде. Грамотная русская речь стала большой редкостью, но это никого в Госдуме не коробит. Зато там, в этой загадочной организации, очень волнуются по поводу использования латинского алфавита.

«Ох, неуважение!» – вздыхают депутаты, как-то незаметно переводя дискуссию на уровень типичной попойки с криками: «Ты меня уважаешь? Нет, скажи, что ты меня уважаешь! Тебя зачем назвали Жан-Полем, свинья ты эдакая?»

А Жан-Поль не в курсе. Родители когда-то испортили мальчику детство. Мальчика и так дразнили, но парень не сдался, вырос, выучился, добился успехов, стал известен в узких или широких кругах. Ему сейчас в Васю или Петю переименоваться, чтобы уважение ощущалось еще на уровне знакомства с потенциальным собутыльником?..

ProKazan.ru пообщался с Максимом Кронгаузом и узнал, почему мат из страшного оружия превратился в «грязь», и каким образом ленивые русские люди помогают сохранить национальный язык.

В рамках мероприятия «Битвы в социальных сетях, или Смерть читателя» свою лекцию в Казани прочитает один из самых многоуважаемых и известных лингвистов России, Максим Кронгауз. С 1984 по 1989 года Максим Анисимович работал научным редактором в издательстве «Советская энциклопедия», а на данный момент он является доктором филологических наук, профессором и зав. кафедрой русского языка РГГУ и зав. центром социолингвистики РАНХиГС.

Как изменился язык за последние годы?

— Язык изменятся постоянно, но не все это замечают. Большинство заметило изменения только после перестройки. Возникло даже некоторое волнение по поводу языка: его стали ругать, вспоминать идеальный прошлый русский язык. С начала XXI века случился, прямо скажем, журналистский бум. Это стало интересно буквально всем. Пишут в основном о двух темах, не самых интересных — о мате и заимствованиях из других языков.

Сейчас наблюдается кризис русского языка?

— Эта формулировка бессмысленна. Мир вокруг нас меняется очень резко. После изменений коммуникативных условий— появления интернета, блогосферы, социальных сетей — изменился и язык. Сейчас старый язык (не только русский, но и любой другой) уже просто не подходит для использования его в интернете. Мы не можем писать смс тем же языком, которым пишем романы. Метафорически это можно назвать кризисом, но никакого содержания это слово не несет. Скорее я бы назвал это некими взрывами и сломами, после которых возникает ощущение, что это совсем другой язык. В России это особенно заметно. Язык стал точкой напряжения.

Доктор филологических наук Владимир Аннушкин против вовлечения школьников в проект по созданию словаря молодежного жаргона …

Молодежные жаргонные слова могут прибавить 10 баллов к ЕГЭ, пишет подмосковный портал «Жуковские вести». Учащимся подмосковной школы № 13 в городе Жуково предложен проект создания словаря молодежных субкультур.

Профессор Александр Борисович Ланин объявил о проекте «Живые языки молодежных субкультур в XXI веке», который доверен школе № 13. Суть его заключается в создании словаря молодежного сленга. По словам Бориса Александровича, последний подобный словарь составлялся в 70-х годах ХХ века. Школа № 13 может стать первой, которая создаст новый словарь современного сленга молодежи.

За работу по собиранию молодежного сленга ученикам было обещано поощрение: пятерка по русскому языку и добавление 10 баллов к результатам ЕГЭ. У некоторых это вызвало энтузиазм: «Мы приносим учителям ругательные слова, а нам за это дают десять баллов к ЕГЭ! За 10 баллов я сделаю всё!»

Десятиклассница Мария Мирошник сомневается в разумности обещанного поощрения: «Особой заинтересованности в этой работе я не приметила. Единственное, что, пожалуй, вдохновило некоторых учеников – это поощрение нашей работы оценками по русскому языку и литературе. Но, с моей точки зрения, "плата" за эту работу слишком мала: за 30 слов – всего лишь пятерка по русскому. Ведь статья, посвященная каждому слову, - это примерно половина страницы. Получается 15 страниц за одну оценку, которую ты можешь с легкостью получить, ответив один раз у доски? Не каждый согласится на такое. Более того, я считаю, что эта затея не принесет пользы…. Этим словарем мы только отступим еще на одну ступень от нашего литературного русского языка. Ведь, скорее всего, в нем будут в основном искаженные русские слова, жаргонизмы… . Зачем портить язык?

