Передача: Говорим по-русски. Радиоальманах.
Ведущие: Ольга Северская, Марина Королева.
О. СЕВЕРСКАЯ: Если Цветаева стремилась «прочь от прочности», мы попробуем приблизиться к ней вплотную и посмотреть, какой от нее прок.
М. КОРОЛЕВА: А еще постараемся разобраться со стилистикой и стилем.
О. СЕВЕРСКАЯ: А начнем с того, что найдем в словаре кулему и… некулему.
О. СЕВЕРСКАЯ: Трогательная картина: папа с сыном пишут сочинение. Мальчик, высунув от старания язык, выписывает слова, складывая их в предложения, а папа смотрит из-за его плеча – что получилось. На лице папы – гордость за отпрыска, и вдруг он хмурится: «Нет, сынок, тут нужно что-то поправить. Фраза какая-то некулемая получилась»…
М. КОРОЛЕВА: Некулемая – значит, неловкая. Чаще так говорят все же о живых существах – неловких, неумелых. У Даля в словаре есть и существительное: некулема – «неуклюжий, неловкий человек, мешковатый рохля».
О. СЕВЕРСКАЯ: Раз есть некулема, будем кулему искать. Найдем – в «Большом толковом словаре русского языка» под редакцией С.А. Кузнецова: кулема – это не только неловкий, неумелый, но и небрежно одетый человек.
М. КОРОЛЕВА: А в литературе это слово встречается?
О. СЕВЕРСКАЯ: Конечно. Поиск в Национальном корпусе русского языка дает нам, например, цитату из «Момента истины» Владимира Богомолова: «Кто же подходит к собаке с подветренной стороны?! Кулема!», - журит один разведчик другого. А еще у разных авторов встречаются кулемы, закутанные то в шаль и шубу, кто – в платок и ватник…
М. КОРОЛЕВА: Но Даль бабу-«клушу, с укутанной, беспорядочно повязанною головою» называет не кулемой, а кулимáкой, а кулема в словаре Даля – это…
О. СЕВЕРСКАЯ: Это – ловушка для мелких зверьков, используемая в сибирских охотничьих промыслах. Энциклопедия Брокгауза-Эфрона уточняет, что используют такие ловушки и при охоте на более крупных животных. Кулема для лисиц состоит из четырехугольного ящика с дверкой, которая захлопывается, стоит лисе войти за подвешенной внутри приманкой. А кулемы на медведя или соболя – это тяжелые бревна, которые падают на голову зверю и оглушают его. Или даже убивают.
М. КОРОЛЕВА: Кошмар какой! Но логика понятна: если охотничья кулема – это «ловкая» (от «ловить») вещь, то не-кулема естественным образом получается не-ловкой.
О. СЕВЕРСКАЯ: Но ты же помнишь, что некулемый человек – не только неловок, он еще и мешковато, небрежно одет. У Даля найдем кулему льна – снопик, аккуратненькую связочку. Вот по сравнению с ней, наверное, неаккуратная одежда и выглядит некулемой, бесформенной, а для кулемы – укутанного человека более важным оказывается сравнение с кулем. Только не простым, а огромным и неповортливым, как… кит: это «огромнейшее морское молочное животное» Даль тоже называет кулемой.
М. КОРОЛЕВА: Кулема, некулема, некулемый – это все слова народно-разговорные, это нужно иметь в виду: они – примета сниженного стиля.
О. СЕВЕРСКАЯ: Кстати, о стиле поговорить – сейчас самое время. Папа заметил у сына еще одну несообразность: «Тут у тебя со стилистикой что-то не то…»
М. КОРОЛЕВА: Со стилистикой или со стилем что-то не так? Вот в чем вопрос. Слова эти близки, но значат все же разное. Давайте разбираться с оттенками значений.
О. СЕВЕРСКАЯ: Давайте. У существительного стиль есть множество значений. Стиль – это и совокупность характерных признаков, особенностей – искусства, архитектуры, музыки, литературы, и характер работы, и манера одеваться, и совокупность приемов использования языка, манера словесного изложения – лаконичный, возвышенный, сниженный стиль, официально-деловой, публицистический, художественный…
М. КОРОЛЕВА: Что касается стилистики, то это и раздел теории литературы, изучающий стили и стилистические средства литературных произведений, и раздел языкознания, изучающий стили языка, нормы их использования, и совокупность выразительных средств, которые раскрывают основную идею, тему произведения…
О. СЕВЕРСКАЯ: Например, у фильма может быть и стилистика, и стиль: лаконичный стиль может быть воплощен в черно-белой стилистике.
