Аналитика

Cегодня в России отмечается День словаря. Филолог, журналист Ксения Туркова рассказывает о самом необычном словаре, который не фиксирует прошлое и настоящее, а предсказывает будущее.

Среднестатистический носитель русского языка считает, что словари читать неинтересно. И даже немного страшно. Тяжелые, с кучей непонятных помет, да еще и с этими назойливыми словарными «назиданиями». В общем, не зря словарь рифмуется со словом «сухарь».

Каждый раз, когда я об этом слышу, за словари становится обидно! Лингвисты часто говорят, что в России, к сожалению, словарная культура очень низка. Это правда: у нас нет привычки держать дома словарь, нет привычки заглянуть в него, если в чем-то сомневаешься, и уж, конечно, нет привычки читать словарь — о боже! — ради удовольствия. Хотя на самом деле многие (если не все) словари для этого вполне годятся.

Вся беда в том, что многие просто не знают, с какой стороны к ним подступиться: у какого словаря «спрашивать» о нормах ударения, в каком посмотреть происхождение фамилии или правильное название улицы, какой словарь подскажет правильное сочетание слов друг с другом и так далее.

О существовании некоторых словарей люди вообще не догадываются! А ведь есть словари рифм, киноцитат, модных слов, интернет-языка, сравнений и даже словарь алкогольной лексики. Но все их объединяет одно: они фиксируют наше языковое настоящее и приоткрывают прошлое. Прежде чем оказаться в словаре, слово проходит долгий путь. Например, «фейсбука», несмотря на его невероятную популярность и распространенность, в орфографическом словаре еще нет. В некоторых странах судьбу новых слов решает специальная комиссия: попасть в словарь можно только «за выслугу лет», в том случае, если слово активно используется годами.

Иными словами, словарей, которые бы предсказывали будущее или хотя бы пытались в него заглянуть, почти нет.

Почти — потому что недавно один такой словарь все-таки появился: это «Проективный словарь гуманитарных наук» авторства российско-американского философа, культуролога, филолога Михаила Эпштейна. Сам Эпштейн – куратор конкурса «Слово года», автор многих неологизмов — признается, что это авторский словарь, причем в двойном смысле. Во-первых, потому, что написан одним автором, во-вторых, потому, что большинство концептов и терминов принадлежит ему же.

«Проективный словарь не регистрирует, а предвосхищает, проектирует будущие тенденции в развитии науки и культуры, очерчивает круг ее концептуальных и терминологических возможностей, — пишет автор. — K традиционному словарю обращаются за пояснением ранее встреченных слов, там действует система отсылок «существующий текст — словарь». В проективном словаре действует противоположная связь: «словарь — потенциальный текст» — то есть текст, который может быть создан на основе словаря, с учетом того нового понятия, которое вводится в язык».

В распоряжении читателя оказывается словарная машина времени, которая предлагает названия для не существующих еще дисциплин. Всего в словаре 14 разделов, в числе прочих в нем рассматриваются центральные темы гуманитарных исследований: время и история, религия, личность и этика, культура и эстетика, литература, текст и язык.

Сразу предупрежу: читателю, который рискнет отправиться в будущее, будет нелегко. В словаре много помет и объяснений (есть и подробная инструкция, как его, собственно, читать), и обилие знакомых и незнакомых терминов, и философские рассуждения. Впрочем, если не бояться сложностей, путешествовать по нему все равно интересно.

Открывается словарь термином антропоэйя — это совокупность всех практик, направленных на создание и пересоздание человеческих существ. Или есть, например, загадочная гуманология, пугающая программу автокоррекции: компьютер исправляет этот термин на «гематологию». Гуманология — это гуманитарный подход к тем областям знания, которые традиционно изучаются другими науками — естественными и общественными. Например, природа, космос, человеческое тело. «Совокупность гуманитарных подходов к этим областям образует гуманологию природы, космоса, тела и так далее», – пишет Эпштейн.

Каждый его концепт — это всегда сплав, соединение того, что до этого соединить не пытались. Есть даже специальный термин, точно отражающий суть самого словаря, — науководство. Это теоретическая и практическая дисциплина обоснования и создания новых наук.

Грамматософия рассматривает фундаментальные отношения и свойства мироздания через грамматику языка. Тавтософия позволяет сделать тавтологию мудрой («Чтобы жить, нужно жить»). Новые — из будущего! — местоимения всекто и всечто указывают на всеобъемлющую личность и всеобъемлющую предметность. А еще там есть прыгающие морфемы, причастия будущего времени, эротономика, любомор и загадочный копиап. Что все это значит, писать здесь не буду — если хотите узнать, просто загляните в словарь.

У Михаила Эпштейна, который, кстати, придумывает по неологизму в день, идея довольно амбициозная — не просто предсказать будущее, а в том числе и сформировать его с помощью языка. Новые термины, уверен он, могут стимулировать изобретательство и вдохновлять на открытия. Исходная терминология делает новатора несвободным, ему нужен другой горизонт. Именно поэтому и надо «расшатать» систему устоявшихся терминов и представлений.

Кто знает, может быть, эти новые, диковинные для многих термины действительно приведут к научным прорывам. В конце концов, в начале было Слово.

Ксения Туркова