Аналитика

Сенаторы и депутаты не хотят превращения госслужащих в брандахлыстов. Но есть оскорбление с худым словом, а есть намёк на него, рассказал 47news профессор-филолог Дымарский.

Генпрокуратура, Минюст и Минкомсвязь 14 января не поддержали законопроект об административном наказании за оскорбление власти в  СМИ и интернете сенатора от Красноярского края Андрея Клишаса и примкнувшей к нему группы депутатов Госдумы. Они предлагают приравнять обиду государевых людей к мелкому хулиганству. Для этого нужны поправки в закон "Об информации" и Кодекса об административных правонарушениях. Наведение поклёпа грозит штрафом до 5 тысяч рублей или арестом на 15 суток. Но замначальника правового управления Генпрокуратуры Екатерина Артамонова заявила, что формулировки законопроекта носят технический характер и принять решение будет невозможно без лингвистических экспертиз, а это потребует времени.

47 news поговорил с профессором кафедры русского языка филологического факультета РГПУ им. А. И. Герцена Михаилом Дымарским.

Он автор сотен судебных лингвистических экспертиз. В том числе и в тяжбе главы Российского еврейского конгресса Юрия Каннера c журналистом Максимом Шевченко, которые сцепились языком в блоге на сайте "Эхо Москвы".

- Что считается оскорблением словом?

- В законе две обязательные составляющие оскорбления. Первое — унижение чести и достоинства и второе — выраженное в грубой неприличной форме. Остается выяснить, что это за форма и тут возможны трактовки. Я всегда исхожу из того, что неприличное это то, что не найти в нормативных словарях русского языка. Это табуированная, обсценная лексика, в основе которой четыре корня русского языка. К ним можно добавить еще три-четыре слова, которые не включаются в словари. Круг этих языковых средств очень ограничен. Но очень часто под оскорблением понимают унижение чести и достоинства, выраженное в словах, которые встречаются в русской классике. Это, на мой взгляд, просто смешно.

Сегодня в КоАП есть статья 5.61, предусматривающая наказание за унижение чести и достоинства человека, а в уголовном кодексе была, но утратила силу статья "Оскорбление личности". Российские суды забиты делами об оскорблении, поймать на котором чрезвычайно сложно, если не переходить в текстах на площадную брань.

- А что делать, если журналист, допустим, проходится по своему оппоненту этой самой классикой?

- Я различаю понятие оскорбление, которое попадает под статью, и оскорбительное высказывание. Обидеться можно на что угодно. Учитель может услышать от посетителя фразу: "Да мне плевать на вашу школу". Никто не запрещает оскорбляться подобными фразами, но в суде такое высказывание оскорблением, в полной мере отвечающей букве и духу закона, не может быть признано. Это высказывание оскорбительного характера.

- Госдуму называют, то "взбесившимся принтером", то "Госдурой". Слово "дура" явно негативное?

- Негативный момент есть, а неприличной формы нет. Оскорблением в юридической смысле, с моей точки зрения, эта конструкция не является.

- Стоит обижаться на "коммунягу", "либераста", "прихватизатора"?

- Слово "либераст" содержит оскорбительный намёк, но оскорбление и намёк — разные вещи. В слове "коммуняки" явно выраженная отрицательная оценочность. Но грубой и неприличной формы в том понимании, которое я обозначил, нет. У нас в законе формулировка "неприличная форма", но не перечислены языковые средства, которые попадают понятие этой формы. В законе только одна общая характеристика, то есть ситуация ножниц. А суды завалены делами об оскорблениях, суды обращаются к лингвистам, а они дают зачастую противоположные ответы. Раз нет конкретизации, значит, есть поле для спекуляций.

- В думском законопроекте я конкретизации тоже не увидел.

- Значит, создается очередной прецедент для заваливания судов никому не нужными делами.

- А если ёрничать и делать в тексте из чиновника такого Туркменбашу, окружить его в тексте словами "многоуважаемый", "солнцеликий", "преподобный", давить на регалии?

- Тут уже речь может идти о задетом самолюбии, а приравнивать его к оскорблению — это глупо. Если он почувствует иронию — прекрасно. Но это не повод для обращения в суд.

- Отсылка к литературным героям. Допустим, председатель бюджетного комитета скуп, как Плюшкин.

- Абсолютно не вижу никакого оскорбления.

- Что делать с миром животных? Республиканцы в США обижались на осла, животное конечно глуповатое, но теперь это их тотем.

- Названия животных, как известно, неприличными словами не являются. В русском и других языках эти названия традиционно используются для характеристики человеческих качеств. Традиция многовековая. Оскорбительное высказывание — возможно, но не оскорбление. Юридическим основанием называть нашего чиновника американским республиканским ослом у вас нет, он ведь не член республиканкой партии США. Но можно написать "подобно американским ослам", то есть республиканцам — это совсем другое дело.

- Получается, что строгой математической модели, которая давала бы четкое определение, что есть оскорбление, не существует, и приёмчиков увильнуть предостаточно.

- Если бы подобная модель существовала, то не было бы никаких лингвистических экспертиз, юристов лингвистики и прочего. А ходов выразить свою иронию в тексте — предостаточно. Оскорбительный намёк — один из них. Оскорбительное высказывание отличается от оскорбления в тем, что в нём нет однозначно доказуемой грубой неприличной формы. Но при этом есть журналистская этика.

Пример из моей практики десятилетней давности. Журналист писал серию материалов о руководителе предприятия по фамилии Сидоров, но в тексте писал Пидоров. При этом подлинного названия предприятия в статье не использовал. Эксперт до меня установил оскорбление, а я нет. Гражданина Сидорова в материале никто скверным словом не называл. Если гражданин Сидоров склонен отождествлять персонажа из публикации с собой — это его личная воля.

Для суда пришлось писать объяснение, что оскорбления в строгом смысле в материалах отсутствуют, но есть техника намёка, которой пользуется автор, явно нарушала нормы журналисткой этики.

Журналист 47news в свою очередь вспомнил, как в фильме про мушкетеров Миледи и Рошфор исполняли для Ришелье народные куплеты. Среди них было про то, как "Кардинал ел бульон с госпожой Д'Эгильон"и при этом"поел на экю, погулял на мильон". Оскорбленный кардинал был категоричен в своем намерении познакомиться с автором: "Нет такого народа, которого бы я не мог посадить в Бастилию".

Беседовал Александр Калинин,
47news

Фото: pixabay.com