В декабре авторитетным консилиумом российских философов, журналистов и филологов было выбрано «Слово года-2011». В номинации «отдельные слова» первое место заняла «полиция», жаргонизмом года стал «РосПил», словосочетанием – «партия жуликов и воров», фразой – «Наш дурдом голосует за Путина».
Нетрудно заметить, что все слова-победители – парадоксальные, игровые, стебные. Даже суровая «полиция» привлекла внимание, судя по всему, не своей суровостью, а языковой игрой: милиция-полиция. Были менты – стали понты. Понты у них, впрочем, были всегда, но теперь это проявилось и в языке.
Как известно, в каждой шутке есть доля шутки. Можно воспринимать эту игру как игру, а можно – как социальный диагноз. Шутки шутками, а впервые за много лет язык показывает острую заинтересованность общества в политическом процессе. Да, юмор, но злой, неравнодушный, не отстраненный.
Игры в слова года – дело вообще серьезное. По крайней мере, по результатам западных годовых слов. В США и Великобритании, например, на первое место вышел термин «squeezedmiddle». Это можно перевести как «сжатый посередине». Имеется в виду та часть общества, которая сильнее других страдает от инфляции, сокращения госрасходов и замораживания зарплат. В основном это люди с низкими и средними доходами. Опять же диагноз.
Среди других претендентов arab spring – «арабская весна» и occupy –люди, которые занимают здания или общественные места в знак протеста против экономической несправедливости. Это неологизмы. Но жизнь складывается так, что и всем известные слова вдруг вызвали в прошлом году бешеный интерес. Пользователи сетевого словаря Webster в 2011-м чаще всего запрашивали слова «прагматичный», «амбивалентный» и «капитализм». Наконец они узнают, что это значит на самом деле.
Свои радости в Норвегии, где лингвисты зафиксировали аж 400 новых вариаций со словом «терроризм». Это последствия теракта Брейвика. Другой неологизм — Ytringsansvar, гибрид «свободы слова» и «ответственности». Поздновато он появился для такой развитой страны, как Норвегия.
Еще серьезнее дела обстоят в Китае. Там, правда, выбирают не слово, а иероглиф. Иероглифом года стал «кун», означающий «контроль». А в прошлом году им был «чжан», что можно перевести как резкий подъем цен. «Кун» логически связан с «чжан». Как показывает язык, даже для китайцев, обладающих железным терпением, все это чересчур. Недаром же словосочетанием года они выбрали«шанбуци» – «слишком хрупкий, чтобы выдержать удар». Так народ думает о себе.
В России мало кто страшится удара и считает себя слишком хрупким. Иначе самым популярным выражением года стало бы как минимум «кровавый режим». Но оно не фигурировало ни в сетевых голосовалках, ни у экспертов. Ни сейчас, ни все эти десять лет. А если и употреблялось, то с явной иронией. Дескать, какой же он кровавый. Так, кровавенький.
Себя обмануть можно, но язык не обманешь. Тем более такой богатый и сверхчувствительный, как у нас. Достаточно взглянуть на хит-парад слов, и сразу видно, в какие тона окрашено время: синие ведерки, айфон, «Твиттер», «Ё-мобиль», альфа-самец, Холуёво, порву за Путина. Веселенькая картинка. Альфа-самец садится в «Ё-мобиль», надев на голову синее ведерко, едет в Холуёво, а по дороге пишет сообщение в «Твиттер»: «Порву за Путина, по-эл?».
Этот мультик мы и смотрели последние десять лет. Мульт личности.
Более стебные лозунги и плакаты, чем надекабрьских митингах, встречались разве что на монстрациях: «Путин, подлый трус, выходи», «Выборы – опиум для народа», «Чуров, прокати на карусели!», «Верните снежную зиму!», «Пацаны, пора подвинуться». И так далее. И даже само словосочетание «партия жуликов и воров» звучит в первую очередь глумливо. Недаром же к слову «жулик» в языке положен уничижительный эпитет «мелкий».
Можно, конечно, списать все это на засилье постмодернизма. Посетовать в очередной раз, что ничего не принимается всерьез, что мы уже не способны испытывать чистую беспримесную ненависть и не верим до конца ни в один, самый лучший принцип. Все это так, но есть и еще причины.
