Законопроект о запрете мата вышел на финишную прямую своего вступления в силу. После одобрения Совфедом и визирования президентом томики Пушкина, Есенина и Маяковского упакуют в целлофан, а фильмы Квентина Тарантино нельзя будет увидеть в российских кинотеатрах. Фаина Раневская словно эпиграф к законопроекту писала, когда говорила: «Жопа есть, а слова такого нет».
Государственная дума 23 апреля приняла в третьем чтении и отправила в Совет Федерации законопроект «О внесении изменений в Федеральный закон «О государственном языке Российской Федерации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового регулирования в сфере использования русского языка», согласно которому будет запрещено использование нецензурной брани в кино, на телевидении, в СМИ и литературе.
Согласно законопроекту, использование мата в искусстве будет запрещено и наказуемо: в первый раз это будут штрафы от двух до пятидесяти тысяч рублей, при повторном нарушении закона размер штрафа увеличится до ста тысяч рублей, а деятельность преступного учреждения может быть приостановлена на 90 дней.
Кроме того, фильмам, в которых присутствует нецензурная брань, не будут выдаваться прокатные удостоверения, а экземпляры аудиовизуальной, печатной (кроме СМИ) продукции и фонограмм на любых видах носителей, содержащие мат, будут допускаться к распространению только в запечатанной упаковке и при наличии текстового предупреждения в виде словосочетания "содержит нецензурную брань". Если тот или иной случай будет признан спорным, то решение должно остаться за независимой экспертизой. В случае утверждения закона Советом Федерации его положения вступят в силу уже первого июля.
Среди депутатов, выступивших с такой законодательной инициативой, значится имя известного кинорежиссера Станислава Говорухина, которому, кстати, удалось обойтись без использования срамных слов в «уголовном» сериале «Место встречи изменить нельзя». В современных произведениях схожей тематики вопрос употребления или неупотребления мата, как правило, не стоит: редкий боевик из жизни «братков» или содержащий эпизоды криминальной направленности обходится без эмоционально окрашенной лексики.
Вот что рассказал «Фонтанке» о своем отношении к очередной законодательной инициативе известный писатель, автор произведений, послуживших основой для сценария «Бандитский Петербург», Андрей Константинов:
- Я бы порекомендовал законодателям взять эпиграфом к этому закону слова Раневской «Жопа есть, а слова нет». Сейчас самая большая опасность вовсе не матерные слова, которые употребляли и Пушкин, и Маяковский. На самом деле это часть нашего языка. Есть анекдоты, которые иначе не рассказать. Если употреблять эвфемизмы, то все прозвучит еще хуже. Есть идиоматические обороты. Наши депутаты не понимают, что гораздо большая проблема — не запикивать какие-то слова, а выпускать в больших количествах какие-то бездушные, бездарные сериалы, которые длятся веками. Бездарность — это гораздо хуже, чем мат, но они этого не понимают. Они думают, что можно все запретить и от этого настанет рай на земле. Законодатели часто пытаются этическую норму загнать в жесткие рамки закона, поэтому они выглядят смешно.
Тем не менее проблема существует. В случае принятия закона Советом Федерации полки книжных магазинов будут выглядеть несколько иначе, чем ранее: в целлофан окажутся упакованными не только «скользкие» произведения современных авторов, но и собрания сочинений классиков — и Пушкин, и Есенин, и Лермонтов, и Маяковский грешили «полетом» слова. Но этим писателям все равно, их и так все знают. Менее известные творцы рискуют тем, что их книги могут остаться нетронутыми: читатель не сможет пролистать сочинение, решая, покупать его или нет. Страшно подумать, какая судьба ожидала бы, скажем, роман Эдуарда Лимонова «Это я, Эдичка», будь он в наши дни литературной новинкой. Впрочем, нынешний Лимонов относится к целлофановому оформлению своих книг вполне спокойно:
- Ну и отлично. Приняли закон — и хорошо. Мне начхать: у меня таких произведений несколько первых книг и все. Из 57 моих книг к категории, про которую идет речь, можно отнести только две или три.
Оглядываясь на ассортимент своих магазинов и прикидывая возможные сложности в организации торговли, рассудительным остаётся генеральный директор сети «Буквоед» Денис Котов:
- Конечно, это достаточно редкие книги. Например, есть словарь мата, который полон таких слов. Все это не будет иметь критического влияния, если речь пойдет только об упаковке. Технологически это реализуемо, хотя и затруднительно по выявлению таких случаев. Мы же не можем прочитывать весь поток литературы, если где-то что-то промелькнёт на тысяча сто двадцать пятой странице, то мы будем иметь сложности. Вероятно, нужно, чтобы издатель сам ставил соответствующий значок на обложке. Я небольшой специалист в том, где проходит граница между цензурным и нецензурным выражением: есть слова очевидные, а вот является ли допустимым слово сволочь?
Если же посчитать количество человеко-часов, потраченных на формирование этого закона, то, наверно, было бы важнее принять какой-нибудь законопроект о минимальном количестве книжных магазинов на территории, потому что эта величина обеспечивает уровень грамотности взрослого населения. Если у нас в стране есть ряд городов, в которых уже закрылись все книжные магазины, то, думаю, там уровень употребления мата радикально растет просто исходя из этого факта.
Итак, законопроект о запрете мата, которому фактически дан зеленый свет, изменит немногое. Театральным и кинорежиссерам придётся искать другие способы проявления экспрессии в кадре и на сцене, в книжных магазинах компанию упакованным дорогим изданиям по искусству составит криминальное чтиво, а шедевры Квентина Тарантино больше не попадут в российский прокат: этот мастер без shit обойтись не может. Впрочем, вполне возможно, что вновь вернется советская практика дублирования, описанная в анекдоте, когда возгласы неудовлетворенной итальянской дивы, обращенные к незадачливому партнеру:«Impotente! Castrato! Pederasta!» – звучат из уст переводчика как: «Уходи, я не люблю тебя!» А защищенная таким образом нравственность среднего россиянина будет подкреплена языком, который засунут в целлофан.
Евгений Хакназаров,
«Фонтанка.ру»
24.04.2014
© Фонтанка.Ру