Онлайновые социальные сети, помимо выполнения функций поддержки общения, обмена мнениями, получения информации их членами, организации и ведения бизнеса, в последнее время всё чаще становятся объектами и средствами внешнего информационно-психологического управления и ареной информационного противоборства на различных уровнях стратификации российского общества.
Итак, познаем сети и будем ходить дальше от них,
познаем стремнины и не будем приближаться к ним.
(Святитель Иоанн Златоуст)
… Чувство безопасности – великое дело,
освобождающее мысли для работы, учебы и жизни.
(Жак Кушак)
Безопасность России – довольно широкое и многоаспектное понятие. На уровне обыденного сознания понятие «безопасность» интуитивно определяется нами как «отсутствие опасности». В общем виде под безопасностью понимают «невозможность нанесения вреда кому-нибудь или чему-нибудь вследствие проявления угроз, то есть защищённость объекта безопасности от угроз» [1]. При этом необходимо отметить, что угроза объекту безопасности не является чем-то существующим самостоятельно. Она есть либо «проявление взаимодействия объекта безопасности с другими объектами, способное нанести вред его функционированию и свойствам, либо подобное проявление взаимодействия подсистем и элементов самого объекта безопасности». В качестве объектов безопасности в статье рассматриваются человек, общество и государство.
«Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года», введенная в действие Указом Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 г. N 537 (ст. 6) определяет национальную безопасность, или, что то же самое, безопасность России, как «состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, которое позволяет обеспечить конституционные права, свободы, достойные качество и уровень жизни граждан, суверенитет, территориальную целостность и устойчивое развитие Российской Федерации, оборону и безопасность государства».
Состояние защищённости, в свою очередь, порождает чувство безопасности, которое, по словам Жака Кушака, «является великим делом, освобождающим мысли для работы, учебы и жизни». Поэтому к этому состоянию защищённости интуитивно стремится каждый из нас.
Существует множество аспектов безопасности - личностная, национальная, экономическая, социальная, правовая, политическая, экологическая, информационная, военная, международная и т.п., и у каждой грани безопасности есть свои угрозы – естественные или искусственные [2]. Реализация в той или иной форме угроз безопасности может привести к выходу из состояния защищённости и тем самым причинить некий вред.
Чтобы этого не произошло, государственные структуры, уполномоченные действующим законодательством противодействовать угрозам и вызовам безопасности России, сосредоточивают свои усилия и ресурсы на обеспечении национальной безопасности страны во внутриполитической, экономической, социальной сферах, в сфере науки и образования, в международной, духовной, информационной, военной, оборонно-промышленной и экологической сферах, а также в сфере общественной безопасности.
В материалах из всей совокупности угроз рассматривается относительно новая для России угроза – действия деструктивных сетевых социальных структур. При этом действия этих структур в материалах рассматриваются с позиции ведения против России так называемой «информационной войны».
Рассмотрим вначале, что же такое сетевые социальные структуры, а также какие их них и как могут оказать деструктивное воздействие на Россию.
Социальная сфера жизни российского общества выступает как совокупность социальных отношений и условий, которые влияют на содержание и характер деятельности, поведение людей, и охватывает интересы людей, социальных групп, взаимоотношения общества и личности.
В структуре любого социального отношения выделяются:
субъекты (стороны, между которыми возникают отношения);
объект (то, по поводу чего возникают отношения между субъектами);
потребности (отношения субъект - объект);
интересы (отношения субъект - субъект);
ценности (отношения между идеалами взаимодействующих субъектов).
В современной социологии в зависимости от плотности, формы осуществления связей и составляющих их членов различаются большие и малые, первичные и вторичные социальные группы.
Малая социальная группа малочисленна по составу, члены ее объединяются общей деятельностью или интересом и находятся в непосредственном личном общении. Разновидностью малых социальных групп являются первичные группы, отличительный признак которых - непосредственный межличностный контакт их членов, характеризующийся высоким уровнем эмоциональности. Эти группы первичны в том смысле, что именно через них индивиды получают первый опыт социального единства. Через первичную группу осуществляется социализация индивидов, освоение ими образцов поведения, социальных норм, ценностей и идеалов. Через нее человек осознает свою принадлежность к определенным социальным общностям.
