Аналитика

Коллега написала о трудностях, которые испытывают выпускники, кончившие школу или бакалавриат. Оказалось, что эти трудности испытывают и взрослые носители языка: они немедленно приступили к обсуждению, как же правильно сказать, «окончить» или «закончить».

Дело в том, что в советское время научились все внимание с содержания переносить на форму высказывания. Чтобы не думать. Ведь за тебя думают другие — авангард общества. А ты должен быть сознательным, иначе говоря, думать не о том, что сказать, а о том, как правильно сказать. Чтобы не огрести от начальства за свободу слова. В результате выросло три поколения языковых неврастеников. Максим Кронгауз даже книгу написал о языке, находящемся «на грани нервного срыва». Но на грани нервного срыва находится, конечно, не сам язык — наш Протей, а только человек, который этого Протея посадил в клетку.

Интеллигенция нервничает — ну как же, как же правильно сказать, «окончил школу или бакалавриат» или «закончил школу или бакалавриат»? А правда состоит в том, что правильно сказать «кончил школу или бакалавриат». «Окончил» или «закончил» говорят насквозь испорченные, лживые люди, которые употребляют слово «кончить» только в одном — переносном значении — «испытать удовлетворение от полового акта». Эти тайные поэты, эта проросшая из советской эпохи картошка, не знают прямого значения слов «сесть» или «сидеть». Они всегда думают, что просто «сесть» можно только в тюрьму, на нары. Поэтому неприлично человеку сказать: «Садитесь пожалуйста!» Как можно-с, поправит вас каждый второй поэт-проросшая-картоха! Только — «присаживайтесь».

Говорят одно, а подразумевают другое. У этих лингвоневрастеников люди не «спят», а «отдыхают», слово «последний» заменяется словом «крайний». Изучать этот язык интересно, но больно.

В современном электронном искусстве есть такое новое направление — глитч-арт. Оно пришло некоторое время назад на смену рипарографии, известной еще со времен античности: древние мозаичисты наловчились набирать из полудрагоценных камней изображения всякой гадости — от луковой шелухи до блевотины на полу. Язык нас по этой части и обслуживает. В области политики, например, или в масс-медиа, или в искусстве настенных изображений. Гиперреалистично, но и по-своему красиво. Хотя в основе — обман. Фикция. Это ведь не сама шелуха, не сам огрызок яблока, не сама обглоданная косточка, а только — впечатление. Художественный образ — от слова фикшн. Слово — сапфир, изумруд, агат, а сложить из него можно и фарсового урода, груду гадскую. Прямо по слову В. И. Даля и его живого народа: «Начали гладью, а кончили гадью».

Сейчас на смену рипарографии пришел этот самый глитч-арт — новое умение увидеть за помехами, возникающими в электронном изображении, волю художника. Может быть, главного художника. Вот смазанное изображение поцелуя Путина и Трампа каких-нибудь. Старого непереизбираемого президента одной страны и нового и как бы недоизбранного президента другой. Их глитч-артистический поцелуй обсуждают уже три дня все российские СМИ. Словно наперегонки разглядывают на экране глитч-арта превращение римейка поцелуя последнего главы ГДР Эриха Хоннекера и как раз 18 лет просидевшего на посту главы СССР Леонида Ильича Брежнева в исполнении живущего ныне в Берлине русского художника Дмитрия Врубеля. Римейк этот создал литовский художник Миндаугас Бонану (Mindaugas Bonanu). За Брежнева тут вроде Трамп, а за Хоннекер типа Путин, но это все уже детали восприятия глитч-арта, ныряние за художественно-политическими подтекстами, которых там, может, и нет. Опять по В. И. Далю: «Начал погудкой, так и кончил дудкой».

Главный мессидж произведения глитч-арта в том и состоит, что искать соответствие реальности в произведении не надо. Важно понять, как это сделано. Вот в кадр и попадают два международных артиста, два художника оригинального жанра.