Чуть ли не каждый, кому журналисты задавали сакраментальный вопрос «А зачем вы пришли на митинг?», отвечал в том духе, что «надо вернуть себе достоинство, нам плюют в лицо, нас имеют, нельзя терпеть». А что делать, когда чувствуешь себя оскорбленным? Разумеется, оскорбить в ответ. В сущности, перед нами классический спор оскорбленных самолюбий: «А у тебя ботокс! – А вы бандерлоги! – Ты даже не представляешь себе, какие мы крутые! –Гондоны! В упор не вижу! – А ты жулик! – А вы хомячки! – Кто вы вообще такие? – А ты кто такой?»
И так далее.
Самый конструктивный и честный лозунг, который мне удалось заметить на митинге: «Не хотим этих сволочей, хотим других!». Речь о том, чтобы не выбирать сволочей и не жить, как сволочи, давно уже не идет. Просто эти оборзели и хочется их заменить на других. Эта нехитрая процедура вернет народу чувство собственного достоинства. Примерно о том же говорит лингвист Михаил Эпштейн: «В России изменения означают в первую очередь изменения знака». А суть запросто может остаться прежней. И даже должна остаться. Суть всех устраивает, не устраивает только знак.
Выбирая слово и фразу десятилетия, эксперты остановились на слове «гламур» и выражении Грызлова «Парламент – не место для дискуссий». Позволю себе не согласиться с экспертами. У меня есть свой кандидат на слово и фразу нулевых.
Слово – конечно, fake. Или, если по-нашему, имитация. Давайте перечислять.
Политика – фейк.
Экономика – фейк.
Литература – фейк.
Революция – фейк.
Мораль – фейк.
За что ни возьмись, сразу же провалишься в пустоту. Чтобы не провалиться, единственный вариант – принимать все на веру, на слово.
А фразу эпохи хочется позаимствовать из рекламного ролика Ларисы Долиной начала десятилетия. Не помню точно, что она рекламировала – то ли меха, то ли эксклюзивную косметику. А слоган был такой: «Ты этого достойна!».
Прелесть его не только в том, что он безмерно льстит обывателю. Он еще и избавляет от необходимости менять себя к лучшему. Зачем, если ты априори уже достоин. Жить лучше и быть лучше – далеко не одно и то же.
Об этом многократно и совершенно справедливо писал Дмитрий Быков. В его интерпретации формула звучит так: «Да, мы такие, и что?». Какие бы ни были, а подай сюда блага жизни. И первым делом – чувство собственного достоинства. Готовность раз и навсегда все себе простить укладывается ни больше ни меньше в национальную идею – «Мы хорошие!». Поиск закончен, правильные слова найдены.
А теперь вернемся к фразе года под номером 2011. «Наш дурдом голосует за Путина». Так называется песня группы «Рабфак», бешено популярная в интернете. Для справки: слова ее написал Александр Елин. Тот самый, что восемь лет назад сочинил для «Поющих вместе» хит «Такого, как Путин». Напомню текст:
Мой парень снова влип в дурные дела,
Подрался, наглотался какой-то мути.
Он так меня достал, и я его прогнала,
И я хочу теперь такого, как Путин.
Я видела его вчера в новостях,
Он говорил о том, что мир на распутье.
С таким,как он, легко и дома, и в гостях,
И я хочу теперь такого, как Путин.
Такого, как Путин – полного сил,
Такого, как Путин – чтобы не пил,
Такого, как Путин – чтоб не обижал,
Такого, как Путин – чтоб не убежал.
Причем это был не стеб, а пропаганда социального позитива, как квалифицировали свой проект авторы. А сам герлз-бэнд был на полном серьезе назван агитбригадой, призванной рассказать молодежи о вреде абортов, наркомании и о патриотических ценностях российского государства.
И наконец, третий, еще более древний текст Елина – песня группы «Ария» «Воля и разум».
У моралистов и психоаналитиков может возникнуть вопрос: нет ли тут раздвоения личности? Как может человек исповедовать прямо противоположные принципы? Сначала агитировать за Путина, а потом говорить, что сагитированные им годятся в пациенты дурдома? Где тут воля, а где разум? И почему они не ладят друг с другом?
Вот что я вам на это скажу, скучные люди. Не надо задавать глупых вопросов. Да, мы такие – и что? Что бы мы ни делали – мы правы.
В романе «Тени в раю»действие происходит в 1945 году в Америке –Ремарк пишет (цитирую по памяти): «Когда мы вернемся в Германию, там не окажется ни одного нациста. Выяснится, что все пятнадцать лет немцы как один были антифашистами. Немцы не виноваты. Полная загадка, кто сжигал евреев в Майданеке. Страну изнасиловали марсиане, спустившиеся на летающей тарелке из космоса».
Насильники всегда прилетают с других планет, а виноватые живут в соседнем подъезде.
автор: Ян Шенкман