Вторичная группа образуется из людей, между которыми не обязательно существуют эмоциональные отношения. Их взаимодействие подчинено достижению определенных целей, индивидуально неповторимые черты личности не имеют значения, главное здесь - выполнять определенные функции. Основным типом вторичной социальной группы является большая социальная группа как совокупность людей, которых объединяет, как правило, один социально значимый признак (принадлежность к какому-либо вероисповеданию, профессиональная принадлежность, возраст, территория проживания, этническая принадлежность и т. п.). Большие социальные группы формируются для достижения определенных целей, например, политическая партия, крупный производственный коллектив, творческое объединение и т. п. Их особенностью является форма межличностного взаимодействия: конкретный член группы может лично никогда не вступать в контакт со всеми членами группы, а только опосредованно, хотя, несомненно, у него существуют контакты с некоторыми членами группы, которые могут быть весьма интенсивными и широкими по охвату.
В зависимости от наличия или отсутствия официального социально-юридического статуса все социальные группы подразделяются на формальные (официальные) и неформальные. Кроме того, социальные группы могут быть открыты для любого желающего, либо группа может быть «закрытого типа» и для включения в неё кандидату необходимо отвечать неким требованиям или пройти своеобразную инициацию.
С бурным развитием информационных технологий и, в первую очередь, сети Интернет, одним из способов объединения людей в социальные общности (группы) и одновременно формой межличностного общения в рамках этих групп стали так называемые социальные сети. Под социальной сетью будем понимать виртуальную социальную структуру, состоящую из множества узлов, которыми являются социальные объекты (общность, социальная группа, личность, индивид) и определённого на этом множестве узлов множества отношений социальных объектов между собой (знакомство, дружба, учёба, сотрудничество и т.д.). При этом коммуникация узлов социальной сети между собой осуществляется в основном с использованием технических возможностей сети Интернет. В качестве примера можно назвать такие популярные социальные сети, как «ВКонтакте», «Одноклассники», Facebook, Twitter, «Живой Журнал».
По своей сути социальные сети способствуют, во-первых, организации социальных коммуникаций между людьми и, во-вторых, - реализации их базовых социальных потребностей. При этом ряд авторов выделяет две пересекающиеся трактовки социальной сети – как социальной структуры и её специфической интернет-реализации [14].
Привлекательность, а отсюда и бурный рост в Интернете количества и типов социальных сетей, обусловлена следующими предоставляемыми ими пользователям возможностями:
общение с участниками социальной сети практически в режиме реального времени, в том числе с использованием видеоряда;
получение информации (в том числе обнаружение ресурсов) от других членов социальной сети;
верификация идей через участие во взаимодействиях в социальной сети (в так называемых форумах, блогах);
социальная выгода от контактов (сопричастность, самоидентификация, социальное отождествление или принятие и т.п.);
рекреация (отдых, времяпрепровождение).
Отличительными особенностями, можно сказать философией сети, образованной с использованием интернет-ресурсов, являются:
кажущаяся полная или частичная (кроме «своих») анонимность социальных объектов сети;
сетевая, а не иерархическая форма коммуникации (от многих ко многим), основанная на авторитете знаний или свойств конкретной личности, а не занимаемом ею положении в социальной среде;
открытость вхождения для желающих, согласных с правилами сети;
гибкий состав участников;
композитный (составной) характер: сеть может содержать внутри себя структуры или «куски» структур различных типов;
отсутствие видимой иерархии (децентрализация управления, вплоть до феномена "расщепленного лидерства", когда в одной сети имеется несколько лидеров по отдельным аспектам работы организации);
широкая специализация и, соответственно, ответственность участников;
неформальные отношения участников.
