Филологический этюд[1]
1.
В своем прекрасном далеке -- башне слоновой кости с видом на Тихий океан --новые анекдоты я узнаю по Интернету.[2] Один, поразивший своим эстетическим блеском, поступил из беседы Вероники Бодэ с историками и филологами (М. Мельниченко, А. Архиповой и М. Алексеевским) о «Политических анекдотах как проявлении общественного мнения» на радиостанции «Свобода» 8 апреля 2012 г.[3]
Дискуссия все время возвращалась к проблеме: как возникают новые анекдоты, кто их сочиняет и каким образом получается, что даже самые животрепещущие из них в действительности воспроизводят сюжетные схемы, детали и даже словечки из анекдотов прошлого. Вопрос это насущный и для теории литературы. Дело в том, что опора на готовые структуры, вплоть до откровенного римейка, не отменяет личного авторства. И чем совершеннее новейшее изделие, тем, может быть, больше оснований подозревать руку мастера, хотя бы и анонимного?
Про ниточки рассказал один из участников программы, сотрудник Государственного республиканского центра русского фольклора Михаил Алексеевский. Вообще-то фольклористика изучает массовые объекты, занимается не индивидуальными текстами, а выявлением типов, и анекдоты рассматривает на общих основаниях, объективно, научно, не охотясь лишь за перлами. Но, как выяснилось, и фольклористы любить умеют.
В. Боде: Ваш любимый политический анекдот?
М. Алексеевский: Конечно, глава государства -- это главный источник притяжения новых сюжетов. Но <…> про Медведева сравнительно мало существует анекдотов, по сравнению с Путиным <…> Если и есть, то какие-то однотипные шутки про айфон. Но один анекдот мне очень нравится, впрочем, там тоже есть Путин.
Медведев готовится к важному выступлению перед депутатами Госдумы. Помощник внимательно его оглядывает и говорит: «Ой, Дмитрий Анатольевич, у вас тут к рукаву ниточка прилипла. Ой, и к другому рукаву тоже, подождите, сейчас я уберу». Голос Путина сверху: "Не надо их трогать, это правильные ниточки».[4]
Мне этот анекдот тоже очень понравился, настолько, что захотелось его разобрать, понять, чем он так особенно хорош. Растолковывать анекдоты считается занудством, но я все-таки ему предамся – по старой литературоведческой привычке и в тайной надежде пролить свет на проблему авторства.
2.
Текст, действительно, отточен до предела: всего 44 слова, и каждое на месте, не знаешь, с какого начать. А, может, наоборот, с тех, которые блистают в тексте своим отсутствием? Ведь самые главные слова в нем как раз не проговорены, хотя прочитываются однозначно: марионетка, кукловод, дергать за. Случайно ли это?
Конечно, нет. Благодаря умолчаниям анекдот работает, как загадка, нетрудная, но тем вернее вовлекающая аудиторию в соавторское участие. Такое вовлечение -- один из универсальных приемов искусства, мыслящего не лозунгами, а образами («Где мы были, мы не скажем, а что делали, покажем»). Разгадка же не требует особых усилий потому, что опирается на множество готовых ассоциаций:
на традиционное в мировом политическом дискурсе представление о марионеточных правителях (в частности, на российской почве -- о Николае II как марионетке Распутина и императрицы);
на образ вождя (Сталина, Путина), пренебрежительно распоряжающегося своими подручными («ишаками», «овощами» и т. п.);[5]
на анекдоты о позднесоветских лидерах (Брежневе, Черненко) как несложных автоматах;
и, наконец, на недавний немецкий видеоклип «PutinsPuppenkiste» c Путиным-кукловодом и Медведевым-марионеткой.[6]
Заодно фигура умолчания воспроизводит характерную черту тандема -- атмосферу лукавого недоговаривания, неназывания вещей своими именами. В финале персонажи вроде бы и узнают, в каком спектакле участвуют, но... как бы и нет: ключевые слова не произнесены, и можно по-прежнему оставаться в неведении. Как говорится в старом анекдоте, опять эта проклятая неопределенность!
Зато другой центральный мотив, «вертикаль власти», частый в анекдотах о Путине, не только наглядно разыгран, но и прямо прописан в тексте: Голос Путина сверху.Собственно, он осторожно намечен уже в начале – и тем, что к выступлению не где-нибудь, а в Думе, готовится не кто иной, как сам президент, и тем, как вокруг него суетится сдувающий пылинки подчиненный. В финале же тема вертикали звучит в полный голос, -- в то время как Медведеву слово вообще не предоставляется.
