Сколько ведется споров о том, есть ли будущее у русского языка на земле Узбекистана! Но длящаяся уже второе десятилетие дискуссия не мешает ему существовать в самых разных сферах. Не стоит забывать, что в стране проживают представители почти ста национальностей. Несмотря на то, что в законе «О государственном языке» у русского нет статуса государственного, хочется этого кому-либо или нет, он остается языком межнационального общения.
Большинство статей на тему дерусификации на постсоветском пространстве будто списаны одна с другой. Причем делятся на два типа. В одних поется погребальная песнь языку, другие, наоборот, искрятся переливами оптимизма. Не надо полностью верить ни тем, ни другим. Правда, как всегда, где-то посередине.
…Мы прощаемся с ученым-филологом, преподавателем университета на автобусной остановке, где и состоялось полуконспиративное рандеву. Кстати, следует отметить, что все визави, которые согласились вести беседы на данную тему, сразу оговаривали условия анонимности. Так вот, этот седовласый аксакал – из числа пессимистов. Когда я попросила его одним словом определить состояние русского языка в Узбекистане, он, не задумываясь, выпалил: «Агония». И, садясь в новенький «исузу», ткнул пальцем в надпись на боковине. Там кириллицей, но с применением местной «транскрипции», сообщался маршрут: Сугдиёна (по-русски Согдиана) – Сат-тепа (Сартепо) и так далее.
Я огляделась. Вокруг – буквенная сумятица! «Svadebni salon», «kapitalbank – надежные вклады», «dorihona, дорихона, аптека» – провизоры расстарались, выстроив столбцом сразу три варианта. Тяжко лицезреть подобную мешанину. Непросто и приехавшему сюда впервые сориентироваться в алфавитном ералаше, уяснить, какой же язык тут правит бал. Но большинство местных жителей терпимо относятся к лексическому смешению на ярлыках, табличках, ценниках и вывесках. Главное, каждый находит нужное и понимает, куда ему зайти за необходимым.
В этой неразберихе становится ясно, как пострадал государственный язык, пытавшийся перейти на латинскую графику. Кириллица не сдала своих позиций, зато выросло целое поколение, с первого класса изучающее грамоту латинской графикой. Похоже, именно им следует сочувствовать. В подтверждение приведу переписку, выловленную в Интернете на бизнес-форуме Узбекистана. Некто по имени Дильшод сетует по поводу удаления сообщений на латинице: «Пачиму правила форума пративаречат Закону РУз О языке?» – вопрошает он. Администрация и блогеры пытаются объяснить юноше, что таковы условия, которые он принял при регистрации. Но парень не успокаивается: «…учасники форума малодые кто учился на латине… в кишлаке люди забыли кирилу…» На горестный вопрос о том, что, выходит, ему не место на форуме, прозвучал замечательный ответ от персоны, именующей себя Радиоголова: «Тому, кто не умеет грамотно излагать свои мысли, вообще нет нигде места». Еще один блогер: «Это русскоязычный форум, ищи другие страницы. Узбекистан – многонациональная страна. Допустим, корейцу не придет в голову требовать здесь общения на корейском». Ехидный оппонент подкалывает: «На узбекских деньгах вообще-то написано кириллицей, как ты в них разбираешься?!» А особа, скрывающаяся под ником odetta, как отрезала: «Каждый заинтересованный родитель сегодня должен побеспокоиться, чтобы его чадо знало кириллицу и латиницу». Нашлись и сочувствующие: «Мои двоюродные братья в 90-х учились на латине. Теперь не понимают буквы ю, ё, ь, щ, й. И на компе у них кириллица не установлена. Что им делать?»
Вопрос вопросов. Тем не менее сердобольная русская диаспора переживает. Пенсионер–преподаватель технического вуза, не потерявший связи со своим коллективом, сокрушается: как станут растить специалистов? Специализированная литература издана на кириллице. Не говоря уже о фундаментальных исследованиях, монографиях, диссертациях – как русскоязычных авторов, так и интеллектуальная собственность представителей титульной нации. Где, кто и когда обеспечит перевод?
В одном из областных центров собрали на заседание горхокимията (совета) бизнесменов средней руки. Руководство настаивало, чтобы вывески на магазинах, кафе и ресторанах были на узбекском, исполненном латинской графикой. Но предприниматель, поведавший эту историю, категорически отказался. «Мне, – говорит, – все равно на каком, лишь бы прочитали и зашли! А для иностранца недоступно, что «хамом» на кириллице, что «хамом» на латинице. Лучше уж останется просто «баня»…».