«Ключевыми словами» практически любой модели социальной сети являются: агент, мнение, влияние/доверие, репутация. При этом в сетевой социальной структуре обязательно присутствует три основных компонента:
объединяющая идея или смысловой концепт, который разделяют все участники сети;
общее коммуникативное пространство;
равенство и связанность участников — равный доступ к информации.
В настоящее время в России можно выделить два больших класса социальных сетей:
традиционные социальные сети (родственные, этнические, по интересам, «местечковые»);
актуализированные сети (сети выживания, сети обогащения и сети власти).
Для того чтобы социальная сеть эффективно работала, в ней должны присутствовать как минимум следующие ролевые типы участников коммуникации:
«идеологи»: необходимо, чтобы кто-то выполнял функцию лидера — выдвижение идей и функцию мыслителя — проверка и оформление идей;
«информаторы»: необходима функция сенсора — сбор доступной информации, функция модератора — отбор значимой информации и функция аналитика — обобщение информации;
«реализаторы»: функция бойца - воплощение замысла, функция тыловика — снабжение проведения действий, и функция администратора — согласующего регулирование действий.
В условиях бурного развития систем коммуникации стало возможным уже говорить о целых сетевых сообществах, которые, помимо удовлетворения коммуникативных потребностей своих членов, в ряде вопросов позволяют гражданам страны эффективно противостоять традиционным бюрократическим структурам государства, устроенным на принципах жесткой иерархии с четким разграничением полномочий.
Ввиду описанных выше возможностей и присущих им свойств, онлайновые социальные сети, помимо выполнения функций поддержки общения, обмена мнениями, получения информации их членами, организации и ведения бизнеса, в последнее время всё чаще становятся объектами и средствами внешнего информационно-психологического управления и ареной информационного противоборства на различных уровнях стратификации российского общества.
Анализ деятельности социальных сетевых структур и сообществ позволяет сделать вывод, что, к сожалению, не все они носят конструктивный характер. Часть социальных сетей приходится относить к категории так называемых деструктивных.
Слово «деструкция» трактуется в словарях как «нарушение, разрушение нормальной структуры чего-либо». Деструктивная деятельность может быть направлена человеком как во вне – на других людей, общественные структуры или на общество в целом, на природную среду, архитектурные памятники, историческую память, различные предметы – так и обращена на самого себя (разрушение личности, здоровья, суицид).
Под деструктивной деятельностью социальных сетевых структур будем понимать «специфическую человеческую форму активного отношения к миру, основное содержание которой составляет разрушение или нарушение нормального функционирования существующих объектов и систем, обеспечивающих нормальное функционирование личности, общества и государства» [13].
Вообще-то, говоря о конструктивности или деструктивности той или иной социальной сети, более правильным будет вести речь о позиции этих сетей по отношению к вмещающему обществу. В целом можно выделить следующие четыре позиции: индифферентная, изоляционистская, конструктивная и деструктивная.
Индифферентные социальные сети настроены к вмещающему обществу по принципу: «мы вас не трогаем, и вы нас не трогайте».
Изоляционистские сети в какой-то мере являются разновидностями индифферентных сетей. Это структуры типа закрытых клубов по интересам. Они пытаются полностью уйти от какого-либо взаимодействия с вмещающим сообществом или обходиться минимумом контактов.
Конструктивные сети, наоборот, стремятся активно взаимодействовать с вмещающим сообществом, активно реагируют на знаковые события, имея целью улучшение жизни как общества в целом, так и отдельных социальных групп и индивидов.
Деструктивные сети, как и конструктивные, также не изолируются от вмещающего сообщества, но, в отличие от последних, пытаются с этим сообществом бороться всевозможными, не всегда законными, методами.
Объектом агрессии деструктивных социальных сетей являются общество в целом или сторонники тех или иных социальных групп, как правило, враждебно настроенных к этой самой деструктивной сети.
Можно выделить три больших класса деструктивных сетей: революционно-анархические, асоциальные и профессиональные.
