Аналитика

Наши ассоциации могут многое рассказать о нас, а собранные воедино — и об основополагающих чертах нации, особенностях региона, политической и социальной ситуации в стране. Как, разматывая клубок запутанных связей между словами, лингвисты извлекают информацию из нашего бессознательного, объяснила один из авторов готовящегося к выходу Сибирского ассоциативного словаря (СИБАС), главный научный сотрудник Института филологии СО РАН, доктор филологических наук Ирина Владимировна Шапошникова.

Региональная ассоциативная база, созданная сибирскими учёными и уже доступная в электронном варианте, содержит информацию об ассоциациях русских, проживающих в азиатских регионах нашей страны.

Этот проект — часть  общероссийского, разработанного в Институте языкознания РАН и реализующегося при поддержке РГНФ.  «Подобный словарь уже создавался в 80-е гг. прошлого века в Институте языкознания РАН, но тогда состояние нашего сознания и языка очень отличалось от того, что мы видим сейчас. В этот раз мы делаем несколько другой срез, заранее регионально-специфичный. Существуют три базы, которые будут слиты в одну: европейской части России, Уральского региона и нашего — Сибири и Дальнего Востока. Здесь этим занимается Институт Филологии СО РАН (проведение эксперимента, обработка данных, фундаментальные и прикладные исследования в этом направлении) и Новосибирский государственный университет (отвечает за информационно-техническое обеспечение работы)», — рассказывает Ирина Владимировна.

Данные для СИБАС собирались в ходе массового свободного ассоциативного эксперимента, проводившегося с 2008 по 2013 год в наиболее крупных городах азиатской части России —  Новосибирске, Омске, Красноярске, Томске и Северске, Новокузнецке, Барнауле, Кемерово, Владивостоке, Хабаровске, Чите и Иркутске. Испытуемыми были студенты, преимущественно от 17 до 22 лет. Исследователям были интересны представители именно этого возрастного среза, как люди, которые через 10-20 лет будут определять будущее нашего общества.

В качестве стимулов (того, к чему нужно дать ассоциацию) учёные выбрали тысячу слов, в которую вошли наиболее частотные по употреблению в текстах, а также некоторые другие, способные дать социально-значимую информацию (например, об отношении к государству). Эту тысячу математики разбросали на 5000 анкет по 100 слов — так, чтобы каждая из них прошла через определённое число респондентов.

После того, как данные были собраны, для каждого стимула исследователи создали статью, куда вошли абсолютно все слова-реакции, расположенные в порядке убывания частотности (сначала те, которыми отвечали наибольшее число респондентов, в конце — единичные). «В результате мы получаем ассоциативное поле, представляющее собой некую модель образа, сложившегося у нас в голове применительно к тому или иному слову. Если знать, как описывать эту структуру, можно судить о смысловых доминантах массового сознания, то есть о тех смыслах, которые сейчас значимы, психически актуальны, способны управлять отношениями людей», — утверждает Ирина Владимировна.

Вот, например, список частотных ассоциаций к слову «Россия»: «страна; родина; Родина; великая; большая; мать; держава; матушка; щедрая душа; вперед; карта; государство; единая; мы; патриотизм; чемпион; великая страна; гордость; империя; молодая; огромная; патриот; родная; сила; величие; гимн; для русских; дураки; Единая; моя; моя страна; наша; отечество; Путин; Русь; территория; флаг; Я».

На основе ассоциативных баз данных можно судить также о том, что психолингвисты называют «ядром языкового сознания». Сюда входят слова, которые наиболее часто приходили в голову респондентам в качестве ассоциаций — в русском это: «человек», «жизнь», «дом», «деньги», «хорошо», «плохо», «друг», «нет», «мир», «я». Они представляют собой ассоциативные доминанты в смысловой структуре нашего сознания и обладают психологической актуальностью, так как понятия, которые за ними стоят, очень значимы для русского человека. Среди этого списка выделяются четыре слова, которые порождены наибольшим количеством стимулов: «человек», «деньги», «дом», «друг».

По частотности ядерных ассоциаций видно, как изменялось наше языковое сознание на протяжении последнего времени. Например, в эксперименте 80-х гг. слова «я» и «деньги» не поднимались так высоко. Однако, как правило, подвижки в этом пласте незначительные. Ассоциации здесь могут меняться местами, но обычно повторяются — то есть, это практически те же самые слова, но в другом порядке.«Например, и тогда и сейчас высокую устойчивость демонстрирует «дом». Построить его — одна из главных задач русского человека. Совсем не факт, что для других народов он имеет такое же значение. Ассоциативные данные показывают: у россиян сохраняется оценочное сознание, мы склонны рассматривать всё сквозь оппозицию «хорошо-плохо» (причём, если сравнивать данные 2013 года с результатами нашего же эксперимента 2008 и 2009 гг., сегодня у сибиряков семантический полюс начал смещаться в сторону «хорошо»)», — рассказывает Ирина Владимировна.

"Благодаря новым российским проектам задачу выявления смысловых доминант национального сознания с помощью ассоциативной лексикографии сегодня успешно решают в современной России. В 70-е годы прошлого века подобные исследования проводились и в Великобритании, но они не получили там продолжения. Российские психолингвисты осуществили сравнение английского «языкового ядра» с нашим (оно условно, так как эксперименты не были идентичными) и выяснили: у жителей туманного Альбиона во главе угла стоят слова: «me», «men», «good», «sex». «Мало того, что единицы там другие, образы, которые они представляют, отличаются от наших по смысловой структуре. То есть, в разные слова наши культуры вкладывают разные значения. Даже образы животных, выглядят здесь неодинаково. Поэтому для тех, кто занимается изучением  межкультурной коммуникации, такие базы ассоциативных данных очень ценны», — отмечает исследовательница.