Да, намудрили с латиницей дальше некуда. Учебников для всех ступеней образования не хватает, пресса узбекоязычная – и та на кириллице. Документы, указы спускают в организации на ней же. Что дальше? А дальше – всплеск тяги к русскому. С кем ни поговори из ответственных работников системы образования, удивляются неожиданной переоценке значимости русского языка в последние пару лет. Отдавая ребенка в сад или школу, родители настаивают на русском языке обучения. И ведь не только русскоязычная родительская братия об этом печется. Какая уж тут агония?
Все на курсы!
Конечно, кое-кто предпочитает европейские, а то и американские науки, отправляя своих чад за грамотой в дальнее зарубежье. Но богатых в стране не так много. К тому же мальчики и девочки из привилегированных семей, вернувшись в отчий дом, вынуждены выбирать из прежнего языкового меню. Английский в республике востребован… своеобразно. Ходить на платные курсы и к частным педагогам модно, престижно. Но в повседневности «гость» из Туманного Альбиона применяется весьма скупо. Еще в начале тысячелетия группа ташкентских, бухарских, самаркандских ученых, что называется, по велению сердца, провела анкетирование в своих городах. Через несколько лет опрос повторили. Ситуация изменилась не сильно. Разве что к моменту последнего анализа более склонилась в пользу русского. В профессиональной деятельности английским пользуются не более 1 процента респондентов, прессу на нем читают 0,3 процента. Из анкет следовало: в качестве коммуникативного внутрирегионального средства английский употребляют 0,2 процента, тогда как русский – 96 процентов!
При Самаркандском русском культурном центре с марта 2010 года функционируют курсы русского языка. Желающих – хоть отбавляй. Планировали набрать две группы, но, похоже, придется открывать третью. Основной состав «курсантов» – молодые люди. Ориф родом из далекого Ургутского района, сейчас учится на физфаке СамГУ. На уроки русского юноша спешит после занятий два раза в неделю, как сам признается, с удовольствием. В университетской библиотеке увидел несколько книг, необходимых для учебы, а вот навыков чтения, увы, не хватило. Да и в общении с «городскими» сокурсниками, которые смотрят кабельное телевидение, ходят в театр, на концерты, обсуждают новости, несколько скован. Жалеет, что небрежно относился к предмету в школьные годы. Вот и решил не жалеть времени на освоение языка, способного помочь расширить кругозор. А вот Саид уже оканчивает Институт экономики и сервиса. Уверен, что для будущей профессии основательное знание русского просто необходимо. К тому же выпускник надеется поехать работать в Россию и, если повезет, там продолжить образование. Медсестре по имени Марджона русский необходим для того, чтобы понимать пациентов, среди которых так много пожилых. Девушке особо жаль бабушек, взрослые дети которых давно перебрались в Россию в поисках лучшей доли… А вот Бишофат не чувствовала проблем, вполне обходясь без русской грамматики до тех пор, пока у дочери-школьницы не начались проблемы с этим предметом. Подсказать, проверить домашнее задание мама не могла. Записались на курсы вместе.
Среди посещающих курсы русского есть и потенциальные претенденты на гражданство России. Ведь теперь предстоит сдавать экзамен…
Такой всеобуч проходит во многих городах Узбекистана, есть такие весточки, например, из Термеза. А вот подписчики газет «Андижанома» и «Андижанская правда» с января получают приложение на русском языке. Более того, русская речь чаще звучит и на местном радио. Публикуются в прессе и передаются в эфир не только новости, очерки о замечательных делах и людях, идет информация об истории России, о культуре речи, об этике поведения. Житель Каратюпинского района пишет в областную редакцию с благодарностью: «Русскую литературу и поэзию невозможно не любить… Сегодня почти каждый сельский житель хочет приблизиться к русской речи. Мне искренне жаль не открывших ее для себя…»
Оба вышеупомянутых проекта заработали в республике благодаря поддержке РФ. К осуществлению андижанского подключился непосредственно фонд «Русский мир». А представительство Россотрудничества регулярно передает в помощь педагогам-русистам учебники и методические разработки, которые, по свидетельству преподавателей, являются хорошим подспорьем. Ведь изданные здесь книги по данному предмету не совсем устраивают учителей. Высказываются претензии к содержанию, наличию элементарных грамматических и стилистических ошибок и даже к внешнему облику – так, брошюрки.