Речь людей в разных краях нашей страны порой заметно отличается друг от друга. Настолько, что какие-то местные слова могут поставить приезжего в тупик.

Что прежде всего замечают в нижегородской речи приезжие? Особенности волжского округлого говорка или, может быть, какие-то особые местные словечки? Окающий говор в Нижнем Новгороде почти канул в небытие: практически всех детей сейчас «воспитывает» телевизор. В обыденной речи нижегородцы придерживаются московской традиции: ведь недаром «Нижний – Москве сосед ближний». Гостям столицы не придется перестраиваться с «бордюра» на «поребрик» или с «подъезда» на «парадное», как в Питере. Но кое-что приезжему человеку может показаться в Нижнем Новгороде необычным.

Моя твоя не понимайт

Случайно услышала разговор на утренней нижегородской улице: москвич, гость Нижнего, договаривается с местным приятелем о том, где провести свободное время в городе, и получает ответ:

- Ты не ромади пока, чай, успеем еще. Сначала отнесу часы к шабру в мастерскую уделать, потом надо в магазине куртку купить, а то хожу, как одяжка. А вот вечером поблондим по Покровке.

- Что-что?!

Новости последних месяцев раскалили Интернет. Выясняют отношения группировки, ссорятся между собой лучшие друзья. Как мы даём отрицательную оценку, проявляем агрессию и злобу по отношению к собеседникам? Можно ли обидеть кого-то незаметно для себя? Как избегать речевых неловкостей? На эти и другие вопросы отвечает доктор филологических наук заведующий отделом культуры русской речи Института русского языка имени В.В. Виноградова РАН Алексей Дмитриевич Шмелёв.

Словосочетание «язык вражды» активно используется в последнее время как аналог английского термина «hate speech». Имеются в виду выражения, подразумевающие отрицательную оценку всех представителей некоторой социальной группы, объединенной по признаку пола, расы, языка, этнического происхождения, религиозной принадлежности и тому подобного

Понятие «языка вражды» следует отличать от понятия «речевой агрессии», то есть речи, при которой говорящий проявляет агрессию по отношению к адресату. Впрочем, «речевая агрессия» смыкается с «языком вражды», когда в агрессивной речи проявляется враждебное отношение к адресату на основании его принадлежности к некоторой группе людей.

Не относятся к «языку вражды» (в собственном смысле слова) выражения, содержащие сколь угодно резкую отрицательную оценку, если эта оценка не связана с принадлежностью к социальной группе.

Например, три самых известных русских писателя XX века, Нобелевские лауреаты, получали в советской прессе презрительные обозначения:

«литературный сорняк» (Борис Пастернак),

«литературный власовец» (Александр Солженицын),

«окололитературный трутень» (Иосиф Бродский).

Однако эти обозначения относились к конкретным лицам и не подразумевали отрицательной оценки каких-либо групп. (Конечно, в слове «власовец» выражена отрицательная оценка участников «Русской освободительной армии», но всем было ясно, что к Солженицыну это именование применяется не в буквальном смысле.)

Следует иметь в виду, что некоторые разновидности «языка вражды» у нас в стране преследуются по закону. Так, известная статья 282 Уголовного кодекса Российской Федерации ставит вне закона речь, направленную «на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей».

Известны и проблемы, связанные с практическим применением этой статьи. Дело в том, что по смыслу закона ее применение требует доказательство прямого умысла. Однако, если вызывающие речи какого-либо лица возбуждают враждебное отношение к нему, а следом и к этнической или религиозной группе, к которой оно принадлежит, то очевидно, что к статье 282 этот казус не имеет никакого отношения.
Применение статьи 282 во всех случаях требует, среди прочего, лингвистической экспертизы высокого класса, и даже такая экспертиза может оказаться недостаточной.