М. КОРОЛЕВА: А у руководителя есть только стиль, нельзя сказать: «Мне не нравится его стилистика», сетовать можно только на стиль руководства, стиль работы, принятый в компании.
О. СЕВЕРСКАЯ: А вот в словесном произведении можно и в стилистике огрехи найти – если избран какой-то один стиль изложения, и вдруг в него вторгается другой, звучащий диссонансом, и со стилем может быть что-то не то – если он не выдерживается.
М. КОРОЛЕВА: Стилистика – это более абстрактное понятие, стиль – более конкретное. Еще можно сказать, что стилистика – это набор средств, возможностей, а стиль – это магистральное направление, эти возможности реализующее.
О. СЕВЕРСКАЯ: Это все высокие материи, а у нас конкретная задача: покончив с сочинением, мальчик принялся за морфемный разбор. И теперь думает: слова прок, прочность и прочее – однокоренные? Или… «одноприставочные»?
О. СЕВЕРСКАЯ: «Про прок, прочность и прочее» - так называется статья филолога Анны Пичхадзе, опубликованная в одном из номеров «Учительской газеты». Слова, упомянутые в заглавии, однокоренные, а вот корень их… произошел от приставки.
М. КОРОЛЕВА: От приставки про-?
О. СЕВЕРСКАЯ: Точно. Приставка про- со значениями ‘пéред, раньше’, ‘через, сквозь, мимо’ и ‘вперед, дальше’ и предлог про ‘относительно, о’ известны уже по берестяным грамотам XI-XII века, восходят они к праславянскому *pro, и уже в праславянском существовало образованное от этого *pro с помощью расширителя –k- существительное *prokъ.
М. КОРОЛЕВА: «Расширитель» присоединялся к приставкам, оканчивающимся на гласный?
О. СЕВЕРСКАЯ: Да. Анна Пичхадзе приводит примеры: по-пере-к (от пере-), о-при-чь (от при-, с чередованием –к/ч-). Кстати, чередование –к-/-ч- встречается и в словах про-к и про-чь. В древнерусском существительное прокъ имело значение ‘остаток’, а в старорусском – еще и значение ‘польза, толк’, восходящее к другому – ‘то, что пригодится в будущем’.
М. КОРОЛЕВА: Древний прок, замечает Анна Пичхадзе, сохраняется в диалектах, где прок – это ‘будущее время, год, событие, результат, которого можно ожидать’, ‘запас чего-либо’, ‘умение, способность’. Исходное значение слова ‘то, что впереди’ отчетливо просвечивает в современном впрок ‘на будущее, про запас’.
О. СЕВЕРСКАЯ: Древним образованием от *рrокъ является также наречие прочь, его значение ‘вдаль от чего-то’ развилось из первоначального ‘вперед’. Кроме того, от существительного *рrокъ в праславянском языке было образовано два прилагательных, прокыи и прочии, оба со значением ‘оставшийся, остальной, другой’.
М. КОРОЛЕВА: Уже на русской почве от существительного прокъ образовался глагол прочить, известный по памятникам с XVI века. В самых ранних примерах он имеет значение ‘считать способным сохраниться в будущем, надежным’. Но уже к концу века появляются контексты со значением ‘предназначать’, которое стало основным в современном русском языке. Так, из значения ‘сохранять на будущее, впрок’ развилось значение ‘предназначать, заранее определять’.
О. СЕВЕРСКАЯ: Идея сохранения на будущее, предназначения выражена и в диалектном глаголе опрóчить ‘упрочить, укрепить, устроить надолго’. У Даля есть выражение опрочить дочь – ‘устроить, сговорить и дать приданое’. По его свидетельству, можно и грибов напрочить, то есть ‘запасти’.
М. КОРОЛЕВА: Прилагательное прочный, пишет Анна Пичхадзе, тоже связано с идеей надежности, основательности: первоначально оно означало ‘предназначенный для будущего’, потом получило значение ‘крепкий, надежный’. Хотя в переписке XVII века можно еще встретить указания на то, что хлеб прочен, а овес непрочен, то есть – пригоден и непригоден для хранения.
О. СЕВЕРСКАЯ: Наш интерес к родному языку – точно прочен, он – на века. На этом мы – М. КОРОЛЕВА, О. СЕВЕРСКАЯ и звукорежиссер… прощаемся с вами на неделю. За это время вы сможете упрочить ваши знания…
М. КОРОЛЕВА: И напрочить вопросы!
М. КОРОЛЕВА: Сегодня – о слове «негр», которое до недавнего времени никому плохим не казалось.
