О.СЕВЕРСКАЯ: Что стоит за словом? Этот вопрос мы задаем себе, когда либо просто не понимаем, о чем нам говорят, либо стараемся прочесть что-то «между строк», найти какой-то тайный смысл в словах собеседника.
М. КОРОЛЕВА: Ну, например, если вас приглашают на презентацию стартапов в модное коворкинговое пространство, вы, наверно, задумаетесь, куда и на что вас зовут.
О.СЕВЕРСКАЯ: Не будем вас томить: в таком приглашении нет ничего неприличного, речь лишь о компаниях-новичках, которые предпочитают работать и общаться с клиентами в совместно арендуемом офисе. Но сразу возникает другой вопрос: зачем вместо понятных слов использовать англицизмы? Нет ли здесь какой… манипуляции?
О.СЕВЕРСКАЯ: Манипуляцией «Большой толковый словарь» под редакцией Сергея Кузнецова называет, во-первых, «сложный прием или действие, совершаемое с какой-то целью, при работе руками», во-вторых, «показ фокусов, основанный на ловкости рук» и «ловкую проделку, махинацию, действие, служащее для достижения каких-то целей за счет искаженного представления действительности».
М. КОРОЛЕВА: Переносное значение у слова манипуляция возникло не случайно: увы, достаточно часто люди друг другом манипулируют и так, что «пострадавшая» сторона даже не замечает, что по доброй воле действует в чужих, а не своих интересах. И слова в таких манипуляциях играют не последнюю роль.
О.СЕВЕРСКАЯ: Психолог Елена Добробабенко, чью статью публикует портал «Словари XXI века», обращает внимание на слова начальников, манипулирующих подчиненными, вооружая нас тем самым на борьбу за свои права. Например, в ситуации, когда подчиненный оспаривает решение своего босса, тот может как бы солидаризироваться с оппонентом. «Босс вроде бы полностью поддерживает подчиненного. Тот успокаивается, расслабляется, его внимание отвлекается, а психологическое сопротивление разрушается. После этого проще настоять на своем: оппонент благодарен за поддержку и утратил бдительность», - предостерегает Елена.
М. КОРОЛЕВА: И предлагает нам сравнить пару формулировок: «Нам отказались дать премию» и «Я не смог добиться премии для отдела». Заметили, как в первом варианте манипулятор уходит от признания своей неудачи?! Получается, что в отсутствии премии виноваты некие высшие силы.
О.СЕВЕРСКАЯ: Скинуть с себя вину и ответственность, замечает Добробабенко, легко, заменив с ловкостью фокусника глагол – существительны. Можно сказать: «Я предлагаю задержаться сегодня на работе, чтобы закончить расчеты», и это будет означать: «Я вам это предложил, и в разрушении ваших планов на вечер виноват, увы, я». Шеф-манипулятор сформулирует эту фразу следующим образом: «Есть предложение задержаться».
М. КОРОЛЕВА: Подразумевается, что есть некоторое предложение, непонятно кем (возможно, теми же высшими силами) выдвинутое. Сам шеф ни на чем не настаивает и, пожалуй, предпочел бы заняться вечером чем-то более приятным, однако предложение существует, и сотрудники обязаны к нему присоединиться.
О.СЕВЕРСКАЯ: В общем, ловкость слов – и никакого «мошенства». Если не хочешь пострадать, придется каждый раз проводить сеанс разоблачения магии. И все время быть начеку: и боссы, и чиновники любят демонстрировать такие «фокусы» и говоря с нами, и, извините за выражение, нам о чем-то пиша…
М. КОРОЛЕВА: Извинились мы за форму «пиша» потому, что в современных словарях – например, в «Толковом словаре русского языка» под редакцией Натальи Шведовой, - она приводится с пометой «разговорное». Литературная норма рекомендует нам ее избегать и заменять на другие конструкции. Например, мы опираемся на ваши вопросы не пиша, а когда пишем наши альманахи, и всегда стараемся дать на вопрос толковый ответ.
О.СЕВЕРСКАЯ: И иногда найти его нам помогает не словарь, а Национальный корпус русского языка. Так вот, он полностью реабилитирует это сомнительное деепричастие настоящего времени от глагола «писать», показывая: очень многие уважаемые авторы использовали форму «пиша».
М. КОРОЛЕВА: Начнем с глубины веков. Первый пример датирован 1720 годом. М. Королева Отец Гавриил (Добужинский), приветствуя победу над шведским королем Карлом под Полтавою, писал: «учитель народов великий во апостолех Павел, пиша к Фесалонианом, в послании первом извещает: о всем, рече, благодарите, сия бо есть воля божия о Христе Иисусе в вас». Это – XVIII век.
О.СЕВЕРСКАЯ: В XIX веке А.Ф.Писемский делал комплимент французскому литератору, переводчику В.Дерели: «спешу Вам высказать мое почти удивление тому, что до какой степени вы уже хорошо владеете русским языком: пиша в первый раз по-русски, гораздо лучше излагаете наших газетных фельетонистов и репортеров».
М. КОРОЛЕВА: На рубеже XIX-XX веков И.А.Бунин, например, так описывал свою влюбленность: «Она положила мне головку на плечо, обвила мою шею своими ручками, и я запечатлел на ее губках первый, горячий поцелуй! … Да! пиша эти строки, я дрожу от упоенья! от горячей первой любви!», а в своих Дневниках замечал по поводу рассказа «Господин из Сан-Франциско»: «Плакал, пиша конец».