Наконец, необходимо отличать отрицательную оценку тех или иных действий и враждебное отношение к людям, осуществляющим эти действия. Если кто-то высказывает резко отрицательное отношение к идолопоклонству, это нельзя считать проявлением «религиозной вражды»; о «языке вражды» можно говорить только в том случае, когда подразумевается враждебное отношение к язычникам (например, если в современном тексте их будут систематически называть «поганые идолопоклонники»).

Ярче всего «язык вражды» проявляется при использовании слов и выражений, в самом своем значении содержащих отрицательную оценку. Причем эти слова могут быть использованы таким образом, что отрицательная оценка оказывается не в фокусе внимания, а подается как нечто само собой разумеющееся, то, что вытекает из самой сути дела и не может быть оспорено.

Иногда считается, что использование «языка вражды» — удел журналистов. Однако на самом деле ассоциация «hate speech» с журналистикой определяется тем, что там это явление в большей степени оказывается публичным и тем самым на виду. Не случайно в уже упомянутой статье 282 противозаконными считаются только публичные высказывания (в первую очередь в средствах массовой информации).

В каждом регионе страны есть свой «культурный код», по которому местные жители определяют свой человек, или приехал из другого региона. АиФ.ru выяснил, по каким словам вычисляют «своих» в регионах России.

Челябинск: «своротка», «вихотка» и «лентяйка»

Несколько лет назад на Урале даже открывалась школа для политиков. дикторов и бизнесменов по отучению от челябинского говора. Хотя, по сути, он близок к эталонному: здесь нет аканья, оканья, шипения, смягчения ненужных звуков. Зато есть торопливость, проглатывание гласных и некоторая невнимательность и пренебрежительность к нормам современного русского языка.

Жителя Южного Урала легко «вычислить» даже на заграничных курортах: челябинцы имеют ряд неповторимых словопроизношений. Кто, как не жители Южного Урала, говорит быстро, до 150-ти слов в минуту, при этом «съедая» гласный. Звучит это так: вместо «мороз» — «мроз», вместо «дорога» — «дрога». Еще «суровые» южноуральцы не могут «вытравить» в себе привычку говорить «што» вместо «что».

Еще одна отличительная черта южноуральского говора — привычка уменьшать предметы. Особенно она характерна для женщин: «У тебя ушко не болит?». В повелительном наклонении, кстати, предложения произносятся не как повествовательные: «Мне пора идти», а как бы вопросительные: «Мне пора идти?». Это — особенность произношения.

Именно на Южном Урале говорят «морят» вместо «смешат», «лентяйка» вместо «швабры», «кулёк» вместо пакета, «песок» вместо сахара.

Садовую клубнику здесь (кстати, как и в Сибири), называют викторией. Лохмотья зовут «ремками», а одежду — «махрами».

Однокомнатная квартира с большой кухней на Урале называется «полуторка»; сарай — «стайка».

Вместо «ни в коем случае» говорят «ни в коем разе»; а мочалку называют вехоткой.

Некоторые современные красавицы, пытаясь разнообразить рассказы о своих кавалерах, называют молодых людей «молодыми чемоданами» (видимо, согласно анекдоту, где муж — это чемодан без ручки, который и нести трудно, и выбросить жалко) или «жориками». Последнее не означает имени Жора (Георгий), а заменяет собой многообразие других имен.

М. – Чтобы правильно произнести русское слово, нужно не только правильно произнести те звуки, из которых оно состоит. Нужно еще правильно поставить в нем ударение. Ведь русский язык относится к тем многочисленным языкам, в которых ударение играет очень важную роль для правильного произношения слов.

О. – Но что это такое – ударение? Вопрос вроде элементарный, но вот попробуйте ответить!

М. – Это мы и попытаемся сделать сегодня вместе с лингвистом Владимиром Плунгяном и его книгой «Почему языки такие разные».

О. – Так что же такое ударение? В любом языке слова делятся на слоги. В принципе все слоги в слове могут произноситься одинаково, но бывает и так, что в словах языка всегда выделяется какой-то один из слогов (обязательно один!) и противопоставляется всем остальным слогам. Так вот, ударение – это как раз способ выделить один из слогов в слове; обычно для этого гласный такого слога произносится громче или дольше, чем в других слогах. Отсюда ясно, что бывают языки вообще без ударения – в них никакой слог не выделяется по сравнению с другими. Но во многих языках ударение все-таки есть.

