Аналитика

Новостное агентство Sputnik, заметившее лингвистическую игру Ушакова, отмечает, что не только русскоговорящие жители Латвии, но и коренные латыши не прочь "украсить" свою речь русским матерным словцом. Латышская молодежь тоже не брезгует русской бранью. Эта языковая ситуация беспокоит министерство образования страны. Дошло до того, что несколько лет назад депутаты выпустили учебник для латышских школ с отдельной главой, посвященной матерщине. И русский мат в латинской транскрипции на страницах учебника вызвал скандал. За автором охотились журналисты с требованием озвучить в камеру все те слова, что предлагалось заучивать школьникам.

О том, почему русский мат так востребован в бывших союзных республиках, О том, почему русский мат так востребован в бывших союзных республиках, "РГ" рассказал доктор культурологии, профессор МГУ и автор "Словаря русского арго" Владимир Елистратов.

По какой причине латыши так активно используют русские нецензурные выражения?

Владимир Елистратов: Мне в этом смысле симпатична теория Льва Гумилева о том, что любая нация переживает в своем развитии период так называемой пассионарности. Этот апогей выражается во всем, людей "распирает" даже в языке. По сути дела, пассионарный народ, заряженный энергетически, проявляет свою неуемную энергию в разных областях, в том числе и в брани. Это происходит сейчас с латышами.

Владимир Елистратов: Все дело в сильной энергетике русских нецензурных ругательств. Исследователи заметили мощный потенциал нашего мата к установлению контакта, который чувствуют представителям любых национальностей. Я много лет преподавал русский как иностранный в МГУ и заметил: иностранцев тянет к этой экспрессии, они радостно повторяют нецензурные слова, подсознательно ощущая в них какую-то языковую пружину.

Как вы объясните бедный матерный запас, скажем, в английском языке?

Владимир Елистратов: Дело не в языке, есть в английском достаточно способов выразить "перченый" смысл. Но, допустим, англичане, особенно их не используют, вернее они прошли период тяги к ругательствам, исчерпали эту потребность. Эти слова им не интересны, они сами собой выветрились из их лексикона. Чего опять же не скажешь про африканское население, скажем, США, которое использует максимум нецензурной лексики.

Как бороться с засильем матерщины? И надо ли это делать?

Владимир Елистратов: Вот-вот. Мы "подарили" миру мат, но нигде как в России нет такой озабоченности по поводу того, можно или нельзя произносить матерные сл¬ова. Нигде так часто не дискуссируют о том, где норма, а где "дно", считать ли мат литературным, если он употребляется писателями в художественных текстах. Такого ни в США, ни в Великобритании вы не услышите. Бороться с языком, в том числе и с матерным, бессмысленно. Я не хочу пропагандировать брань, но без нее не получится. Другой вопрос, мера ругани...

Владимир Елистратов: Да. Конечно. Но тем не менее, то, что мы стесняемся матерщины, - это  показатель совестливости нации. Да, матерятся и даже в некоторых кругах это считается особым лингвистическим шиком, но никто не против запрета. В этом есть здоровое начало: мы переживаем по поводу языка, у нас есть по этому поводу внутренняя рефлексия. А у многих наций она отсутствует.

Осталось ли в обсценной лексике что-то сакральное? Современные люди верят в то, что на мир можно воздействовать с помощью бранных слов?

Владимир Елистратов: Вот вспомните ситуацию: вам на ногу чтото упало и вы выругались… И как будто не так больно стало. Ведь верно? Кстати, хотя мы говорим сейчас о русском мате, бранные выражения "уважали" и в других странах, особенно в Средневековье. 500 лет назад один поэт написал огромную поэму, где используется один и тот же корень на 25 страницах произведения. Он как бы экспериментировал с этим словом: каждая строчка начинается и заканчивается с этого корня.

Текст: Елена Кухтенкова