Кстати, эта ось пространственных координат напрочь отсутствует в другом варианте анекдота:
Сидят Путин и Медведев рядом в театре. Подсаживается к ним дама и подобострастно так говорит: «Ой, Дмитрий Анатольевич, а у вас ниточка на рукаве! Ой, и на этом тоже...»
Путин: «Не трогайте. Это нужные ниточки».
Идея дергания за ниточки (да и театр) налицо, но дергаются они уже не сверху, а, видимо, как-то сбоку. Подобострастие дамы могло бы готовить вертикаль, однако мизансцена, в которой Медведев и Путин сидят... рядом, ее смазывает, не давая развернуть противопоставление «верх/низ», подсказываемое и образом марионетки. Акцентируется «фальшивое равноправие» членов тандема, но не «властная вертикаль».
Сюжетно наш анекдот развивается по схеме внезапного, но хорошо подготовленного, поворота: от ложной разгадки к истинной, от ниточек как пушинок, пылинок, мусора -- к ниточкам как приводным ремням кукловодческой власти. Поворот совершается с так называемой «задержкой в осмыслении». Улики накапливаются, но по инерции продолжают истолковываться в «нестрашном» ключе. Вспоминается вечно путающийся в осмыслении улик доктор Ватсон, а также:
герой сказки Гауфа «Карлик Нос», который, очнувшись заколдованным в носатого карлика, упорно осмысляет все в терминах сна: у него исчезла шея и не поворачивается голова, а он думает, что неповоротлив спросонья; да и потом, уже выйдя на улицу, он продолжает примерять возгласы прохожих об отвратительном карлике не к себе, а к окружающим;
и Красная Шапочка», которая все любопытствует, зачем у «бабушки» такие большие руки, уши, глаза, рот, зубы...[7]
Ниточка на одном рукаве, а затеми на другом – минималистский вариант такой конструкции (вообще говоря, можно было бы представить себе фольклорную триаду, с третьей ниточкой, скажем, на воротнике). Но принцип тот же: слепота наивного персонажа (д-ра Ватсона, Красной Шапочки, Карлика Носа, Медведева, его референта), а с ним и читателей/слушателей -- к нешуточной реальной подоплеке событий.
Эпифания, или финальное узнавание, следует классическим образцам. Внезапно открывающийся глазу (вернее, уху -- еще один эффект недоговаривания) «верх» отсылает, как было сказано, к нынешней идее вертикали. Но не только к ней, а ко всей стоящей за ней архетипической организации пространства, с людьми внизу и богами наверху, -- как в «Илиаде», «Книге Иова», «Фаусте» и драматических развязках типа deusexmachina, где бог спускается на сцену с колосников на особой машине. Фигура Путина-кукловода прекрасно вписывается в этот театральный реквизит.[8] Напоминает его заключительная реплика и финалы таких пьес, как «Тартюф» и «Ревизор», где посланец монарха, наконец, наводит в сюжете порядок (властная иерархия налицо и там, но без пространственной реализации).
Сама же установка на то, чтобы за ошибочно понятыми житейскими мелочами прозреть высший порядок вещей, подана – иронически – в почтенном философском духе. Перед нами, так сказать, мир платоновских идей, просвечивающих сквозь свои бледные земные проявления. В редакции Владимира Соловьева:
Милый друг, иль ты не видишь, Что все видимое нами -- Только отблеск, только тени От незримого очами?
Недаром «небесные» коннотации кукловодства – классический образ, ср. рубаи Омара Хайяма:
Мы -- послушные куклы в руках у творца! Это сказано мною не ради словца. Нас на сцену из мрака выводит всевышний И швыряет в сундук, доведя до конца.[9]
3.
Контрапункт «земных мелочей» и «высшего порядка» изящно проведен через языковую ткань нашего анекдота – игрой с двумя лейтмотивными словами, образующими его punchline.
Строго говоря, правильные ниточки – не совсем правильное словосочетание. Во всяком случае, к ниточкам, обнаруживаемым на рукавах, не подходит ни одно из словарных значений слова правильный:
1. закономерный: п. смена времен года; 2. соответствующий требованиям, норме: п. счет, глагол, спряжение; 3. соответствующий действительности: п. ответ, вывод, рассуждение; 4. соответствующий потребностям: п. политика, поступок; 5. регулярный, по расписанию: п. движение поездов. 6. удовлетворяющий правилам пропорции; п. нос, черты лица; 7. с равными сторонами и углами (мат.) п. треугольник.