Школьные упражнения
На уроках литературы дети в «русских» классах наряду с русскими писателями проходят творчество узбекских в русском переводе. А сокращение отведенных на изучение материала часов сказывается не лучшим образом на знаниях учащихся. Более того, русская литература оказывается как бы оторванной от истории государства российского. Времени на родной для русских детей язык отведено в расписании уроков на пару часов меньше, чем в российских образовательных учреждениях. Отсюда – явная «хромота» на деепричастные обороты, пунктуацию… Русский язык в классах с узбекским языком обучения имеет статус иностранного. Уроки два раза в неделю, особенно в глубинке, где зачастую сами учителя слабо знают предмет. В библиотеке одного из областных институтов повышения квалификации и переподготовки педагогических работников проштудировала ряд учебников. Из них ребенок мало что узнает о такой стране, как Россия. Тексты чаще посвящены родной тематике, национальным праздникам. Возможно, так легче усваивать чужой язык. Но, насколько помню, с тем же английским в школьные годы мы знакомились, встречая на страницах Пита, Мэри, Ника, Биг-Бен, Лондон, Темзу и Тауэр. А тут чаще Нигоры и Джамшеды рассказывают про Навруз, государственную символику, климат региона.
В учебнике русского языка для узбекской школы (4-й класс) упражнение 307, подразумевающее изучение счета, утверждает, что семья 12-летнего мальчика (естественно, с узбекским именем) состоит из 9 человек: дедушки 82 годков от роду, 78-летней бабушки, мамы и папы, которым соответственно 43 и 46, 20-летнего брата и 16-летней сестры. Сколько ни загибала пальцы, численность семейства не превышала цифры 8. Здесь же, на странице 105, едва не всплакнула над стишком (пунктуация сохранена):
«Серенькая тучка, злишься целый день
Ты все плачешь, плачешь
И тебе не лень
Мой цветочек маленький,
Он промок насквозь.
Ведь погибнет ландыш
Жалко мне до слез».
В другом учебнике, больше напоминающем брошюру, на глаза попался кроссворд. Цитирую ответы в клеточках, вписанные рукой какого-то преподавателя: «кастюм», «памудори», «юпка». Готовя себе шпаргалку, этот ас от педагогики продемонстрировал не просто безграмотность, он вызвал испуг: чему же и как научит? В книжке за 3-й класс к загадке «Что за комната такая? Очень светлая, большая. Парты ровными рядами, а за партами – мы сами» тоже накарябана разгадка: «пИнал»(!) Вот и вспомнишь анонимного доцента, сокрушающегося о предстоящей участи и судьбе дела, которому отдана его жизнь: «На первый курс приходят люди, слабо владеющие языком. И вместо того, чтобы давать академические знания, мы должны тратить время на азы!»
Но ведь хорошо, что все же приходят, все же идут штурмовать русскую филологию. Грустно, конечно, что утрачена знаменитая некогда лингвистическая школа, прижившаяся в Узбекистане со времен Великой Отечественной (кстати, здесь это понятие забытое, принято говорить и писать «Вторая мировая»). В Самаркандском госуниверситете читал лекции, воспитал плеяду ученых близкий Брюсову человек – Яков Зунделович. Георгий Поливанов – имя также известное в филологических кругах.
Зато грант «Русского мира» выиграли не только андижанские журналисты, но и Узбекская академия меднаук, самаркандцы под этой эгидой завершают книгу, где восстанут из небытия славные русские фамилии, приумножившие в свое время славу Туркестана. И Год Чехова стартовал нынче вполне достойно – вечерами в колледжах, театральными премьерами, выставками в ресурсных центрах, в которые теперь переименованы библиотеки. Продолжаются традиционные Виноградовские чтения. Правда, таят обиду на периферии: в качестве приглашенных все больше представители столицы. Но тут, скорее, сказываются финансовые трудности. Зато работают филиалы российских вузов, зато некоторые узбекские студенты имеют возможность обучаться в России и еще стипендию им там приплачивают! Наши педагоги участвуют в Пушкинских конкурсах, занимают призовые места и ездят в Москву за наградами. Выходят на русском газеты, журналы, теле- и радиопередачи. Только вот почему-то русским, живущим здесь, не спокойно и волнительно, и едва ли не каждый из оставшихся мечтает об отъезде, о маленьком домике на российских просторах. И чтоб гражданство без хлопот. Не только и не столько в языке дело. Вроде бы все терпимо, но душа мается. Наверное, от того, что даже и тут она остается русской.
