Тема преподавания национальных языков русскоязычным детям набирает обороты. Из-за одного факта – оставления на второй год русскоязычного школьника по причине неизучения им башкирского языка - делаются далеко идущие выводы, ставятся будоражащие вопросы. Все объяснимо – что не сделает множество статей о положении русского языка «вообще», то пробьет информация об одном конкретном ребёнке.
ТВ и радио свое сказали, в строй вступают блогеры. Казалось бы, какое дело до случая с Владиславом блогерам в Твери? А вот подишь ты, в разделе «Блоги» ИА tvernews.ru читаем:
«Общероссийский национальный фронт Путина, теперь вот народное ополчение Зюганова. Что ещё? Да, Павел Александрович предлагает плацдарм. Очень хорошо. Только возникает вопрос: для кого всё это? Казалось бы, глупый вопрос, ответ на который очевиден, - для народа. Согласен. Но для какого народа? Да, да…. Я вновь о русском вопросе и месте русского народа в современной России. Поводом же для написания сих строк явился недавний скандал в Башкирии, когда шестиклассника оставили на второй год из-за нежелания последнего учить башкирский язык. Знаете, как чиновники от местного образования объяснили свой шаг? А вдруг у мальчика будет сосед, который не знает русского языка! Не больше и не меньше. Поэтому отпрыск башкира, не знающий русского языка, сдаст в будущем ЕГЭ, а русский пацан-отличник, не знающий башкирского, второгодник. Таких историй , большего или меньшего масштаба, такого отношения к русским можно привести тысячи, десятков тысяч. Почти сто лет русский народ живет без своей национальной самоидентификации. Хорошо ли это? Всем хорошо известны слова Гегеля: история повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса. Если 1917 год стал трагедией для России, то, на мой взгляд, сейчас происходит фарс, который приведет Россию к окончательному уничтожению. К сожалению, никто из правящих элит не дает внятного ответа на национальный вопрос в современных условиях, кроме советско-традиционного интернационала. Но как можно уважать кого-то, не уважая себя? Как можно жить в доме без хозяина?»
Спрашивается, о чем думало руководство школы, заваривая эту кашу? Неужели нельзя доброжелательно было успокоить родителей (на педсовете, превращенном в судилище, поднимался вопрос об индивидуальной программе, об индивидуальном подходе, но руководство школы вместе с представителями администрации Орджоникидзевского района не пожелали услышать и рассмотреть предложенный им вариант).
Довольно много откликов из Татарии – оно и понятно, там эта проблема стоит еще острее. Впрочем, освещается несколько своеобразно. Некий учитель (?!) из Татарстана, ничто же сумняшись, объявляет Владислава «юным лоботрясом», который «попросту прогуливал уроки, надеясь: авось пронесёт», рассуждения о нём – «демагогическими», статью - «попросту пустой», так как «важная проблема сведена в ней к частному случаю администрации конкретной школы и второгодника Славика». Но дальше этот добрый, доброжелательный дядя учитель все же провозглашает: «Для начала – на уровне Российской Федерации принять закон о праве для любого гражданина РФ получать полное среднее и высшее образование на русском языке, а также о том, что изучение языков народов РФ (в том числе – в национальных республиках) осуществляется факультативно на сугубо добровольной основе». Про факультатив он, пожалуй, загнул, а вот про добровольную основу – в точку.
Невдомек догадливому господину учителю, что все наши правильные рассуждения «вообще» мало кого волнуют. Приковывают внимание как раз отдельные факты. Это на факты приезжают съемочные группы, будь то пикет или факт преследования конкретной семьи, это конкретные ситуации пытаются разрешить в прямом эфире. А вот пристроившись к этим конкретным фактам, и учителя-блогеры могут «попросту» посамовыражаться. Но вот с чего этот сеятель разумного и доброго взял, что Владислав «юный лоботряс»? Этот нечуткий знаток человеческих душ не знает, что «не ходить» на национальный язык требует от ребенка гораздо больше усилий, чем ходить? (О, кажется, теперь я поняла в чем причина такого озлобления – корпоративная солидарность с коллегами из 61-й школы). Владислав, конечно, не отличник, ну уж никак не лоботряс.
Итак, если даже такие добрые дяди-учителя начали на этой волне свои вирши обнародовывать, то процесс, как говорится, пошёл.
А вот и ещё одна примета. "Российская газета" в федеральный выпуск №5519 (143) за 5 июля приводит очень важное интервью с Ольгой Артеменко - руководителем Центра национальных проблем образования Федерального института развития образования. Публикуем самые интересные ответы, наши комментарии к ним – в скобках и курсивом. Главное выделяем жирным шрифтом. Обратите внимание на заголовок – Кончаловский уже от одного его бы в обморок упал.
На чужом языке
Ольга Артеменко: Давайте уточним. Родной язык, а мы не говорим сейчас о русском, который тоже является родным, изучается не только как отдельный предмет. На нем может вестись все обучение в школе. Так вот, в российских школах из более чем 239 языков и диалектов изучается 89 языков. Из них на 39 ведется обучение. Теперь ученик, который изучал в школе родной язык и родную литературу, может сдавать их в рамках ЕГЭ как предмет по выбору. При этом экзамен по русскому языку как государственному языку России, естественно, остается обязательным для всех.