М. – То есть, ударение – это специальный способ произнесения гласного звука в одном из слогов слова. Поэтому говорят, что ударение падает на гласный. В русском языке ударение может падать на разные гласные в слове – и начальные, и конечные, и в середине слова. В английском языке ударение тоже может появляться в разных местах слова: в начале (как в слове robin – малиновка, любимая птичка англичан), в конце (begin – начинать), в середине (container – ящик). Хотя чаще всего английское ударение все-таки встречается в начале слова.

Интервью с лингвистом Верой Подлесской о самоисправлениях в устной речи.

Материал подготовлен на основе радиопередачи «ПостНаука» на радио Говорит Москва. Ведущий — главный редактор проекта «ПостНаука» Ивар Максутов, гость эфира — доктор филологических наук Вера Подлесская.

— Когда устная речь попала в сферу интересов лингвистики?

— Так исторически сложилось, что лингвистика была ориентирована прежде всего на исследование письменной формы. Отчасти причина состояла в том, что лингвистика как наука возникла из необходимости истолковывать памятники для тех носителей языка, для которых написанные тексты оказались не вполне понятными по историческим причинам. Кроме того, письменный текст анализировать гораздо проще. Он сразу зафиксирован и не такой текучий, как устный текст, его легко разложить на составляющие для анализа и подвергать многократной обработке. С устным текстом все гораздо сложнее, поэтому интенсивное исследование устной речи связано прежде всего с развитием технологий, позволяющих это делать.

Так или иначе, долгое время лингвистика была ориентирована именно на анализ письменных текстов. Это совершенно несправедливо, потому что устная речь, по сравнению с письменной, является первичной формой существования языка. И исторически устная форма существования языка первична, во всяком языке она возникает раньше письменной. Помимо всего прочего, существует огромное количество языков, где письменности нет вообще, подавляющая часть языков мира существует только в устной форме.

— В чем особенность методов изучения устной речи?

— В целом наш словарь и наша грамматика в значительной степени пересекаются в письменной и устной форме. Хотя в устной речи существуют грамматические конструкции и слова, которые на письме обычно не употребляются или передаются с большим трудом. Главное отличие не в грамматике и в словаре, а в наличии ресурсов, которые есть в устной форме и полностью отсутствуют в письменной. Это то, что лингвисты называют супрасегментными средствами. Сегменты — это наша грамматика и наш словарь, а супрасегментные средства — это то, что ложится сверху, это в первую очередь интонация, голосовые возможности, связанные с тем, что лингвисты называют фонацией, паузацией, и некоторые другие средства.

У каждого носителя языка свое мнение о значении слов, и лингвистам порой трудно выбрать из этой палитры мнений то единственно правильное, которое надо поместить в словарь.

Заметную часть нашего активного словарного запаса составляют названия разных бытовых предметов — тех, с которыми мы сталкиваемся каждый день. Может показаться, что изучение и описание таких слов нетрудно и малоинтересно — то ли дело, например, названия животных и растений, всевозможные оттенки цветов или юридические термины, в которых сам черт ногу сломит. Однако именно потому что бытовая лексика — самая частотная и общеупотребительная, лингвисту, который ее исследует, приходится тяжело: каждый носитель языка имеет собственное твердое мнение, какой предмет как называется, и составить из этой палитры мнений то единственно правильное, которое надо поместить в словарь, очень трудно. По-разному говорят представители различных профессий, люди разных возрастов и интересов, жители разных городов. Кроме того, язык постоянно меняется, и быт — сфера наиболее интенсивных изменений: то и дело появляются новые предметы, рождаются новые названия, старые слова меняют свои значения, и возникает неуправляемый хаос.

Приведу примеры проблем, возникающих при работе над словарем бытовой лексики, которым я занимаюсь со своими коллегами и учениками.

