Во многих языках мира существуют слова и словосочетания, так или иначе связанные с географией. Например, Швеция подарила миру такие общеизвестные термины, как «шведский стол», «шведская стенка» и «шведская семья». В русском языке названия многих городов и стран также устойчиво ассоциируются с определенными предметами и понятиями.
Во всем мире известен аттракцион «русские горки»; впрочем, в русском языке те же самые горки именуются «американскими». Словосочетание «лондонский туман» присутствует во многих языках, а вот про «армянское радио» знают, наверное, только на постсоветском пространстве: в советскую эпоху сочинялось много остроактуальных анекдотов, в которых армянскому (почему-то) радио задавали какой-то наивный вопрос, на который оно давало парадоксальный ответ. «Китайское» в русском языке присутствует как «китайский цирк» (нечто головокружительно-сложное и при этом странное) или «последнее китайское предупреждение» (многочисленные, но не реализуемые угрозы). «Испанское» же, например, – это прежде всего «испанский сапожок» (орудие средневековой пытки).
Некоторые подобные устойчивые словосочетания рождены произведениями искусства. Так, «Египетские ночи» – это название одной из повестей Пушкина, а выражение «Тайны мадридского двора» (то есть интриги во властных структурах) рождено одноименным романом немецкого писателя XIX века Георга Борна. В свою очередь, «Парижские тайны» – это прежде всего французский фильм (1962) с Жаном Маре, а вот «Римские каникулы» – американский (1953) с Одри Хепберн. Подмосковье же прочно связывается со знаменитой песней «Подмосковные вечера».
Точность обычно бывает «швейцарской» (благодаря часам), а пунктуальность и аккуратность – «немецкими» (впрочем, в последние годы устойчиво «немецким» стало и порно). «Аргентинское» – это прежде всего танго, а вот «Чили» – это самый острый перец. Еще одно специфически острое (и популярное в последнее время) блюдо – «корейская морковь». Ну а бутерброд к нему можно сделать из «французской булки» (которая в конце 40-х годов в рамках борьбы с космополитизмом была переименована в «городскую») с «голландским сыром» или «краковской колбасой».
Напитки к этой международной трапезе – родом прежде всего из Восточной Европы: например, «чешское пиво» или «рижский бальзам». В советское время это могла быть также «Московская» (или «Столичная») водка, но сейчас эти марки практически исчезли из оборота. На десерт же можно выпить чашку «кофе по-варшавски» (с топленым молоком). А сладости к кофе – тоже восточноевропейские: «берлинское печенье», «тульские пряники», торт «Киевский» и мороженое «Ленинградское».
Для всего мира восточная часть России, «Сибирь» – это место, где всегда зима и куда ссылают неугодных. Для российского же сознания слово «Сибирь» вовсе не так страшно (ее значительная часть вполне неплохо обжита), а соответствующие негативные ассоциации вызывают только ее дальние регионы: Колыма и Камчатка. В культовой советской комедии 60-х «Бриллиантовая рука» случайный знакомый, прощаясь, говорит герою: «Будете у нас на Колыме – милости просим!» – на что тот, испуганно поперхнувшись, отвечает: «Нет, уж лучше вы к нам!» (эти фразы стали популярными мемами). А «Камчаткой» обычно называют последний ряд парт в школьном классе.
Расположившаяся относительно неподалеку американская Аляска в русском языке имеет совсем другое значение: «аляской» называют теплую пуховую куртку с отороченным мехом капюшоном. «Канадами» именуют коньки с закругленным лезвием для игры в хоккей с шайбой. А вот летний головной убор – «панама» – получил свое название уже от центральноамериканской страны. Бермудские острова, в свою очередь, дали имя укороченным летним брюкам, «бермудам». Любопытно, что в 50-60-е годы, когда настоящих американских джинсов в Советском Союзе еще не было, их аналоги отечественного (или восточноевропейского) пошива назывались «техасы».
И продолжая тему одежды: «Нет, это не Рио-де-Жанейро!» – разочарованно произносил Остап Бендер, герой популярных плутовских романов Ильи Ильфа и Евгения Петрова, занимаясь мелким жульничеством в российской провинции и мечтая уехать в мифический город, где все ходят в белых штанах. А пытаясь вскружить голову очередной жертве, он делает комплимент ее фальшивым мехам: «Вас обманули. Вам дали гораздо лучший мех. Это не мексиканский тушкан, а шанхайский барс!» – и с тех пор выражение «шанхайский барс» стало означать дешевую подделку. Настоящие же российские региональные бренды – это «Вологодские кружева», «Оренбургские платки», а также «Хохлома», «Палех» и «Гжель» (расписные деревянные ложки, шкатулки и фарфоровая посуда), названные по местам их производства.
Символом глухой провинции стал в русском сознании расположенный в самом центре европейской части России город Тамбов (в одном из предыдущих блогов я рассказывал о выражении «Тамбовский волк тебе товарищ!»), а признанной столицей острословов – южная (ныне украинская) Одесса (устойчивое выражение «одесский юмор»). Вообще в русском языке Юг – это место расслабленности и отдыха, а Север – место напряженного труда; издавна «на севера» ехали, чтобы зарабатывать деньги, а «на юга» – чтобы их тратить. Ну а другая координатная географическая ось тоже имеет свои противопоставляемые характеристики: Запад – это цивилизация и прогресс, а Восток – консервативная традиция и некая таинственная загадочность. «Восток – дело тонкое» – эта фраза из культового фильма-истерна (по аналогии с «вестерном») 60-х «Белое солнце пустыни» также стала мемом.
Алексей Михеев
Английская (сокращенная) версия: http://rbth.com/blogs/2014/03/20/geography_as_part_of_language_35233.html