Все эти значения, плавно перетекающие одно в другое, группируются вокруг идеи «соответствия» («правильные для/с точки зрения чего?»), которая к злополучным ниточкам на рукавах никак не применима. Говоря языком литературоведения, это случай «неграмматичности, неувязки», озадачивающей читателя и побуждающей его к более глубокому пониманию текста.[10] Помещение же в зону грамматической неправильности именно слова правильные, -- еще один пикантный парадокс, опять-таки наводящий на мысль о личном авторстве текста.
Разрешение этого словесного диссонанса аккомпанирует сюжетной развязке анекдота, более того -- подталкивает ее, заставляя вообразить ситуацию с искомым «соответствием». Ею и оказывается не называемое прямо, но однозначно подразумеваемое кукловодство. Применительно к нему сочетание правильные ниточки звучит вполне органично, хотя и немного коряво, а впрочем, в духе близкой Путину идеологической традиции, ср.:
Правильной дорогой идете, товарищи(Ленин, на плакате с указующей рукой);
Себя разглядевши,/ в зеркало вправленное, / в рубаху / в чистую -- / влазь. / Влажу и думаю: / -- Очень правильная / эта, / наша, / советская власть (Маяковский, концовка «Рассказа литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру»).
Тут «властная правильность» дается от всей души, у Ленина -- лексически нейтрально, у Маяковского – с некоторым метафорическим нажимом, вроде того, который слышится в выражениях типа правильный человек и в выводе Винни-Пуха, что готовящиеся ужалить его пчелы – неправильные и, значит, по принципу «зелен виноград», мед у них тоже неправильный.[11]
А вот та же «властная правильность» под знаком откровенной иронии – в «Голубой книге» Зощенко (1935), эпизоде, где римскому диктатору приносят головы противников, за которые он назначил денежную награду:
Господин Сулла, сидя в кресле в легкой своей тунике и в сандалиях на босу ногу, напевая легкомысленные арийки, просматривал списки осужденных, делая там отметки и птички на полях.
Раб почтительно докладывал: «Там опять явились… с головой» <…> «Зови».
Входит убийца, бережно держа в руках драгоценную ношу <…> «Это что?» <…>«Обыкновенная-с голова… Как велели приказать» <…> «Да этой головы у меня и в списках-то нет. Это чья голова?» <…> «Какая-то, видать, посторонняя голова», -- говорит секретарь <…>
«Извиняюсь <…> Бывают, конечно, ошибки, ежели спешка. Возьмите тогда вот эту головку. Вот эта головка, без сомнения, правильная. Она у меня взята у одного сенатора». – «Ну, вот это другое дело, -- говорил Сулла, ставя в списках галочку против имени сенатора. -- Дайте ему там двенадцать тысяч <…> А эту забирай к черту. Ишь, зря отрезал у кого-то» <…> «Извиняюсь… подвернулся». – «Подвернулся… Это каждый настрижет у прохожих голов -- денег не напасешься».
В варианте с подобострастной дамой (и некоторых других) ниточки фигурируют не правильные, а нужные. Идеологический ореол этого слова (и синонимичного ему надо) примерно тот же, ср.:
Книга – нужная (хрестоматийная ленинская оценка романа Горького «Мать»);
Это нога у того, у кого надо нога! (фильм «Берегись автомобиля», реплика следователя [Ефремова], покрывающего таким образом преступника -- «своего» человека [Смоктуновского]).
Однако пропадает самый парадокс правильности/неправильности. А парадокс этот не только формальный, но и смысловой: правильными объявляются ниточки, принципиально неправильные, действующие как раз вопреки порядку -- конституционному. Нужными (Путину) они являются буквально, правильными же лишь иронически.[12]
Остраненность, некоторая, что ли, «насильственность» сочетания правильные ниточки являет интересную языковедческую проблему.[13] В сегодняшней блогосфере это выражение представлено довольно щедро, как в политическом, так и чисто психологическом контексте:
Кукловоды опять потянули за правильные ниточки своих послушных кукол;
А вообще, реально найти такую девушку, чтобы ей нравился именно ты, -- главное правильные кнопочки нажать, правильные ниточки потянуть;
Владимир Познер еще раз доказал, что смотрит прямо в душу человека и умеет находить к ней правильные ниточки.