О. СЕВЕРСКАЯ: А кому-то и сейчас не кажется. Кроме того, попробуем разобраться, в чем разница между «сподручными» и «подручными», а также выясним, кто главный: фляга или фляжка.
М. КОРОЛЕВА: Оскорбление это или нет - если темнокожего человека называют негром?
О. СЕВЕРСКАЯ: Лет двадцать назад нам такой вопрос и в голову не пришел бы. Негр – человек, принадлежащий к негроидной расе, говорят словари русского языка. Другие дополняют: коренной житель тропической Африки с очень темной кожей. Вот и всё. Никаких помет типа бранное, уничижительное, просторечное… Обычное нейтральное слово.
М. КОРОЛЕВА: Но это – по словарям! В жизни все несколько иначе, изменения налицо. Во-первых, когда россиянин попадает за границу, он узнаёт (или уже знает), что слова, аналогичные негру, во многих странах под запретом. Во-вторых, те самые негры, которые приезжают в Россию на время или насовсем, обычно реагируют на это слово болезненно: они-то знают о том, что в других странах, там, откуда они приехали или где успели побывать до России, оно признается оскорбительным!
О. СЕВЕРСКАЯ: Да… Приходится признать, что вокруг негра возникла некая напряженная неопределенность. Вроде словари ничего такого про оскорбительность не говорят, а с другой стороны – кто его знает?
М. КОРОЛЕВА: Для русского языка слово негр относительно недавнее. Известно оно с середины 18 века, а в словарях появляется еще позже, в середине века 19-го. До негра человека с черной кожей в русском языке обозначали другим словом, и тоже заимствованным, арап. В допетровские времена арапами называли и негров, и арабов. Сейчас арап считается безнадежно устарелым.
О. СЕВЕРСКАЯ: Ну, а негр же пришел к нам из французского. Вообще же в Европе это наименование появилось сначала в тех романских языках, где слово negro употреблялось в смысле «черный» (от латинского niger – черный): в испанском, португальском и французском.
М. КОРОЛЕВА: Да, но сейчас-то в большинстве стран Европы и Северной Америки слова, родственные русскому негр, которые раньше были стандартным обозначением расы, могут рассматриваться как оскорбительные и расистские. Такая эволюция слова началась после краха колониализма во второй половине ХХ века.
О. СЕВЕРСКАЯ: Действительно, в США слово negro вытеснено словами black (черный) и afro-american (афроамериканец), во Франции, cоответственно, словами noir и africain. Так называемый «комплекс белой вины». Однако у нас ситуация изначально была иной: люди негроидной расы в России и СССР всегда были экзотикой.
М. КОРОЛЕВА: К тому же, если припомнить, большинство негров в Советском Союзе были выходцами из испано- или португалоязычных стран (с Кубы, из Анголы, Мозамбика и т.п.), а там слово негр оскорбительным не считалось…
О. СЕВЕРСКАЯ: И все-таки вы наверняка замечаете, что вежливые люди в России пытаются всячески избежать произнесения слова негр, стараются заменить его. Вопрос – чем?
М. КОРОЛЕВА: Ну, есть попытки заменить негра на афроамериканца (если говорят о неграх в США), на африканца, темнокожего, чернокожего, даже на афророссиянина. Последнее, правда, больше в шутку… В общем, кроме шуток: судьба негра в русском языке сейчас нелегкая. И не исключено, что через несколько лет в словарях рядом с ним появятся осторожные пометы типа не рекомендуется.
О. СЕВЕРСКАЯ: Во всяком случае, если судить по голосованию в эфире «Эха Москвы», в нашей программе «Говорим по-русски», лишь 17 процентов граждан считают слово негр оскорбительным. 83 процента полагают, что это обычное, нейтральное слово русского языка.
М. КОРОЛЕВА: На крыше что-то происходит: там вот уже несколько часов слышны шаги, бросают какие-то предметы, какие-то люди переговариваются. Наконец сосед решил пойти посмотреть, в чем дело. Вернулся и говорит: ничего страшного, там бригада работает, слесарь с тремя сподручными.
О. СЕВЕРСКАЯ: В данном случае больше подошло бы слово «подручные»: работает слесарь с тремя подручными. То есть, с помощниками, с теми, кто помогает ему в работе. А вообще, есть целых три похожих слова, которые, несмотря на сходство, лучше различать. Это подручный, сподручный и сподручник.
М. КОРОЛЕВА: Давай начнем со слова «подручный». Как мы уже выяснили, подручный – это помощник (в значении существительного). Но прежде всего, подручный - это прилагательное: находящийся под руками, поблизости (подручный инструмент, подручные средства).
