Аналитика

Что общего между главой «Роскосмоса» и властями Казахстана, какой аурой хочет облагодетельствовать всех нас «Яндекс» и какое новое понятие обогатило словарь чиновников. Об этом — словарный запас минувших двух недель от Ксении Турковой

Некоторое время назад гендиректор «Роскосмоса» Дмитрий Рогозин заявил, что собирается переименовать новый российский космический корабль «Федерация» и дать ему мужское имя. «Должен не как девочка называться», — сказал Рогозин.

Его мечту об ономастической смене пола на этой неделе исполнил ушедший в отставку президент Казахстана Нурсултан Назарбаев — правда, с гораздо большим размахом. Столицу Казахстана Астану (ж. р.) решено переименовать в Нурсултан (м. р.).

Решение хоть и предсказуемое — что только не названо в Казахстане в честь президента-долгожителя, — но в то же время нетривиальное. Нечасто города, улицы и другие объекты называют именно именами, а не фамилиями политических деятелей. Эту странность отмечает лингвист Максим Кронгауз: «Во-первых, перемена рода, а род, как известно, участвует в формировании образа. Недаром Москва, в отличие от Петербурга, имеет женский характер. Новая мужественность столицы Казахстана усиливается еще и тем, что Нурсултан — мужское имя. Довольно резкий получается переход. Впрочем, Астане не привыкать, она побывала уже и Акмолинском, и Целиноградом, и Акмолой.

Вторая странность в том, что, называя город в честь государственного деятеля, обычно используют фамилию, если это не император, царь, князь, то есть особа благородных кровей, которую принято называть по имени».

Действительно, свое название столица Казахстана будет менять уже пятый раз за небольшой, по меркам языка, срок: впервые она была переименована — из Астаны в Акмолинский — в 1961 году. Род тоже меняется не впервые: Астана — топонимический трансгендер, причем тот, который никак не может определиться с идентичностью и остаться на какой-то одной «стороне». Если быть точными, конечно, не сама (сам?) не может определиться, а подвергается этим изменениям в угоду вождям.

Во многом эти языковые факторы, странности, как называет их Максим Кронгауз, и определили реакцию на это событие, вызвав невероятный взрыв шуток, мемов и анекдотов. Например, о том, что самый ужасный вопрос на экзамене для студента — это «Как называется столица Казахстана?» Или о том, что новый президент Казахстана предложил переименовать казахов в назарбахов.

Кроме того, это, по понятным причинам, вызвало ассоциации с Россией, где, как отметили многие, слава богу, есть город Владимир, так что Москва может спать спокойно.

Впрочем, в российских реалиях имя, несмотря на все параллели с царями и императорами, не сработало бы, потому что в истории были и другие Владимиры. Россиянин в этом случае не почувствовал бы, что президент, даже ушедший в отставку, всегда с ним. Такой эффект может дать только фамилия. Причем без части «град» — как самодостаточная единица.

Журналист «Эха Москвы» Ксения Басилашвили задала на своей странице в фейсбуке такой вопрос: «Москвичи, а если бы сам-сам ушел в обмен на переименование? Вы бы остались?»

«Дождемся, что и переименуют, и не уйдет», — ответили ей в комментариях.

Инвайт — просто добавь друзей!

В середине марта фейсбук-страницы россиян заполнили слова «аура» и «инвайт». «Аурой» оказалась новая соцсеть отечественного производства, продукт компании «Яндекс», которая медленно, но верно превращается в тот самый суверенный интернет, о котором так долго говорили депутаты.

Словосочетание «инвайт в ауру» звучит, безусловно, загадочно, отдает избранностью, чем-то для посвященных. Так и есть: пока войти в «Ауру», чтобы ее протестовать, можно только по приглашению (инвайту).

Интересно, что отечественная соцсеть звучит совершенно «не по-нашему», нездешне. Но узнавание своего, родного наступает в момент тестирования. В «Ауре», как выяснилось, действует цензура, которая запрещает такие слова как «менты», «мусора», «наркота» и даже «порно». Не пропускает сервис и известные всем сокращения матерных выражений, например, «збс» (= очень хорошо).

Умные «заморские» названия — «Аура» и «инвайты» — в соединении со знакомой отечественной сердцевиной (запретить, не пущать, следить за нравственным обликом) очень точно отражают жизненный принцип современной России: говорить о будущем, но двигаться в прошлое, рекламировать отечественное, но ориентироваться на Запад — и так далее. Как в цитате из школьного сочинения о Гоголе, который одной ногой стоял в прошлом, другой — в будущем, а посередине у него была страшная действительность.

P. S. Необязательное наблюдение о том, как все течет и изменяется: вопрос «А у тебя инвайт есть?» в начале 90-х вызвал бы ассоциации с соком — «Инвайт, просто добавь воды!»

Скотобаза из хрущевки

Пока новая соцсеть запрещает пользователям невинные слова типа «откосить» и «бабло», российские чиновники, ничуть не стесняясь своих должностей, используют куда более экспрессивную лексику.

Руководитель одного из департаментов «Роскосмоса» Станислав Жарков решил поделиться в фейсбуке мыслями о московской программе реновации и назвал жителей хрущевок «скотобазой», которая «бухает», «колется» и бросает мусор в подъезде. Пользователи обвинили чиновника в фашизме, отреагировав на его комментарий вопросом: «Ты где родился, ариец?»

Сразу после скандала в «Роскосмосе» заявили, что специальная комиссия решила Жаркова уволить. Чиновник же написал, что просто выразил личное мнение, сам он тоже живет в хрущевке и устал от бытовых проблем.

Определение «скотобаза» — очередной вклад в уже довольно внушительный по объему словарь «новой искренности» российских чиновников. Удивительно, что, несмотря на увольнения чиновников, это словарь продолжает пополняться.

В прошлом году подала в отставку глава департамента молодежи правительства Свердловской области Ольга Глацких, которая прославилась фразой «государство не просило вас рожать».

Спустя некоторое время в Саратовской области уволили министра труда, занятости и миграции Наталью Соколову, которая тоже вошла в историю знаменитым высказыванием о «макарошках», которые везде стоят одинаково.

Однако один и тот же сценарий — выплеск «новой искренности» — скандал — увольнение — похоже, чиновников совсем не пугает. Любить людей, которым они вообще-то служат, хотя бы напоказ, ради приличия в эпоху новой искренности не обязательно.

Более того, можно не только не любить, но и высказывать презрение. И «скотобаза» в этой парадигме — очень точное слово, потому что на цех, где содержат обреченный на убой скот, часто похожи не только ветхие российские хрущевки, но и то, что находится за их пределами.

Ксения  Туркова