Эта информация нужна не только для фундаментальных работ по изучению этнического сознания, но и для вполне прикладных вещей — в частности, преподавания русского как иностранного. По словам Ирины Владимировны, ассоциативными исследованиями недавно заинтересовались военные. Им нужно обучать иностранных студентов, причём делать это быстро, чтобы те уже через год могли овладевать профессией с помощью русского языка. Это очень сложная задача. «Прежде всего, важно отобрать лексические, лексико-грамматические единицы, на которых можно строить учебные подходы, пособия. Здесь мы работаем с психически актуальными смыслами, составляющими структуру языкового сознания рядового носителя русского языка. Эти слова важно предоставлять в уже готовых цепочках, в каких они употребляются в речи, и с готовыми смыслами, за ними стоящими. Ими легко манипулировать, превращая в вопросы, утверждения, тексты. После включения студента в первичную коммуникацию уже можно наслаивать на имеющуюся базу специфическую терминологию», — рассказывает исследовательница. Здесь имеет значение не только лексика, но и актуальная грамматика. Например, в русском языке много падежей, но далеко не каждый из них одинаково активен. Учёные задают вопрос: чему учить, что ставить в доминанту, а с чем можно подождать, для того чтобы добиться максимальной эффективности в формировании у иностранца вторичного языкового сознания?

Другая задача проекта — исследование региональных различий и современного состояния русского языка. «Даже по первичным результатам видно, что в нашем сознании начинают стираться границы между письменной и устной речью. Также наблюдается серьёзная брутализация русского языкового сознания в некоторых группах испытуемых: отмечено большое количество ругательной лексики, как и в прежнее время, выявляется словотворчество вокруг этого достаточно ограниченного количества корней, продуктивные словообразовательные и когнитивные модели», — говорит Ирина Владимировна. — Например, в числе реакций на стимул «политик» оказалось слово «либераст». Откуда берётся такая ассоциация? С одной стороны, сексуальные отклонения в нашем сознании связываются с западной политической средой, с другой  — здесь просматривается отношение к либеральной идеологии, которая у нас критикуется, проходит через сито жёстких оценок. Творчество, создание новых элементов — одна из самых интересных сфер для исследования ассоциативно-вербальной сети».

По оценочным ассоциациям, особенно  если доминируют негативные, учёные получают представление и об имеющихся областях социального напряжения. Например, среди слов-реакций к стимулу «чиновники» лидируют «коррупция», «бюрократия», «взятка», частотны также «гады», «козлы», «ложь», «сволочи» и др.

«Филологам, конечно, интересно посмотреть, как формирование языковых смыслов соотносится с нейрофизиологическими процессами. Несмотря на то, что такой междисциплинарный проект был бы очень дорогостоящим и трудоёмким, возможно, когда-нибудь и в Сибири удастся выйти на совместные исследования со специалистами в области нейробиологии и генетики», — говорит Ирина Шапошникова.

Работа по созданию всероссийской ассоциативной базы данных состоит из трёх этапов. На сегодняшний день сибирские учёные завершили первый. СИБАС уже доступен в интернете, бумажная версия будет выпущена в этом году. Издание по материалам европейской части России тоже практически готово (однако его ещё нет в открытом доступе), у уральской стороны есть ещё несколько нерешенных проблем, касающихся программной части работы.

На втором этапе в качестве стимулов будут предъявляться те слова, которые были реакциями в предыдущей части эксперимента (то есть, ответы-ассоциации, данные респондентами). Затем последует и третий: по результатам первых двух этапов выявятся единицы, которые не участвовали ни там, ни там — они и будут интересовать исследователей. Учёные предполагают, что таких останется немного. «Ассоциативно-вербальная гиперсеть, фиксирующая наше языковое сознание, имеет способность замыкаться в себе. Через какое бы слово мы не начали по ней путешествовать, мы все равно выйдем на любое другое в русском языке из тех, которые активно употребляются массово, усреднённым носителем русского языка, то есть, являются психически актуальными, — отмечает Ирина Владимировна. — Но с другой стороны, обозначенная гиперсеть имеет очень устойчивую и несколько замкнутую структуру. Было бы интересно узнать, где эта устойчивость нарушается, под воздействием каких факторов, и в какой мере такие явления отражают социальные процессы. Это уже вопрос не только к психолингвистике, но и к социальным наукам».

Учёные уверены: ассоциативно-вербальная сеть может отражать расширение и сужение этнического сознания, если таковые имеются. В последнее время из-за сложной политической ситуации наблюдается, скорее, последнее: когда люди начинают делить окружающих на своих и врагов. Смысловая структура сознания деформируется, мотивирует жёсткий коридор возможностей, и человек становится рабом этих установок (отсюда, например, пещернй национализм или подрывное смертничество). В итоге получается разрушительный эффект, имеющий значение для судеб целых народов и государств. Научные исследования — один из способов получения информации, необходимой для предотвращения такого рода аберраций сознания.

«Конечно, хотелось бы делать эту работу быстрее, но у нас сейчас нет стабильного финансирования, поскольку реформы идут и в системе образования, и в РАН. Это очень сильно влияет на ход исследования с негативной стороны. Нет никакой устойчивости: ты не знаешь, сможешь ли сохранить проект, работаешь вопреки всему. Мешает ничем не мотивированная англификация, куда можно отнести и требования непременно публиковаться в определенных журналах, попадать в обозначенные базы данных, рейтинги и прочее. Это отвлекает внимание и силы, создает суету и опустошенность, не даёт сосредоточиться на работе, лишает исследователя свободы выбора. Ученый должен сам решать, где и на каком языке публиковать свои труды и с кем сотрудничать», — говорит Ирина Шапошникова.

Диана Хомякова

 05 марта 2015