Прежде всего, нужно определить написание. А как быть, если слово только недавно было заимствовано из иностранного языка? Орфография оригинала соблюдается далеко не всегда: например, слово колготки происходит от чешского kalhoty, а итальянское borsetta (небольшая сумочка) дало русское слово борсетка, которое все больше людей предпочитают писать через «а»: по нашим исследованиям, барсетка пишут как минимум в десять раз чаще, чем борсетка, причем в любых текстах (от протоколов обыска до газетных статей). По-видимому, борсетку ждет судьба колготок, только в колготках «а» сменилось на «о», а в «барсетке» – наоборот. Чтобы определить тренды в орфографии, мы изучаем огромные объемы текстов, в том числе и запросы пользователей в поисковых системах. То же и с произношением слова, только здесь работать еще сложнее: ударения в письменном тексте не увидишь, нужно обрабатывать записи устной речи и проводить масштабные опросы (так мы узнаем, что рекомендованное словарями ноутбу́к чаще стало заменяться более «английским» но́утбук, а в слове фо́льга, на котором еще недавно так настаивали словари, ударение, наоборот, уже по крайней мере сорок лет как сместилось на последний слог: фольга́).

Меняется и начальная форма слова. Многие образованные люди сейчас возмущаются обилием уменьшительных, особенно в речи официантов, продавцов или, например, парикмахеров: Салатики нести? Вот эту модельку показать? Височки подровнять? А между тем лингвисты знают, что многие слова, которые сейчас нам кажутся абсолютно нейтральными, когда-то тоже были уменьшительными. Выдающийся ученый, академик Андрей Зализняк приводит множество таких примеров. В древнерусском языке говорили буда, миса, пряга, лава – сейчас будка, миска, пряжка, лавочка. Мы и теперь наблюдаем такие изменения: в современном языке говорят не шнуры для ботинок, а шнурки, не ремень для часов, а ремешок, не шапка для душа, а шапочка – и это, кажется, никого не раздражает, а значит, должно быть включено в словарь как нейтральная лексика. Новые изменения — на подходе: слово тапки пока вполне нормально, но тапочки уже встречается в четыре раза чаще.

На днях российский и украинский МИДы «сцепились» на топонимическую тему: в Киеве заявили, что Новороссия - не более, чем село в Приморском крае России. Российский МИД ответил, что с таким подходом можно найти Украину в Амурской области. Мы изучили названия более 600 амурских населенных пунктов и подсчитали, что Украина и связанные с ней географические названия отметились на карте Приамурья 37 раз.

В память о родине

В Амурской области имеется два села под названием Украинка и железнодорожная станция под названием Украина - возможно, именно их имели в виду в российском Министерстве иностранных дел, комментируя высказывания своих украинских коллег. Мы с помощью топонимических словарей изучили названия населенных пунктов, учтенных Амурстатом - в списке и крупнейшие города региона, и поселения с численностью населения менее десяти человек. За каждым названием - история, каждое из них имеет свое значение, порой совершенно неожиданное. Для примерно пяти поселений трактовку их названий найти не удалось. В итоге мы изучили названия около 630 городов, поселков, сел, железнодорожных станций. И оказалось, что переселенческая тема в амурской топонимике весьма популярна. Люди нередко, переселившись в Амурскую область из других мест, давали вновь основанному поселению имя в память о своей оставленной родине. Мы таких названий насчитали 79. Из них почти половина - 37 поселений - содержат украинские мотивы. Одна железнодорожная станция так и называется - Украина, еще два разных села называются Украинка. Самое крупное поселение - это Екатеринославка, получившая имя в честь старого названия Днепропетровска. В честь Полтавы названы Средняя, Нижняя и Верхняя Полтавки. Среди других известных амурских украинских поселений - Новокиевский Увал, Ромны. Сел, названных переселенцами в честь каких-то поселений в европейской части России, поменьше - 28 Далее идут белорусские мотивы - таких сел 7. Два села названы в честь молдавских топонимов, по одному - в честь польских и казахстанских. Одно из сел Зейского района было основано переселенцами из Прибалтики, и чтобы сохранить память о родине, они назвали его Амуро-Балтийск. Два села с «переселенческими» названиями имеют уже... амурское происхождение. Так, например, на самом юге области, в Архаринском районе, есть село с совершенно нелогичным на первый взгляд названием - Северное. Дело в том, что его основали переселенцы из Селемджинского района. Любопытно, что оно относится к тому же сельсовету, что и одна из двух амурских Украинок.