Учебники по родному языку и другим предметам, которые написаны на национальных языках - марийском, мордовском, татарском, коми, башкирском или других, придется грифовать и вносить в федеральный перечень, рекомендованный Минобрнауки России. Сюда же, кстати, придется включать и учебники по родной литературе, истории отдельных народов, пособия по краеведению, декоративно-прикладному искусству, народным промыслам. То есть все то, что раньше относилось к так называемому региональному компоненту. (Очень хорошо. Быть может, «карателей» и «колонизаторов» в таких учебниках станет поменьше.)
К экспертизе можно привлечь специалистов из филиалов РАН, РАО, федеральных университетов, которые работают в субъектах РФ. У нас в центре работают известные в России, да и за рубежом, филологи и методисты по родным языкам. В начале 90-х годов в России было около 13 процентов национальных школ, сейчас - 45.
… В России семь основных языковых групп, но методика преподавания русского и национальных языков была единая. Опыт Советского Союза доказал, что она отличная. Иначе не удалось бы научить все население страны читать и говорить на русском языке и при этом сохранить все другие языки и диалекты. В последние двадцать лет, правда, преподавание родных языков изменилось, и не в лучшую сторону. Где-то детям давали язык хорошо, а где-то только объясняли, что такое подлежащее и сказуемое. В связи с принятием новых федеральных стандартов мы со специалистами из регионов уже подготовили примерные учебные программы для начальной школы по языкам этих семи групп. Требования к структуре программ единые, что должно обеспечить качество преподавания.
РГ: Где в России больше всего школ с родным языком?
Артеменко: В Татарстане, Башкортостане, Якутии, Тыве. Кстати, в Тыве в 80% школ обучение ведется на тувинском языке, а в Татарстане - в 53%. Число школ, где идет преподавание на родном языке, постоянно растет, и в основном за счет роста таких школ в городах. (Если в Татарии 53% национальных школ, почему бы им не ослабить языковой гнет для русскоязычного населения? Ведь нельзя же от русских требовать такого же знания татарского, как от татар. Ведь татарский для них – неродной, и родным никогда не станет. Или это уже будут не русские.)
РГ: Как обстоит дело с русским языком в таких школах?
Артеменко: Очень плохо. К нам в аспирантуру на специальность "Методика преподавания литературы" поступала выпускница тувинского вуза, которая в свое время окончила школу на родном языке. Мы не смогли ее принять, она плохо читала по-русски. В школах, где преподается какой-либо национальный язык, сокращается количество часов на преподавание русского. Из-за подмены понятий в федеральном и региональных законодательствах о языке, именно русский язык часто оказывается ущемленным. Его статус принижается. А для сферы образования это очень опасная вещь.
Равноправие языков в некоторых регионах понимается как выделение равного количества часов на изучение русского и национального (родного) языка. В Татарстане, к примеру, абсолютно во всех школах учат татарский язык и татарскую литературу. Причем если русского там четыре часа, то татарского может быть 5 или даже 6, за счет дополнительных часов, которые имеет право вводить республика. Сейчас стандарты предлагают несколько моделей учебного плана, в том числе - для школ с родным (нерусским) языком. И весь Татарстан перешел на эту модель. (Быть может, ради этих фактов и организовывалось это интервью? Министерство образования РФ впервые более или менее внятно обозначило языковую проблему в Татарии.)
РГ: Что плохого в том, что русскоязычные ученики школ из национальных республик будут иметь представление о языке того народа, с которым живут бок о бок?
Артеменко: Ничего плохого. Мы даже лоббируем изучение государственных языков республик. Все дело в том, как преподавать язык. Если ребенку, не знающему татарского или башкирского, давать язык на грамматической основе, будет то же самое, что было у нас раньше с иностранным языком, когда мы десять лет зубрили по-английски "Май нейм из Ольга". Для изучения чужого языка важен мотив, а преподавание должно идти в игровой форме, на коммуникативной основе. Статус родного языка было бы разумнее повышать не насильственным методом, а, например, признав государственный экзамен по родному языку наряду с русским профильными для поступления на филфаки вузов. Логика тут есть: двуязычные люди обладают большими способностями к филологии, чем моноязычные.
(А вот здесь много непонятного. Двуязычие бытовое или академическое? Никаких особенно «больших способностей к филологии» не требуется, чтобы, скажем, ребенок, живущий в башкирской деревне, знал два языка – родной башкирский и русский как язык межнационального общения и единственный государственный язык РФ. Если дети мексиканцев, живущие в США, говорят на испанском и английском, это тоже не свидетельствует о их выдающихся способностях к филологии. Это бытовое двуязычие. Другое дело, когда русский ребенок из Уфы, живущий вне башкироязычной среды, вдруг выучит башкирский только по учебнику. Это уже академическое двуязычие. Однако, вероятнее всего, если он не собирается свзявать свою карьеру с башкирской филологией, он это время потратит на английский, а потом уедет поступать в вуз в какой-нибудь другой город России.