72 часа
…Звонит приятельница, переносит визит. Вызывают ее в институт, где учится сын. Она вся в тревоге: парень неглупый, но непоседа. Что натворил? Семья – мусульманская, но, как тут говорят, европеизированная. Общаются дома по-узбекски и по-русски, дети ходили в русскую школу, на русском получают высшее образование. А вызвали родителей в институт, как выяснилось, из-за того, что половина группы первокурсников истфака не владеет русским. Преподавателями предъявлен ультиматум: нанимать репетиторов или неуспевающие не будут допущены к экзаменам. Вопрос, как же они сдавали вступительные тесты, к нам не относится…
Таких, как моя приятельница, здесь немало, на наше счастье. Они, билингвы, невольно помогают держаться русской речи на плаву. С трибун звучат речи на государственном языке, на нем ведутся совещания в хокимиятах и большинстве организаций, почти все бланки в конторах и счета за коммунальные услуги напечатаны на узбекском. А старшее поколение до сих пор не стесняется использовать когда-то придуманные себе имена. Можно увидеть седобородого, в тюбетейке дядю Федю (Фурката или Фархода), побеседовать с говорливыми тетушками Раей (Раъно) и Машей (Мафтуной), выпить зеленого чая с уважаемым Аликом-бобо (Алиаскаром либо Алишером). Старая смена с удовольствием поддерживает беседу на русском, блистая порой изысканными оборотами. Если попадешь в кишлак, надежда – только на старшее поколение. Кто еще поможет отыскать нужный адрес, объяснив на русском, куда и как пройти? Молодежь из глубинки нередко и двух слов по-русски связать не может. Обижаться ни к чему: другие времена, другое государство, другие принципы.
Почему-то вспомнила своего знакомого, ярого когда-то «бирликовца» (члена давно запрещенной в стране партии). В конце 80-х Сухроб-ака мечтал о двух вещах. Во-первых, чтобы вслед за Москвой не переводили дважды в год стрелки часов. А во-вторых, чтобы дворничих-узбечек заменили на улицах русские женщины. Последнее особенно его вдохновляло на эмоциональную риторику. Дескать, почему это наши мусульманки должны асфальт подметать, это на своей-то родине! А ваши русские, куда ни глянь, то учителя, то врачи… Доказывать, что мы для этого учились, сутками зубрили, готовясь к зачетам, а они – в 16 лет замуж, потом куча детей и никакой профессии – было бесполезно. Сегодня можно констатировать: идеи бывшего знакомого победили только в части часов. Метлами машут по-прежнему чернобровые пери средних лет в ярких атласных платьях. Правда, некоторые обладательницы институтских дипломов славянского обличья пошли-таки в репетиторы и няни, а то и в домработницы в состоятельные «восточные» семьи. Но обладателей «зеленых» паспортов на тех же должностях, а еще в числе лифтеров, консьержек и уборщиков российских дворов, все равно больше. Тут виной дефект не национальной принадлежности, а финансовая несостоятельность отдельных граждан и государства в целом.
Не правы те, кто пишет, что в Узбекистане нет русских школ. Есть и классы, и школы. Меньше, чем раньше, но более 700. В колледжах, лицеях, вузах продолжается обучение в русских группах. На факультетах и отделениях с государственным языком обучения русский – обязательный предмет. Только вот отведено на него всего 72 часа.
Но стоит, думаю, тревожиться не о количестве, а о качестве. Учителя русского языка редко являются его носителями. Впрочем, английский, немецкий, французский тоже преподают не представители этих национальностей. Проблема, видимо, в том, что к получению специальности преподаватели иностранных языков в студенчестве относились по-разному. Различна и мотивация изучения языков нынешней юной порослью. Как там у классика: кто-то любит арбуз, а кто-то – свиной хрящик. В современной интерпретации: кому-то Йельский университет или хотя бы гринкарта, а для кого-то предел мечтаний – торговля курами гриль в Выхино. У всякого своя корысть.
03.09.2010 г. Анна ПЕЛЕГОВА
Журнал "Русский мир. RU"
http://vesti.uz/rusworld//article/24581