Обнаруживается возможность такого словоупотребления и для ниточек буквальных -- вязальных:
Ниточки все правильные, а вот вышито болгарским крестом в одну нить, исчезла легкость, вышивка получилась довольно плотной, в общем совсем не то, что доктор прописал.
Возникает вопрос: когда именно это выражение стало популярным -- до медведевского анекдота или после и, возможно, благодаря ему?
4.
Обратимся, однако, к ниточкам как таковым. Сразу же бросается в глаза соответствие уменьшительных ниточек на пиджаке Медведева, ожидающих заботливого устранения, -- привычному образу одетого с иголочки нано-президента, отличающегося (в частности, от Путина) своей безупречно-костюмированной, немного игрушечной светской презентабельностью. Но к этому их роль, конечно, не сводится.
Обе основные функции ниточек – как мелких проявлений беспорядка в начале и орудий высшего порядка в конце – прочно укоренены в лексических и фразеологических свойствах этого слова. Ср., с одной стороны, ауру мелкости, непрочности, последних остатков:
Висеть (повиснуть, держаться) на ниточке; Жизнь висит на нитке, а думает о прибытке; Живой (сухой) нитки не осталось; Промокнуть (проиграться, прожиться, растащить) до (последней) нитки; Разобрать (перебрать) по ниточке -- подробно, до мелочей; Вытянуться в нитку -- исхудать; Ниточка-иголочка, ти-ти, улети! -- нарочито короткая считалка про явно легкие, мелкие предметы.
А с другой, -- идею порядка, организованности, в частности строгого подчинения, послушания:
Путеводная нить – то, что помогает найти правильный путь; Проходить красной нитью – быть главной темой, содержанием текста; Как по ниточке (нитке) -- прямо, ровно, как по линейке; Вытянуть в нитку -- поставить ровно в ряд; Вытянуться в нитку -- стать ровно в ряд; претерпеть для кого-нибудь все, что угодно; проявить всяческое усердие; Ходить по ниточке (струнке) – трепетать, беспрекословно подчиняться; Таращилась нитка, да игла за собой потянула; Куда иголка туда и нитка.
Некоторые пословицы могут показаться чуть ли не нарочно созданными для нашего анекдота:
По нитке дойдешь и до клубочка -- о розысках; Мужик в кольях, баба в нитках -- намек на крутость и хитрость; Сметать дело на живую нитку – небрежно, кое-как; Шито белыми нитками -- о деле, в котором неискусно скрыты тайные побуждения.
Букет богатых языковых коннотаций делает структуру анекдота еще более эффектной и органичной -- мастерской. Хочется верить, что у этого маленького шедевра есть индивидуальный автор. Но, конечно, если он пожелал остаться, по тем или иным соображениям, неизвестным, его можно понять.
5.
Вопрос о возможности сочинения анекдотов занимает меня давно. Однажды я спросил у покойного Дмитрия Александровича Пригова, творившего, как известно, во многих жанрах и даже видах искусства, не покушался ли он и на этот. Он ответил, что однажды попробовал сочинить анекдот в известном формате -- про Чапаева:
Петька получил квартиру в Москве и пригласил Чапаева на новоселье. Объяснил дорогу: «На метро доедешь до конечной, там один выход, сядешь на 287-й автобус и опять до конечной, а там я тебя встречу». Вот Петька ждет его час, ждет два, Чапаева все нет. Тогда он едет к метро и видит Чапаева, который смотрит на проезжую часть и шепчет: «Двести пятьдесят второй, двести пятьдесят третий...» -- «Василий Иваныч!..» -- «Не мешай, Петька, я автобусы считаю! Двести пятьдесят четвертый, двести пятьдесят пятый...»
Дмитрий Александрович утверждал, что через некоторое время этот опус вернулся к нему со стороны, из мира реально бытующего фольклора.
Но публично заявить свои авторские права на этот анекдот[14] Пригов, насколько мне известно, не пытался. И не из какой-то, полагаю, особой скромности, а просто потому, что анекдот -- по самой своей фольклорной природе – индивидуального авторства не предполагает. То есть, речь должна идти не о том, сколь велик вклад претендента в окончательный продукт, а о том, существует ли в данной сфере творческой деятельности в данную эпоху институт авторства. Как известно, ни Пушкин, ни Да Понте (либреттист Моцарта), ни Мольер не сочинили сюжета о Дон-Жуане, «На севере диком стоит одиноко..» Лермонтова – вольный перевод из Гейне, а «Камаринская» Глинки – вариация на две народные мелодии, заинтересовавшие его своим нетривиальным сходством. Нам, однако, не приходит в голову ставить авторство этих художников под сомнение.