Адепты революционно-анархических деструктивных социальных сетей могут быть по аналогии названы «кибербольшевиками», ибо основной их девиз «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…». А вот что же будет «затем», как раз и не ясно – программы таких движений туманны и размыты. В то же время членами таких деструктивных сетей, как правило, являются молодые люди, так называемые пассионарные лица, склонные к нонконформизму и перманентной борьбе со всем «старым».
Они прекрасно владеют информационными технологиями, полны революционных идей и порой действуют в «борьбе со злом» как супергерои комиксов или современные Робин Гуды – «с Лениным (или Че Геварой) в башке» и клавиатурой в руке…
К такого типа деструктивным сетям в первую очередь можно отнести ультралевые и ультраправые молодёжные объединения (например, антифа и фа), хакерские сообщества и группы фанатов чего-либо или кого-либо.
Создатели асоциальных сетей - это так называемые «ловцы душ», основатели различного рода тоталитарных сект или криминальных группировок, обуреваемые жаждой власти или банальной наживы. Они уводят своих адептов от активной социальной созидательной деятельности в обществе, обещая решить их проблемы при условии выполнения ряда требований; замыкают участников сети самих на себя, удерживают их в страхе перед апокалиптическими событиями, возможностью наказания или мести, а также возможностью удовлетворения тех или иных потребностей (например, в наркотиках, игре, попадании в рай, обогащении, достижения власти и т.п.).
Члены профессиональных деструктивных сетей имеют чёткие цели и программы действий, методологию их реализации, материальные ресурсы, систему финансирования. Адепты такого рода сетей – это люди преданные некой идее, ради которой готовы идти на определённые жертвы, вплоть до гибели, обладающие знаниями в теологии, психологии, технике, медицине, обученные методам конспирации и проведения специальных операций.
К такому типу сетей можно отнести в основном террористические структуры самого разного толка, радикальные оппозиционные движения, этнические сообщества и т.д.
Основная особенность и главная опасность деструктивных виртуальных социальных сетей связаны с тем, что признать по закону их деятельность как деструктивную в условиях действия норм свободы слова, печати, вероисповедания возможно только после реализации уже в реальном мире их участниками неких мероприятий, совершенных под действием виртуального сетевого воздействия. Только тогда действия сетевиков могут быть соотнесены с нормами действующего законодательства и квалифицированы соответствующим образом.
К сожалению, следует признать, что тенденция такова, что в настоящее время социальные сети Интернета становятся существенным инструментом деструктивного информационно-психологического влияния, в том числе – в целях манипулирования личностью, социальными группами и обществом в целом, а также – полем информационного противоборства.
В этом качестве их следует рассматривать как одно из средств ведения информационной войны.
Понятие «информационная война» в последнее время стало очень расхожим в языковом обиходе СМИ, превратившись в некое клише при описании таких разных событий, как внешне- или внутриполитическая борьба партий и движений в стране, передел экономических сфер влияния, описание военных действий, борьба за рынки сбыта товаров, выборы органов власти различного уровня: от местных самоуправлений до руководителей отдельных стран.
Тем не менее, в военной науке под информационной войной понимаются действия, предпринимаемые для достижения информационного превосходства над противником в своевременности, достоверности, полноте получения информации, скорости и качестве ее переработки и доведения до исполнителей путем воздействия на информацию и информационные системы противника с одновременным укреплением и защитой собственной информации и информационных систем [16, 18].
Они включают следующие направления деятельности:
добывание необходимой информации;
переработка полученной информации;
защита информационных каналов от проникновения противника;
своевременное и качественное доведение информации до потребителей;
дезинформация противника;
вывод из строя или нарушение функционирования систем добывания, переработки и распространения информации противника;
уничтожение, искажение, хищение информации у противника;
разработка более эффективных и оперативных, чем у противника, средств работы с информацией.
Основная цель информационной войны – в первую очередь захват и контроль информационных каналов и потоков информации противника, а также защита от аналогичных действий противоборствующей стороны.
То, что в СМИ называют информационной войной, больше подходит под понятие «психологическая война».