О. СЕВЕРСКАЯ: А что до помощника, то они, как известно, могут быть разными: помогать можно в хороших делах, а можно в таких, о которых лучше и не вспоминать. Так вот, о подручном могут говорить и с неприязнью: «Разве вы не знали, что он был подручным палачей?»
М. КОРОЛЕВА: Кстати, подобного значения нет у слова сподручный! Во-первых, сподручным называют все удобное, подходящее, легко исполняемое. «Вот это мне сподручно!» - можем мы сказать. А можем так: «Нет, ехать туда мне сегодня не сподручно».
О. СЕВЕРСКАЯ: Заметим только, что литературным такое употребление слова «сподручный» назвать никак нельзя. Да и вообще само это слово словари считают просторечным и устарелым. Поэтому сказать о ком-то, что он пошел в сподручные к столяру, конечно, можно, но «в подручные» будет, безусловно, лучше!
М. КОРОЛЕВА: Кстати, было еще и третье слово того же ряда – сподручник. И тоже значило «помощник»! Но вот его словари относят уже к безусловно устарелым и областным, а потому услышать его шансов у нас почти нет – разве что прочитать в каких-нибудь исторических романах. Так же, как и слово подручник, совершенно вышедшее из употребления (рядом с ним ставят помету «историческое»). Подручник – тот, кто находился под властью, под рукой.
О. СЕВЕРСКАЯ: В общем, как видите, в активном употреблении осталось слово подручный. Что касается сподручного, это слово не выходит за границы просторечия.
М. КОРОЛЕВА: В отличие от слов «фляга» и «фляжка» - они вполне литературные. Но какое же из них было раньше?!
О. СЕВЕРСКАЯ: Обычно мы без труда определяем слова с уменьшительным смыслом и уменьшительным суффиксом. Что тут сложного? Дорожка, порожек, ножка – все это уменьшительно-ласкательные формы слов дорога, порог, нога. Наше языковое чутье обычно действует безошибочно, мы ему доверяем и правильно делаем.
М. КОРОЛЕВА: Поэтому на вопрос, какая форма появилась раньше, фляга или фляжка, мы отвечаем быстро и уверенно: конечно, фляга! Это и есть «основная» форма слова, а фляжка – уменьшительная. Вот корень фляж-, а вот суффикс –к!
О. СЕВЕРСКАЯ: А вот и нет! В данном случае, со словами фляга и фляжка, процесс был обратным: сначала в русском языке появилось слово фляжка, а потом уж фляга. И, как правильно подчеркивает Н. Шанский в своей книге «Лингвистические детективы», это еще не всё: сама форма фляжка не является исходной!
М. КОРОЛЕВА: Действительно, история похожа на детективную. XVI век. Тогда-то в русский язык и приходит слово… фляшка, через Ш. Приходит из польского (flaszka), а туда, в свою очередь, из немецкого (Flasche). Заимствовали слово, что называется, «с голоса», изустно – каким услышали, таким и взяли – а потому оно попало в ряд к словам типа ножка, дорожка, лачужка. Когда наступило время его записать, на письме фляшку изобразили так же, как эти слова, с Ж .
О. СЕВЕРСКАЯ: Дальше – больше. Раз уж слово фляжка попало в это семейство (ножка, дорожка, лачужка), то и осознавать его стали соответственно, как слово с суффиксом –к-. Но раз у ножки есть нога, у дорожки – дорога, у дужки – дуга, значит, у фляжки должна быть фляга! А раз должна быть, значит, будет – даже если прежде ее и не было. Такое словообразование, кстати, называют обратным.
М. КОРОЛЕВА: И фляга не единственный его продукт! Таким же образом в русском языке образовано слово зонт (от зонтик, которое первоначально было голландским словом zonne-dek, то есть покрывало от солнца).
О. СЕВЕРСКАЯ: В общем, отдавая должное большой фляге, не забывайте о том, что ее прародительница – маленькая фляжка. И маленькой она была далеко не всегда!
М. КОРОЛЕВА: Слушайте «Говорим по-русски», и мы – Ольга Северская, Марина Королева и звукорежиссер…расскажем вам еще много интересного о прародителях знакомых слов.
О. СЕВЕРСКАЯ: Готовьте вопросы!
Дата: 27.06.2010 10:50
Полная версия: http://echo.msk.ru/programs/rusalmanach/690818-echo/
© 2004 - 2008, радиостанция «Эхо Москвы», http://echo.msk.ru/