С анекдотами, былинами и т. д. наоборот. Даже если предположить, что сказительница оригинально преобразила дошедший до нее текст, фольклористы могут констатировать лишь, от кого они записали данный вариант. Аналогичным образом, даже если некий рассказчик блестяще усовершенствовал анекдот о ниточках (допустим, добавив в услышанный им вариант с подобострастной дамой вертикаль или, как Алексеевский, в варианте с вертикалью заменил нужные ниточки на правильные), а то и вообще сам сочинил его (например, скрестив анекдоты об «овощах», автоматах и автомобиле без руля с модными разговорами о психологических ниточках и публицистическим разоблачением кукловодства), все равно жанр анекдота не позволил бы ему претендовать на авторство. Анекдот – искусство, которое в самом буквальном смысле принадлежит народу.[15]
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] За замечания и подсказки я благодарен М.Д. Алексеевскому, А.С. Архиповой, Михаилу Безродному, М.А. Мельниченко и Н.Ю. Чалисовой.
[2] Собственно, основной формой бытования современного анекдота и является Интернет в его различных формах, потеснивший устные формы, см. Алексеевский М.Д. «Что мне водка в летний зной...»: проблемы текстологии фольклора в Интернете // Интернет и фольклор. Сб. ст. М.: ГРЦРФ, 2009. С. 71–89 (http://mdalekseevsky.narod.ru/Alekseevsky-internet.pdf ); Он же. Очерки из современной истории российского политического анекдота // Русский политический фольклор. Исследования и публикации / Отв. ред. А.А. Панченко. М.: Новое Издательство, 2012 (в печати; статья любезно предоставлена автором).
[3] См. http://www.svobodanews.ru/content/transcript/24541763.html
[4] Там же.
[5] См. Архипова А.С., Мельниченко М.А.Анекдоты о Сталине: тексты, комментарии, исследования. М.: РГГУ; ОГИ, 2010. С. 212-215; Архипова А.С. Традиции и новации в анекдотах о Путине // Антропологический форум. 2009. № 10. С. 181–251. С. 197.
[6] См. http://www.youtube.com/watch?v=Tll6yMNSNNE
[7] Внезапный поворот с задержкой в осмыслении рассматривается в статье A.К. Жолковский, Ю.К. Щеглов. О приеме выразительности ОТКAЗ // Они же. Работы по поэтике выразительности: Инварианты -- Тема -- Приемы – Текст. М.: Прогресс, 1996. С. 54-76 (см. с. 66-70).
[8] О «театре», в частности кукловодстве, как одном из излюбленных тропов в современного российского политического дискурса, см. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000). Екатеринбург, 2001 (раздел «Театральная метафора»: http://www.philology.ru/linguistics2/chudinov-01.htm#330).
В мире анекдотов к кукловодческому сюжету тяготеет, например, такой:
Хрущев подарил Кастро новый автомобиль -- без руля. Кастро телеграфирует: «Пожалуйста, вышлите руль. Невозможно управлять». Хрущев отвечает: «Ты жми на газ, а управлять буду я отсюда» (Советский Союз в зеркале политического анекдота / Сост. Д. Штурман, С. Тиктин. Иерусалим: Экспресс, 1987. С. 420; по датировке составителей, анекдот 1964 г.).
[9] Омар Хайам. Рубайат / Пер. Г. Плисецкого. 2-е изд. М., 1975. С. 49. Любопытно, что в одном из русских переводов (В. Державина) есть и нитки: Кто мы -- куклы на нитках,а кукольщик наш -- небосвод.
[10] О роли ungrammaticality в художественной структуре см. Michael Riffaterre. Semiotics of Poetry. Bloomington & London: Indiana UP, 1978.
[11] Такая напористая – ценностно и словесно – «правильность на грани неправильности» была мощно растиражирована популярным в конце 1990-х гг. рекламным телевизионным роликом под слоганом: Бочкарев. Правильное пиво (http://www.videosostav.ru/video/e2a8e3682b1178c3a0c7922756ab672a/ ; http://90ie.ru/13/bochkarev-pravilnoe-pivo/ ), который, в свою очередь, породил соответствующие пародийные анекдоты (Люблю, когда пиво правильное. Вот водка -- правильное пиво) и способствовал утверждению в русской речи нового значения слова правильный, пока что не отраженного в словарях; ср. выражение правильные девушки, то есть не те, которые следуют принятым правилам, а наоборот: О, девчонки пьют водку. Сразу видно -- правильные девушки. (Подсказано М.Д. Алексеевским.)