И о каких филологических факультетах идет речь? Если филфаках национальных языков, то это вроде как само собой разумеющееся.
Но если это факультет славистики, русской филологии, то как может здесь быть признан профильным экзамен по родному национальному языку? Сам факт проживания абитуриента в национальной деревне еще не говорит ни о чем. Или русскоязычных, не пожелавших сдавать ЕГЭ, теперь уже не брать на факультеты русской филологии в нацрегионах? Они ведь все равно неродной татарский или башкирский будут знать хуже, чем татары или башкиры, но об отсутствии у них способности к лингвистике это не говорит. Кто будет отделять бытовое двуязычие от академического?
Или речь идёт о факультетах романо-германской филологии и инфаках? Вместо чего или наряду с чем будет профильный национальный язык? Не получится ли так, что на инфаках в нацрегионах будут учиться в основном «двуязычные», а «моноязычные» будут уезжать? Кстати, в казанском университете была неплохая лингвистическая школа, и славу ей составили те, кто на региональном (татарском) не говорили. Таких гениев, как Бодуэн де Куртенэ или Богородицкий в области филологии или Лобачевский – в математике, в Казанском университете что-то не видать.
И в каких вузах? Явно не в федеральных, ведь требования в федеральных вузах ко всем абитуриентам должны быть одинаковыми. Возможен ли федеральный университет без филфаков? Вопросов много.)
В Советском Союзе русский рассматривался как язык межнационального общения и не имел статуса государственного. Но в него очень много вкладывалось - на подготовку специалистов, разработку качественных учебников, учитывались разные языковые ситуации при разработке методик, и это был язык русской культуры, что позволяло формировать сознание граждан. В этом ведущий фактор принадлежит именно языку. Если мы хотим сохранить мир и согласие в республиках, нельзя забывать о важности русского языка.
РГ: Но ведь в школе есть не только язык, но и математика, физика, биология. Эти предметы без знания русского не осилить. Вот как, например, перевести на татарский словосочетания "теория вероятности" или "невесомость"?
Артеменко: В Татарстане говорят, что сумели выстроить весь образовательный процесс на татарском языке, есть учебники по физике и математике, по педагогике для вузов. (И где собираются работать выпускники этих вузов? Только в Татарии?)
РГ: Любопытно почитать словарь перевода понятий и терминов.
Артеменко: И я бы хотела. Но не дают.
РГ: В Туве так же обстоит дело?
Артеменко: Иначе. Это аграрная республика. Там в науку особенно не тянутся, а с русским языком просто катастрофа. Там вас могут не понять даже на бытовом уровне. Во время поездки в Кызыл я зашла на Главпочтамт. Там три окошка, я подошла, спрашиваю: "Какие услуги тут оказывают?" Меня не поняли.
РГ: И что делать? Может, увеличить часы на русский язык или найти безопасную пропорцию национальных и русских школ?
Артеменко: Надо грамотно выстраивать организацию образовательного процесса в каждой школе с учетом статуса языков и писать учебники под это. Открывать школы, которые работали бы по разным моделям. У ребенка должен быть выбор: пойти в школу с государственным языком Российской Федерации, в школу с государственным языком республики - татарским, башкирским, чувашским, или в школу с родным языком обучения, где в содержании образования преобладает культурологическая составляющая этноса. Новый стандарт это позволяет. Если в республике не принят закон о государственном языке данной республики, то модель такой школы не выстраивается. (В Татарии закон о языках принят, и что?)
РГ: В Дагестане почти 40 национальностей. Как там преподаются родные языки?
Артеменко: В Дагестане 32 языка. Специфика в том, что представители разных этносов проживают компактно, за исключением крупных городов. И нет такого, чтобы в школу ходили дети, говорящие на всех 32 языках. Преподавание в школах ведется на 14 языках, начальная школа - на родном, дальше обучение идет на русском.
Наработки у педагогов есть, и, несмотря на сложности, все языки поддерживаются и сохраняются. Чечня учится на русском, но учебник Моро по математике, я знаю, уже переведен на чеченский язык. Это стоило больших трудов и средств. Ингушетия тоже ведет обучение на русском, но хотела бы открыть гимназии с обучением на ингушском языке. И это разумно, потому что давало бы возможность готовить хороших специалистов, обеспечивающих сохранение национального языка в различных сферах общества.
******
Заканчивается статья справкой, из коей следует, что 95,5 % татар «хорошо знает свой родной язык». Вспоминаю всех своих знакомых уфимских друзей-татар, их детей и… и сомневаюсь что-то. Статья двойственное ощущение оставляет. Кого и к чему она готовит? Кого и на что уговаривает? Впрочем, как и вся сегодняшняя ситуация.
05.07.2011 10:09 | Автор: Екатерина Некрасова | | |
http://openufa.com/index.php?option=com_content&view=article&id=1310:2011-07-05-05-24-56&catid=35:2010-03-15-04-51-10&Itemid=5
