Актеры «Квартета И» Ростислав Хаит и Леонид Барац об «интереснятине», чапельнике и роде слова «кофе»
— Обычно мы начинаем разговор с вопроса о ключевых словах. Но, как вы знаете, недавно метеорит упал. Поэтому я решила изменить сценарий и спросить у вас, какие слова вы бы произнесли, увидев падающий метеорит?
Ростислав Хаит: Мы нормальные люди, поэтому нормальные слова и были бы, те самые неприличные, которые мы слышали.
Леонид Барац: Наверное, не в таком количестве и порядке просто. А как можно иначе сказать? «Ой, смотри, какая интересная картина! Неужели это метеорит?» Наверное, так бы не было.
Ростислав Хаит: «Фантастика, падает небесное тело!»
Леонид Барац: Есть просто очень емкие в русском языке слова, иногда они очень уместны. И зависит от контекста, становятся они пошлыми или не становятся. Потому что те же эвфемизмы, как мне кажется, пошлее, чем эти слова.
— А какие эвфемизмы вам кажутся особенно пошлыми?
Ростислав Хаит: Это вопрос ситуации.
Леонид Барац: Сейчас я скажу… Например, слово «пипец». Оно значительно хуже, чем слово, которое оно заменяет. Или вот недавно я слышал чудовищное слово «ушлёпок».
Ростислав Хаит: Ох, какое прекрасное слово!
Леонид Барац: Вот за него можно сразу убить, а за у..ка – нет.
Ростислав Хаит: А выражение «иди кибитки красить»? Оно тоже оттуда.
Леонид Барац: Да, это такое заимствованное остроумие, клише, которыми люди пользуются. Ты знаешь, что в определенной ситуации надо сказать: «Какие люди, и без охраны!» Вот это чудовищно, это хуже неприличных слов.
Ростислав Хаит: Действительно, вместо того, чтобы сказать: «Ох, ни х.. себе, кто пришел!» Ведь тот первый человек, кто это произнес, он был очень остроумным! Какой-то простой физик, инженер пришел к кому-то в дом, и действительно, это было смешно предположить, что у него обычно есть охрана, без которой он сегодня почему-то пришел.
Леонид Барац: Но тот, кто сказал это вторым и дальше до миллиона — они уже стали одалживать чье-то чужое остроумие, которое уже всем известно.
А еще я все-таки хотел бы сказать про слово «жопа». И о том, насколько для него важен контекст. Оно само по себе смешное. И оно демонстрирует то, насколько разным может быть одно и то же слово, звучащее из уст разных людей. Слово из трех букв, написанное на заборе, — это пошлость. Ровно такой же набор этих же букв в каком-то толковом, умном разговоре пошлостью не будет.
— Кстати, об ощущении своего и чужого. Вы можете определить по лексике, перед вами человек вашего или не вашего круга?
Леонид Барац: Ну конечно, это же знаки. Правда, иногда можно обмануться. Есть модные слова, которые входят в употребление в Москве, и это особенно неприятно, когда человек должен за вечер произнести какой-то набор слов. «Дедлайн» какой-нибудь и другие англицизмы. И эти модные слова употребляют к месту и не к месту.
— Например, выражение «когнитивный диссонанс»?
Леонид Барац: Да, точно. Правда, чем он отличается в некоторых ситуациях от простого диссонанса, непонятно. Но сейчас у всех когнитивный.
Ростислав Хаит: А я не могу смириться вот с какой вещью. Мы на одной встрече по поводу наших киношных дел обсуждали какие-то различные варианты рекламы нашего фильма. И один из людей, который отвечал за рекламу, сказал: «А вот есть еще какая интереснятина…»
Леонид Барац: И Слава сказал: «Если вы еще раз произнесете слово «интереснятина», у нас будут другие прокатчики.
Ростислав Хаит: А я еще ненавижу, когда говорят: «Какой вкусный момент в этом фильме!» Момент — он интересный, забавный, смешной, трогательный, но не вкусный. А вкусный пирог.
Леонид Барац: Это такая сладкая банальная аллегоричность, которая раздражает.
— А «вкусно написанный текст» как вам?