О.СЕВЕРСКАЯ: В XX веке Ю.Олеша, следуя своему девизу «Ни дня без строчки!», так увлекся, что начал сомневаться в его правильности и заметил: «Боюсь, что, пиша этот дневник, потеряю писательскую квалификацию». М. Цветаева признавалась читателю: «Ни о какой эмиграции и России, пиша, не думала».
М. КОРОЛЕВА: А вот и более поздние примеры, конца XX века. Писатель Анатолий Найман замечал: «Поэзия ― это и есть счастье, поэт доставляет себе счастье активно ― пиша стихи». Философ Мераб Мамардашвили говаривал: «Лишь пиша, я узнаю свою мысль».
О.СЕВЕРСКАЯ: В то же время прозаик Андрей Битов говорил о своем творческом методе: «Я ворую у самого себя невозможность каждой следующей страницы, с тем чтобы написать ее. И тут же ловлю себя на слове. Ловлю и отпускаю, кошки-мышки… Пиша, как не солгать? Обнаружив ложь, как не отшвырнуть перо?».
М. КОРОЛЕВА: Ну и, наконец, пара цитат из нашего времени. Первая – из дамского журнала, журналистская сентенция: «Говоря (пиша) о белье, опасайся женского гнева. Блюди границы, чти устои». Вторая – из собрания анекдотов: «Иван Андреевич Крылов часто сидел и лежал на диване, но, в отличие от Обломова, использовал эту слабость по делу, пиша басни».
О.СЕВЕРСКАЯ: Наше резюме: разговорной стала некогда вполне литературная норма. И, если перефразировать пушкинскую Татьяну, «мы, вам пиша, чего же боле, что мы еще могли сказать?».
О.СЕВЕРСКАЯ: Раз уж мы вспомнили Пушкина, обратим внимание на то, что во времена «нашего всего» строки: «Надев широкий боливар, Онегин едет на бульвар» звучали почти так же дико, как современный перифраз: «Надев бейсболку, Онегин едет на тусовку». С точки зрения заимствований, за которые Пушкин иронично извинялся: «Шишков, прости, не знаю, как перевести».
М. КОРОЛЕВА: Шишкова, его «топталище» вместо «тротуара» и «мокроступы» вместо «калош», поминает вполне добрым словом Павел Перец, автор статьи «Постинг контента, или Новый русский язык» в интернет-издании «Фонтанка.ру». «Когда-то я был супервайзером, - признается он, - и следил за тем, как подопечные мне промогёрлз осуществляли сэмплинг». И заключает: «Знание английского языка – это прекрасно. Оно очень помогает. Например, понимать язык русский».
О.СЕВЕРСКАЯ: «Вот я прихожу в банк и читаю в договоре: «пролонгация». Мало того что договор напечатан мелким шрифтом на семи листах, так еще и пролонгация. Вот я в Москве на совещании, где продавцы рекламы сетуют на сложность работы с ритейлоМ. Королева Куда делась розничная торговля? Повиляла тейлом и свалила? Вот я впервые встречаю в прессе слово «селебритис». Звезды померкли, селебритис засияли»… Приводя эти примеры, Перец солидаризируется с филологом Еленой Геккиной, которая считает: «Некоторые из слов – это дань моде. Конторы превратились в офисы. Слово контора кажется нам советским, а понятие офиса связано с представлениями о престижности, деловитости».
М. КОРОЛЕВА: «Вот оно! Престижность и деловитость. Поэтому и следует говорить селебритис. Это престижно и деловито. Простите за банальный вывод, - извиняется перед читателями Павел, - но сорняки-англицизмы вырастают на почве повседневности, изрядно удобренной понтами. Понты – главный стимул речевого мусора».
О.СЕВЕРСКАЯ: Автор статьи далек от того, чтобы, вслед за славянофилами, называть, например, «ораторов» – «краснословами», а «аудиторию» – «слушалищем», или, по примеру писателя Карнавалова из романа В.Войновича «Москва 2042» величать газету «читалкой», а телевизор – «гляделкой», но задает вполне резонный вопрос: почему бы нам все же не заменить хотя бы «секьюрити» - «охранниками»? Есть у него еще один резон: англицизмы наносят ущерб благозвучности речи. Произнесите: «мерчендайзинг» и «сейлзмен». «Торговля» и «продавец» рядом с ними звучат как музыка!
М. КОРОЛЕВА: «Дивайс заюзанный, но еще вполне кульный», тоже, на наш общий взгляд, звучит и выглядит хуже, чем подержанное, но вполне работоспособное устройство. Зачем же нам менять устройство своего родного языка на хоть и кульный, но уже заюзанный другим языковым сообществом дивайс?!
О.СЕВЕРСКАЯ: Этот полуриторический вопрос мы – М. КОРОЛЕВА и О.СЕВЕРСКАЯ - оставляем вам на размышление. Хотя ответ, как нам кажется, очевиден: главное, что стоит за каждым словом. И не стоит ли какое слово не на своем месте…
Говорим по-русски. Радио-альманах
09.09.2012 12:51
http://echo.msk.ru/programs/rusalmanach/928309-echo/
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