Под психологической войной в военной науке понимается совокупность различных форм, методов и средств воздействия на психику людей с целью изменения в желаемом направлении психологических характеристик (взглядов, мнений, ценностных ориентаций, настроений, мотивов, установок, стереотипов поведения), а также групповых норм, массовых настроений, общественного сознания в целом [17, 21].
При этом термин "психологическая война", помимо чисто военной сферы деятельности, может характеризовать:
политическую деятельность отдельных лиц, группировок, партий, движений и т.д.;
избирательные кампании кандидатов на различные выборные посты;
рекламную деятельность коммерческих фирм;
проведение войсковых операций;
борьбу соперничающих индивидов (и малых групп) за лидерство в производственных, научных и других коллективах;
политическое, экономическое или культурное противостояние конфликтующих между собой этносов;
переговорный процесс между конкурирующими фирмами или организациями.
В рамках психологической войны можно, в общем, выделить следующие направления [15]:
мобилизация и оптимизация моральных и психологических сил своей стороны в интересах поставленных задач;
защита своей стороны от разлагающего психологического влияния противника (психологическое противодействие, прикрытие, защита, контрпропаганда);
психологическое воздействие на противника для его дезориентации, деморализации и дезорганизации (психологическая борьба);
влияние на взгляды, настроения, поведение дружественных и нейтральных аудиторий в направлении, благоприятном для достижения своих целей.
Психологическое воздействие осуществляется, прежде всего, ради инициирования определенных реакций и действий, конкретного поведения (действия или бездействия) объекта. Основная цель психологической войны – изменить в нужном направлении поведение противника за счет изменения его сознания, восприятия им картины мира.
Отличительными особенностями понятий «информационная война» и «психологическая война» является и то, что информационная война ведется в основном в так называемом кибернетическом пространстве, в то время как психологическая война ведется в основном в пространстве социальном.
При этом информационным «полем боя» в обоих пространствах являются протоколы информационно-логического сопряжения их элементов, а также средства и технологии их практической реализации [8,16].
Для кибернетического пространства протоколами взаимодействия систем и их элементов являются языки программирования, сетевые протоколы и соглашения. Основным средством их несанкционированной корректировки являются программные закладки с недекларированными возможностями, компьютерные вирусы, средства перехвата трафика и технологии воздействия на каналы телекоммуникаций.
Для социального пространства протоколом информационно-логического взаимодействия является естественный язык народонаселения.
Основным средством корректировки протоколов социального пространства в настоящее время являются средства массовой информации.
Ещё Наполеон Бонапарт говорил, что десять газет могут принести больше вреда, чем целая армия. В России существует масса как государственных, так и частных СМИ, которые выражают интересы различных групп влияния. Борьба на этом поле ведётся очень жёсткая. На граждан страны обрушивается огромный поток информации, в основном негативной, несущей в себе самый разный манипулятивный заряд. К этому следует добавить и постоянные попытки законодательно изменить те или иные нормы и правила русского языка как государственного.
Необходимо понимать, что любое серьёзное изменение языковых норм может привести к нарушению информационных связей, процессов мышления и восприятия действительности. За примером далеко ходить не надо: так называемый конфликт «отцов и детей» вызван, помимо физиологических причин, различиями в языке и способах восприятия окружающего мира. Молодёжный сленг, городское арго, интернет-язык «падонков» не консолидируют, а как раз разобщают разные социальные слои и группы российского общества. В то же время российский генералиссимус граф Суворов более двухсот лет назад открыл формулу «науки побеждать»: «Каждый солдат должен понимать свой манёвр». Именно непонимание манёвров нашей власти большинством россиян во многом объясняет те проблемы и негативные явления, с которыми сталкивается наше общество вот уже более четверти века, начиная с «нового мышления» М.С. Горбачёва.
Матвиенко Ю.А., кандидат технических наук,
член-корреспондент Академии военных наук,
АНО «Центр проблем стратегических ядерных сил АВН»
Опубликовали: 2011-04-13 13:00:56
http://geopolitica.ru/Articles/1218