Ростислав Хаит: Ужасно. Нет, ну можно так сказать, наверное. И «интереснятина» можно сказать, только не нужно.
Леонид Барац: А иногда раздражает просто звучание слова. Оно какое-то настолько кривое и безвкусное, даже не объяснишь, собственно, почему, просто сам набор букв раздражает. А иногда раздражают слова, которые приватизированы какой-то группой людей.
— Слова, которые маркируют какую-то социальную группу?
Леонид Барац: И это тоже, но я немного о другом. Я имею в виду те слова, которые в данный момент приватизированы, их захватила какая-то группа людей. Сами слова-то в этом не виноваты, они хорошие. Скажем, «патриотизм». Коннотация у него последние 30 лет абсолютно отрицательная.
Ростислав Хаит: А слово-то само по себе очень хорошее.
Леонид Барац: Или слово «вера». Затрепано так этими людьми, которые представляют веру, что как-то связывать себя с этим словом уже не хочется.
— То есть вы бы назвали, например, «веру» и «патриотизм» антисловами?
Ростислав Хаит: Смотря для кого. Вот люди нашего круга их практически не употребляют. Они носят отрицательный оттенок, безусловно.
Леонид Барац: Вот со словом «пивасик» все ясно — понятно, какая группа людей его употребляет. А «патриотизм» звучит абсолютно нормально. Но это слово приватизировано людьми, которые не имеют к патриотизму никакого отношения.
— Есть ли какое-то слово или выражение, которым можно охарактеризовать российскую действительность?
Леонид Барац: Это то слово, которое мы бы сказали, увидев падающий метеорит. Это именно оно. Я не преувеличиваю. Хотя, если сравнивать с 37 годом, это мягкий ТОТ САМЫЙ…
Ростислав Хаит: Да и с 75-м. Какое-то одно слово? Ну, «Путин» наверное. В него входит и положительное, и отрицательное.
— То есть «путин» скорее как имя нарицательное?
Ростислав Хаит: Да, именно так. Причем я не вкладываю в это абсолютно отрицательный смысл. Там есть и положительное.
Леонид Барац: Владимир Владимирович же сам говорит: «Путин — это не мое собственное имя, это мое нарицательное имя».
— Вы учились в одном классе. У вас есть какие-то ненавистные школьные фразы, свой блэк-лист?
Ростислав Хаит: Я до сих пор содрогаюсь при фразе: «Хаит, иди к доске». Если она прозвучит из уст нашей физички, то я могу укакаться. Я это слово — «укакаться» — тоже не люблю, но я могу!
— Есть ведь «джентельменский набор» школьных фраз, типа: «А голову ты свою дома не забыл?!»
Ростислав Хаит: Кстати, я только недавно эту фразу применил. Мы вылетаем из Красноярска, а там автобус с пассажирами. И тут объявляют: «На контроле кто-то паспорт оставил!» И тут я вспомнил эту фразу и сказал: «А голову он свою дома не забыл?»
Леонид Барац: И весь автобус засмеялся. Потому что всем говорили именно эту фразу в школе.
— Можете ли вы сказать, не «о чем говорят мужчины», а как говорят мужчины? Есть ли, с вашей точки зрения гендерное в языке?
Ростислав Хаит: Мужчины склонны больше жаргонизировать, упрощать язык…
Леонид Барац: А мне кажется, нет такой зависимости.
— Ну, грубо говоря, может ли мужчина сказать «шампусик»?
Леонид Барац: Может, может.
Ростислав Хаит: Он же говорит «пивасик», почему же он не может сказать и «шампусик»? У женщин «шампусик», у мужчин – «пивасик». Нормально!
Леонид Барац: С печенюшками.
— Какие слова или выражения могут оттолкнуть на первом свидании?
Ростислав Хаит: Меня очень «радует», когда меня называют «Славкин».
Леонид Барац: Вы знаете, упрощения страшно раздражают. «Днюха» — чудовищное слово. Но так же раздражает и употребление сложных слов. Это проявление того, что ты настолько хорош! Ты знаешь слова «паллиатив» и «промискуитет». И ты, вместо того, чтобы употребить простое и внятное слово, употребляешь его. Иногда прямо чувствуешь, что человек назвал это слово специально для того, чтобы высветить себя как объемную, глубокую личность.
