Если проект не нацелен на получение денег, то это ещё не значит, что он не получит федеральную значимость и национальное значение. Именно это произошло с инициативой «Орфосвинство», положенной руководителем тендерного отдела IT-компании без высшего образования. Начавшись как посвящённое ошибкам русского языка сообщество в соцсети, «Орфосвинство» сумело привлечь внимание к проблеме безграмотности. После этого учёные предложили поправки к Кодексу об административных правонарушениях, согласно которым, скажем, за ошибки в вывеске магазина его владелец должен быть оштрафован. В беседе с «Немного светлее» основатель «Орфосвинства» Андрей Бондаренко рассказал, чем важен ЕГЭ, почему грамотность – тонкая штука и отчего безграмотным бизнесменам пока не стоит волноваться.
– Согласны ли вы с тем, что самая безумная инициатива имеет право на существование?
– Сразу хотелось сказать, что «Орфосвинство» – это не «проект» и не «инициатива». Это просто мое хобби. Мы не «СтопХам» и не «кремлёвский проект». Я очень рано начал читать, и со мной случилась «врожденная грамотность». Я как-то инстинктивно поправлял ценники в магазинах, говорил менеджерам в компаниях об их ошибках. В результате все вылилось в такое хобби. Это просто коллекция перлов, которую мне помогают пополнять люди со всей страны.
– Каким вышло, что ироничная группа в соцсетях приобрела федеральную значимость?
– Конечно, КоАП имеет федеральное значение. Но не наш проект. Обсуждение этого проекта на уровне поправок в Кодекс об административных правонарушениях – это способ привлечь внимание к проблеме безграмотности предпринимателей и их подрядчиков. Но проект поправок вряд ли пройдет. Он похож на очередную запретительную инициативу Жириновского. Проект поправок в КоАП родился спонтанно. Нас взял под крыло МГГУ имени Шолохова. Ректор вуза поручил декану написать поправки. Есть такой проект министерства образования «Москва-город грамотных людей». Оттуда и проросла эта инициатива. Она очень сырая и спорная, потому вряд ли осуществимая. Формулировку о проекте поправок мы используем для того, чтобы принудить администрацию организации исправить ошибку.
– Требуется ли вашему проекту сейчас какая-либо помощь?
– «Орфосвинству» никакой помощи не требуется, кроме привлечения дополнительного внимания. Он же не трудоемкий. Сфотографировал, прислал нам, мы написали письмо с просьбой исправить ошибку. А вот обсуждению проекта поправок в КоАП мы всегда рады.
Есть ещё хорошая идея, но с ней мне пока одному справиться не под силу. Я хочу договориться с каким-нибудь издательством о скидке на тираж зарубежной и российской прозы и премировать тех, кто будет присылать нам случаи «орфосвинства» на сайт. Домен я уже купил. И обдумываю проект на краудфандинговой платформе, если в их правилах позволительно насобирать денег на призовой фонд. И устроить квартал грамотности.
– Что подразумевают поправки?
– Мы предлагаем внести 13 поправок в Кодекс об административных правонарушениях. В частности, понятие ненадлежащей рекламы мы предлагаем дополнить понятием неграмотной рекламы, что выражается в нарушениях норм русского языка. Также поправки подразумевают ответственность рекламодателя за нарушение норм русского языка и, фактически, штрафы за ошибки. Документ пока очень сырой, его обсуждение мы сейчас открыто ведём в социальных сетях.
– В тех же соцсетях многие уверены, что ошибка в вывеске магазина или кафе – это пятно на репутации владельца заведения, а значит, бизнесмен уже наказан. Кто-то открыто выступает против штрафов за ошибки. Почему вы не поддерживаете такие мнения?
– Я считаю, что штраф – это крайняя мера. Просто необходимо принудительное регулирование. Должно быть достаточно замечания, подкрепленного нормативным актом, чтобы тот, кто допустил ошибку в наружной рекламе, её исправил. Речь идет о выведении за рамки закона вопиющей безграмотности.
– Как вы относитесь к сленгу, жаргонизмам и калькированию западных терминов?
– Ну, существуют ведь окказионализмы. Вполне себе нормативная вещь. Вопрос в том, что грамотность – это очень тонкая штука. Лично я отрицательно отношусь к вольному использованию русского языка в СМИ, рекламе. Но друзей, которые пишут мне жаргонизмы, не поправляю.
– А что насчёт российской рекламы с использованием иностранных языков? Не планируете ли вы инициировать кампанию в её отношении? Тем более, что начинания уже звучали.
– Англицизмы есть. Есть уже такие, что мы не знаем об их происхождении и свободно пользуемся. Другое дело, что некоторые одаренные креативные менеджеры пытаются выдумывать какой-то новояз, который очень не похож на русский язык. В том числе и «сникерсни», «колбасни» и прочие жемчужины. Лично я не обладаю какими-то рычагами для того, чтобы что-то менять. Это исключительно моё мнение и моя позиция.
– Какое изменение в действующем законодательстве вы считаете самым важным за последние годы для русского языка?
– Самое важное – это ЕГЭ. Судя по слухам, которые ходят по интернету, это не совсем положительно отразилось на качестве результатов обучения по всем дисциплинам, включая и русский язык.
– Что для вас «хорошо»?
– Хорошо для меня… Когда люди не злятся, сталкиваясь с моими замечаниями, а понимают, что я руководствуюсь одной простой вещью. Представьте себе, что человек, который не обращает внимание на орфографию, заполняет резюме с ошибками при приеме на работу. Разумеется, его туда не берут, выкладывают резюме в интернет и смеются. Правила русского языка – это не ограничение наших свобод, а условность, которая создана для удобства взаимопонимания. Мы же не идем в метро в ту часть перехода, которая обозначена перечеркнутым человечком. Это не ограничение свободы, а условность для удобства.
16 Февраля 2015
http://nemnogosvetlee.ru/interview/436