В интервью американскому теледокументалисту Оливеру Стоуну, которое прокрутили по ТВ каналам и в России, и в США накануне встречи в Гамбурге, президент России обмолвился, что чувствует себя художником, который не закончил работу над своим произведением. Очевидно, произведение это как раз создается в глитч-арте. На входе было получено новое демократическое Российское государство — да, потрепанное совком, но с Конституцией, свободным рынком, кучей друзей по всему свету и — без цензуры. А что на выходе после почти двадцати лет? Рябь и полосы: в клочья изорваны международные соглашения, на границе с главным соседом и ближайшим родственником — танковые бои, сбитые гражданские самолеты, никем в мире не признанный захват чужих территорий, привычная продажность олигархата. Что это было? World of Tanks? Может, еще какая-то игра? Реновация николашкиной Расеи накануне пермирво? Главковерх боится произнести вслух фамилию своего реально-потенциального конкурента. Из чистого суеверия. Прямо так и говорит: «Вот я его назову и тем самым превращу его в реальность! А я не хочу, я хочу до глубокой старости просидеть в этой вот песочнице. Я творить хочу! Я еще не кончил. Мне главное произведение надо создать — новую Союзновороссию! Да, с присовокуплением песков Казахстана и Крыма! Думаете, зря я себе пресс-секретаря с такой фамилией подобрал?! То-то же, уродцы и недотепы!»

Только и остается, что с другим художником циркового искусства поговорить — как белый клоун с рыжим. Правда, с клоунами сравнение плохое. Нет, не обидное. Клоуны знают, что они — клоуны. А эти — нет. Даже не догадываются. Ну, с Рыжим пусть американцы сами разбираются. Цирк, говорят, хорош, когда без животных — с одними клоунами, акробатами и жонглерами. Не знаю — давно не был.

А глитч-арт — зачетный. Нет, правильно написать все-таки зачотный. И подпись подмахнуть. Тут вот тоже коллизия лингвистическая интересная. В советское время был такой глагол — «подмахнуть». Употреблялся он в двух значениях. Первое — завизировать своей подписью важный для кого-то, а для начальника — плевый документ. Злой начальник изведет ведь, прежде чем подпишет формальнейшую бумажку. А добрый — подмахнет за доброе слово не глядя. Но есть и было у советского слова «подмахнуть» и другое значение. Да-да, как у слова «кончить» — се-ксу-аль-но-е! «Подмахивать» значит не только не сопротивляться нежелательному половому акту, а еще и помогать насильнику посильными телодвижениями. Проявлять упреждающую лояльность. Даже пословицу создал для этого наш богомерзкий советский народец: «Не гебут — не подмахивай!»

Слышу голос лингвоневрастеников: ах, какая пошлость! Ох, сколько можно о низменном! И то правда: «Начал духом, а кончил брюхом!» Но ведь есть же и совсем другое в нашей культуре! И его больше — это ж бочка меда, а у вас всего ложка дегтя. Зачем о клоунах и так грюю-уууубо? Есть ведь высокое искусство Пушкина и Бродского! Есть, наконец, простая жизнь простых людей, не терпящих грязной речи. Только-только выйдя во взрослую жизнь, окончив (или все-таки закончив? Мариванна, как правильно?) школу, молодой человек стоит перед… Нет-нет, стоп, дорогие. Пошлость — это вы сами. Вот как раз с этими вашими поправками. Пóшло обсуждать телодвижения клоунов и подмахивать им, переспрашивая, как бы это так обойтись без глагола «подмахивать». Никак — не обойдетесь, граждане.

А вот язык во всех этих ваших пустостраданиях вовсе не виноват. Он дает каждому только то, что тот заслуживает как человек. «Главное-чтоб-человек-был-хороший» любят тут у вас сказануть на одном дыхании. Ага. Вот только человек этому языку по миновании совка неважный, средний достался. С неповоротливой душой, больше приспособленный для подмахивания, массовый охранник штучного начальника. Конечно, именно этот носитель требует обходительности и уважения. И вот все дуется он, Герасим наш, утопивший свою Муму. «Ах, как можно-с говорить кончил-с?» — читаем в глазах этого коллектива глухонемых тугодумов. Действительно, нельзя: вы и нáчать-то не можете, как говаривал Михаил Сергеевич Горбачев.

Гасан Гусейнов   

Целующиеся Путин и Трамп: рисунок на стене ресторана в Вильнюсе, май 2016.

Petras Malukas / AFP