[12] Примечательно, что в исходной версии анекдота не было ни «вертикальности» (во всяком случае, явной), ни «правильности». Как указал мне в электронной переписке (20.04.2012, 22.04.2012) М.Д. Алексеевский, по сайту Anekdot.Ru легко устанавливается первое интернетное явление этого анекдота (1 января 2008 г.) и его первоначальный текст:
Медведев идет к трибуне держать свою первую президентскую речь.
Его помощник: «Секундочку, к вашему рукаву прицепилась какая-то ниточка, ой, и ко второму тоже...»
Вдруг откуда-то голос Путина: «Это нужные ниточки, не трогайте их». (http://www.anekdot.ru/an/an0801/j080112.html#1 )
Алексеевский признается, что, рассказывая анекдот на «Свободе», он неожиданно для себя сымпровизировал слова сверху (вместо откуда-то) и правильные (вместо нужные), но, как свидетельствуют приводимые им интернетные ссылки, сделал он это в невольном соответствии с некоторыми другими вариантами анекдота, зафиксированными в блогосфере и с вероятной (тоже неосознанной) опорой на оборот правильное пиво (см. прим. 11).
Со своей стороны, М. Безродный (электр. письмо, 22.04.2012) обращает внимание на подавляющее количественное преобладание варианта с нужные над вариантом с правильные -- как в Интернете (в тысячу раз), так и в бумажных СМИ (где, по данным БД Интегрум, http://www.integrum.ru/ , правильные ниточки вообще не встречаются), что, кстати, подтверждает мой интуитивный выбор этого более редкого варианта как именно «авторского». Безродный отмечает также, что откуда-то не только чаще представлено в тексте, но и эффектнее, чем сверху, поскольку означает «голос незримого (= находящегося повсюду) наблюдателя», а само запрещение, доносящееся неизвестно откуда, возможно, и сверху, напоминает сказку «Маша и медведь» (Не садись на пенек, не ешь пирожок; Высоко сижу -- далеко гляжу), где запрет адресован медведю (!), а звучит из короба за его спиной. Замечу, что неопределенное откуда-то несколько повышает игровую загадочность ситуации, которая, впрочем, все равно однозначно разрешается в контексте кукловодческих ниточек.
[13] Дело, видимо, в отличии привычных сочетаний прилагательного правильный с абстрактным понятием, предикатом, именем действия, прямо задающими то назначение, которому надо соответствовать, от «новаторских» сочетаний с именами не предикатов, а предметов, особенно физических, заставляющих «метафорически догадываться» о таком назначении; ср. выше о правильных пчелах, меде, власти, пиве, девчонках.
[14] Согласно А.С. Архиповой (электр. переписка, 17.04.2012, 22.04.2012), отмечающей ложность распространенных притязаний на авторство анекдотов, это вариант известного фольклорного сюжета о простаке, представленного и в анекдотах 1980х гг., например, про Чебурашку и Гену:
Чебурашка и Гена были приглашены в гости к Шапокляк на столетний юбилей. Гена едет и видит -- Чебурашка на остановке.
- Чебурашка, почему ты тут стоишь?
- Потому что нам нужен 276-й, а прошло только 250.
(самозапись Архиповой; 1982)
Есть и современный американский анекдот – про блондинку и 54-й автобус (http://funnyjokes4me.blogspot.com/2009/08/blonde-jokes-waiting-for-bus.html ).
[15] Сложность реальной картины с авторством и «естественным» отбором, в частности в случае так наз. «сочиненных» анекдотов (при публикации которых в Интернете иногда проставляется значок копирайта) подробно рассмотрена в статье: Алексеевский, Очерки из современной истории. Документированному анализу истории возникновения нескольких вариантов одного анекдота посвящена глава «От инцидента к анекдоту» в кн. Архипова, Мельниченко, Анекдоты о Сталине. (С. 64-73).
Александр Жолковский
Опубликовано в журнале: «НЛО» 2012, №115
© 2001 Журнальный зал в РЖ, "Русский журнал"