О.СЕВЕРСКАЯ – Признайтесь, Розенталь для вас авторитет? Да? А это и не удивительно, Дитмар Эльяшевич – автор самого авторитетного справочника по русскому языку.

М. КОРОЛЕВА - С которым до сих пор сверяются не только простые смертные, но и журналисты. Хотя автора уже 20 лет как нет в живых…

О.СЕВЕРСКАЯ – И спросить у него, как правильно, можно разве что … на спиритическом сеансе. Не пугайтесь, так всего лишь озаглавлено воображаемое интервью с мэтром в «Вечерке».

М. КОРОЛЕВА - Дитмар Эльяшевич, как ни странно, оставил после себя только одно доступное интервью, которое дал за пару месяцев до кончины. В нем он отвечал, например, на вопрос: что на самом деле значит расплывчатое понятие, которое часто употребляют, когда хотят показать свою озабоченность чистотой русского языка — «культура речи»?

О.СЕВЕРСКАЯ – Культурной, полагал Розенталь, можно считать такую речь, которая отличается смысловой точностью, богатством и разносторонностью словаря, грамматической правильностью, логической стройностью, выразительностью. В своей устной форме она должна отвечать существующим в настоящее время нормам произношения, в письменной форме — нормам орфографии и пунктуации.

М. КОРОЛЕВА - Норма, как мы знаем, постоянно меняется; но некоторые «борцы за чистоту языка» протестуют против этого естественного явления. Таким Дитмар Эльяшевич напоминал: нормы бывают разные, одни, грамматические и орфографические, строго обязательны и не допускают никакого нарушения, другие представляют собой наиболее распространенные, предпочтительные варианты, которые закрепились в практике использования языка, - с вариантами норм мы сталкиваемся в стилистике, когда решается вопрос: как лучше сказать?

45 лет назад на экраны вышла эксцентрическая комедия Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука». Многие фразы из этого фильма прочно вошли в речевой обиход и стали неотъемлемой частью современного русского языка.

«Бриллиантовая рука» – это «вывернутый наизнанку» фильм о Джеймсе Бонде; даже название прямо отсылает к одному из самых известных фильмов «бондианы» – Goldfinger. Если в случае в Бондом мы имеем дело с суперменом-профессионалом, то здесь перед нами – рядовой советский человек, наивный и доверчивый Семен Горбунков, по недоразумению попавший в криминальную историю с контрабандой драгоценностей. Успех фильма среди прочего объяснялся тем, что в нем иронически обыгрывались типичные идеологические штампы советской эпохи.

«Русо туристо – облико морале!»
В западном городе, куда в составе туристической группы приезжает Семен Горбунков, его пытается заманить к себе уличная путана. Горбунков готов пойти за ней, думая, что женщине нужна какая-то помощь, но его решительно останавливает попутчик по поездке (он же – реальный контрабандист) Геша Козодоев, объясняя женщине невозможность согласия гордо произносимой на «псевдоитальянском» языке фразой: «Русо туристо – облико морале». Важно помнить, что секс в СССР был темой практически табуированной, и, соответственно, предполагаемая стойкость «морального облика» советского человека не подлежала сомнению. А фраза стала мемом, используемым в ситуациях, когда нужно иронично отказаться от соблазнительного, но неприемлемого предложения.
Другой мем, рожденный этой сценой, – это произносимое женщиной для завлечения клиента бессмысленное и непонятное «Цигель-цигель-ай-люлю», вошедшее после фильма в повседневный сленг в значении «Давай побыстрее!», «Поторопись!».

«Детям – мороженое, бабе цветы»
После возвращения в Россию обаятельный злодей Геша Козодоев идет знакомиться с семьей Семена Горбункова (в загипсованной руке которого спрятаны контрабандные бриллианты), и Гешин напарник Лелик предупреждает его о символических этикетных презентах: «Детям – мороженое, бабе цветы – и смотри, не перепутай!». Старающийся быть предельно галантным Геша, конечно же, все путает, а попытка исправить ситуацию рождает несколько комедийных гэгов. В нынешнем обиходе фраза используется как ободряющее напутствие не уверенному в себе человеку, которому предстоит участие в какой-либо ответственной – обыденной либо официальной протокольной – ситуации.