— На какие ошибки обращаете внимание?
Ростислав Хаит: Традиционная ошибка — это слово «прецеНдент». «ПоДскользнулся» часто говорят. Меня это дико раздражает.
Леонид Барац: «Застегай меня» в смысле «застегивай».
Ростислав Хаит: «Ехай к нам». Но «ехай» и «застегай»- это такие очевидные вещи, а «прецеНдент» говорят дикторы с экранов телевидения.
Леонид Барац: И «дешевые цены» они говорят. Я вообще очень внимательно отношусь к слову, когда мы играем спектакли. Вот вчера я переставил слова, никто этого не заметил, но меня раздражает — тонкий смысл, нюанс потерялся. Там была такая фраза: «Ничего общего с просто любовью это не имеет». А я сказал: «Ничего общего просто с любовью это не имеет». И все — другой смысл. Но никто этого не слышит.
— Можно ли сказать, что у москвича есть какой-то свой речевой портрет? Или все это сейчас размыто?
Ростислав Хаит: Ой, здесь язык уже столько всего в себя впитал!
Леонид Барац: Нет, ну это чувствуется, конечно, особенно, когда приезжаешь, например, в Одессу. Языки совершенно разные. Здесь язык более интеллигентный. Кроме того, больше слов-маячков здесь, которые обозначают принадлежность к какой-то социальной группе.
Ростислав Хаит: Но это, наверное, все-таки лучше, чем жлобский язык
— А вы пользуетесь одесскими выражениями в Москве?
Ростислав Хаит: Очень прикольно, когда у тебя спрашивают: «Как дела?», а ты отвечаешь: «Ну, такое…» Есть выражение, правда, мы им не пользуемся: «Что-то это меня мулит». То есть это напрягает.
Леонид Барац: А еще вы никогда не услышите от одесского таксиста фразу: «Куда вам ехать?» Только «Где вам ехать?» Потому что «куда?» — это закудыкивать дорогу.
— Вы пользуетесь словом «чапельник» в обычной жизни?
Вместе: Когда выходим на сцену.
Ростислав Хаит: Это было в общежитии, собственно, оттуда и пошло.
Леонид Барац: У меня в Одессе есть чапельник, мама пользуется чапельником для казана. Мы с Сашей (Александр Демидов, участник «Квартета И» - «МН») узнали это слово, когда зашли напротив ГИТИСа в какой-то гастроном и увидели надпись «чапельник». Я знал, что есть такая хваталка, штучка, но я не знал, как она называется.
— Сейчас много принимается законов о запрете чего-либо. Вы бы что запретили в русском языке?
Ростислав Хаит: Я бы запретил запрещать что-либо.
Леонид Барац: Я ровно то же самое хотел сказать. Особенно в языке это бессмысленно.
Ростислав Хаит: Конечно, мы все понимаем, что «кофе» — мужского рода, но он же явно среднего! Мужской род — это же бред сивой кобылы!
Леонид Барац: Знаешь, когда разрешили его называть «оно», мне стало обидно за него.
Ростислав Хаит: Может, тебе и обидно, а мне легче стало.
Леонид Барац: А мне не легче!
Ростислав Хаит: Ну вот какое ты еще знаешь существительное, которое заканчивалось бы на е, мужского рода? «Канапе» - оно, «канотье» — оно…
Леонид Барац: Дрогба Дидье! Он мужского рода, безусловно.
Ростислав Хаит: В общем, я бы запретил тем, которые запрещают, запрещать.
— А с кофе-то что делать?
Ростислав Хаит: Пусть остается и так, и так.
Леонид Барац: Нет уж, пусть он. Так мы дойдем до «йогУртов».
Ростислав Хаит: «ЙогУрт» — это противоестественно!
Леонид Барац: В общем, мы заспорили.
01 марта 10:00
Ксения Туркова
Постоянный адрес статьи: http://mn.ru/society_edu/20130301/338774192.html..
© 2010-2011 ФГУП РИА Новости и НП ИД Время
