Самой читающей публикой в мире была советская.
С переводчиком, литературным обозревателем и критиком, известным колумнистом Виктором Топоровым мы встретились в крошечном кафе при арт-галерее «Борей», которую он часто посещает.Виктор – самый известный и скандальный питерский публицист, он же – ответственный секретарь премии «Национальный бестселлер», которую сам и основал. По образованию Виктор Топоров – филолог-германист. Если бы у переводчиков было традиционное деление на поколения, Топоров, наверное, назвался бы «семидесятником». Им переведены тысячи строк Рильке, Блейка и Бредеро, других экспрессионистов. На рубеже тысячелетий Виктор стал главным редактором издательства «Лимбус».
О чём можно поговорить с именитым переводчиком? В первую очередь – о языке, о том, как он изменился в последнее время.
– Виктор Леонидович, насколько социальная принадлежность выдаёт носителя языка?
– Я люблю такой пример. В Англии, где сейчас нет ни имущественных, ни сословных, ни расовых конституционных различий, люди очень резко различаются по языку. Для того чтобы быть принятым в высшем обществе вне зависимости от твоего дохода и происхождения, важно, чтобы ты говорил на оксфордском или кембриджском английском. Это – особое произношение и словарный запас в три-четыре раза больше обыденного. Опознаётся его наличие моментально. Владение таким языком является пропуском на высокие должности (кроме выборных, естественно). Имеется в виду, что у носителя языка были хорошая школа, колледж, университет.
– Но в СССР люди говорили на более чистом, литературном языке и без всякого высшего общества. А партийные руководители, как правило, были не бог весть какими ораторами…
– Здесь имел место особенный феномен. СССР был очень читающей страной, а от чтения очень хорошо развивается словарный запас, книжная лексика. В домах было постоянно включено радио, где люди говорили на правильном языке. По радио читали романы, пели оперы. В телевизор людей с дефектами речи не пускали. Всё это формировало правильную русскую речь. Цензура, редактура были ведь не только политическими, они были и литературными.
В 90-е годы, когда открылись всевозможные границы, всё это рухнуло. Рухнула и система образования, точнее даже – просвещения. В русский язык хлынули три мощных потока, которые его заметно преобразили. Это – англицизмы, мат и язык зоны. Раньше последние два потока были резко табуированы. Потом к этому присовокупился наркоманский жаргон, различные интернет-веяния, такие, как язык «падонкаф», «апстену», «выпей йаду» и пр.
– У немцев в языке происходят аналогичные процессы?
– Немецкий – это сконструированный, выдуманный язык. Такого языка не было ещё в начале XIX века: во всех землях разговаривали на своих отдельных диалектах. В России тоже говорили на диалектах, но основа у нас была, это – московско-вятский говор. В Германии же основными диалектами были берлинский и мюнхенский. Потом учёные сконструировали так называемую «сценическую речь», которая стала литературной нормой для всей Германии. Она зависела от Шиллера, Гёте, от немецких романтиков. Но в землях по-прежнему разговаривали на диалектах.
Кстати, больше немецкого изменился английский. Это, в основном, связано с выходцами из колоний, с мигрантами, которые туда постоянно приезжают. Они его засоряют.
– Такие изменения языка – это хорошо или плохо?
– Подобные тенденции не обязательно в целом имеют знак плюс или минус. В Северной Германии мальчика называют кнабе, а в Южной Германии и Австрии – юнге. С чем это связано? Да ни с чем. Это так же, как и с буквами. Вот была буква ё – это хорошо или плохо?
– Ну вот как раз в редакции «Гудка» букву ё используют. Кстати, Олеша, Булгаков, Ильф, Петров, Катаев в разное время работали в «Гудке», у нас висят их портреты. Кто из этих писателей вам ближе?
– Как писателя, стилиста я выше всех ценю Олешу, потом Катаева. Из книг, конечно, в первую очередь – «12 стульев». Булгаков – очень хороший писатель, но вот именно «Мастера и Маргариту» я не очень воспринимаю. Сама по себе идея – призвать дьявола, который сведёт счёты с твоими литературными врагами, она довольно сомнительна. Мне ближе «Театральный роман».
– Не любите вы Булгакова …
– Я о «Мастере и Маргарите». Булгаков призвал в романе псевдобога, пророка, не обладающего божественной ипостасью, для того чтобы тот разобрался с его врагами.
– Ну не мог же Михаил Афанасьевич призвать для возмездия Бога. А вы сами будете в своём романе призывать кого-то для разборок с вашими литературными врагами?
– Такие книги пишутся регулярно. К примеру, Максим Кантор в своём последнем романе «Красный свет» всем своим врагам из области «актуального искусства» устроил настоящую порку. Писатель Виктор Пелевин также внимательно отслеживает, кто о нём плохо высказался, и может вывести его в следующем романе.
– В России, судя по той же школьной литературе от XX века, каждый поэт и писатель был «гражданином». Сейчас происходит примерно то же самое – одни записались в «протестанты», другие – в «охранители»…
– Вообще говоря, литератор не обязан заниматься политикой. Но у России своя история. Писатель – это интеллигент творческой профессии. Интеллигенция – нерусское слово, но русское понятие, термин. На Западе нет никакой интеллигенции, там есть интеллектуалы. Писателю или любому другому творческому человеку можно вести кухонные разговоры, выступать в печати (что есть разновидность кухонных разговоров) или проявлять активность в социальных сетях, что есть совсем уже кухонные разговоры. Это вместо того, чтобы писать роман, получить за него гонорар и внести взнос в фонд своего политика.
– Раньше писатели писали политические романы, крупные формы, «Что делать?», а сейчас – голая публицистика.
– Сейчас за романы платят столько же, сколько и за колонки в журнале. Роман – на три колонки гонорара. «Мать» Горького в своё время прочли сотни тысяч. А роман Захара Прилепина «Санькя» прочли тысячи. Да и кто эти программные романы сегодня будет читать? Хотя, вообще говоря, книга может оказать мобилизующее воздействие на общество. К примеру, как на японских националистов оказали влияние романы Юкио Мисима. Вот если бы Эдуарду Лимонову сегодня было лет 35, он мог бы написать убедительный программный роман. А так всё это у него довольно комично выглядит.
Беседовал Валерий Павлов
"Гудок". Выпуск № 28 27.06.2013
Ссылка на материал: | http://www.gudok.ru/newspaper/?ID=917706
© ОАО «Газета «Гудок»
