Аналитика

Принимать скукоживание сферы его влияния за «естественный порядок вещей» — преступно.
 
А давайте поговорим о том, зачем нужен русский язык. Ведь, с одной стороны, мы согласны, что русский язык — это очень важно. Даже недавнюю явную опечатку на заднике для пресс-выступлений МИДа (лишняя буква «и» в слове «российской») многие сограждане сочли «позорищем» и признаком разгильдяйства в министерстве. А уж как мы вроде бы согласны в том, что русский язык в ближнем зарубежье («постсоветские» наши республики) — это фактор влияния, межнациональное общение, диалог культур, лингва франка — и еще много сильных слов.

Я знаю их, эти сильные слова, потому что бываю на мероприятиях — конференциях, круглых столах, — посвященных (как это обычно излагается) «сохранению роли русского языка на постсоветском пространстве». И по итогам выступлений — не в парадной части, а в рабочей — могу только констатировать: роль эта хотя и «сохраняется», но все уменьшается. В парадной части мероприятий начальство всех хвалит и призывает «так держать». Потом оно уходит, и начинаются будничные невеселые рассказы.

Однако недавно пробило и начальство. На III Международном Ливадийском форуме спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко выразила обеспокоенность «потерей популярности русского языка в ряде стран бывшего СССР». Она отметила, что «сегодня русская словесность сталкивается с серьезными трудностями, что вызвано целым рядом причин. Это и непрекращающиеся попытки вытеснения русского языка из школьных классов и студенческих аудиторий в странах бывшего Советского Союза, и целенаправленная дискриминационная политика ряда государств, введение ограничения на использование русского языка в политической и деловой сферах, а также в СМИ».

Таким образом, нельзя сказать, что начальство чего-то не знает, плохо информировано, введено, может быть, в заблуждение бодрыми отчетами. Оно знает.

Прекрасно. Но присмотримся к словам Матвиенко поближе — это очень важно. Причины, которые она перечисляет, — политические причины. Это целенаправленная и последовательная дискриминация русского языка. Не какая-то просто из воздуха соткавшаяся потеря популярности русского языка, а его осмысленное многолетнее гнобление, выдавливание, вытравливание.

А между тем я годами слышу на подобных мероприятиях одно и то же: «мы не будем обсуждать политические причины». И еще: «естественное течение вещей». Последний раз я это слышала совсем недавно, 19 мая, на Форуме русскоязычных вещателей в Москве. «Мы не будем обсуждать политические причины». Но тогда что мы будем обсуждать, господа? Как недобросовестные западные СМИ обижают канал Russia Today, который принципиально не имеет русскоязычного вещания и «нечасто рассказывает о России, Россия иностранцам не интересна» — но пришел поплакаться о своих бедах на Форум русскоязычных вещателей?

Мне могут возразить, что политика — не нашего ума дело, что люди, собирающиеся на подобные мероприятия, должны говорить о великой русской культуре (что они и делают), о Толстом и Достоевском (Толстой и Достоевский по-прежнему хорошо продаются), о дружбе народов (по возможности обходя дискриминацию «русскоязычных»). И если бы только была надежда, что пока мы в публичном пространстве благостно говорим о дружбе и культуре, в пространстве непубличном составляется некий могучий план, как бороться с политическими причинами угасания русского языка, — если бы была такая надежда, пожалуй, можно было бы согласиться помолчать. «Еще подождать».

Но, во-первых, на это никак не похоже. А во-вторых, даже могучему плану нужны проводники, исполнители — а как же они будут исполнять, если годами, десятилетиями боялись даже его обсуждать?

Однако вернемся к исходному вопросу. Зачем нужен русский язык? Ведь технологически мы отстаем? Отстаем. Русский язык чем дальше, тем меньше является языком науки и, прямо скажем, не то чтобы блещет как язык современной культуры. «Естественное течение вещей», о чем с постной миной на лице говорят российские гуманитарии, как раз и заключается в том, что русский язык объективно не так уж нужен нашим бывшим «братьям» по Союзу — в основном для того, чтобы тренировать гастарбайтеров. И кириллическая азбука им не нужна, а нужна латиница, которой пишут и англосаксы, и турки, и китайцы (пиньинь). Каждый новый нациестроительский проект на пространстве бывшего СССР — от Украины до Казахстана — сопровождается заявлением, что вот теперь-то мы всей нацией будем учить английский и приобщимся к мировой культуре. В российской патриотической среде на это принято смотреть с презрением («легли под американцев»), но презрением русскому языку за рубежом никак не поможешь.

А между тем русский язык очень нужен нам. Именно нам, российскому государству. Именно русский язык держит это пространство от Калининграда до Владивостока, и он все еще отчасти держит его даже в наших бывших советских республиках — до тех пор, пока там живут люди, которые считают себя русскими, с русским родным языком. Они и есть наш главный фактор влияния, а не Толстой с Достоевским. Именно поэтому вся тяжесть дискриминации обрушивается на них, в то время как культуру все очень любят и всегда готовы устроить очередной фестиваль. Соответственно, деятели культуры на фестивали ездят, а политику «мы не будем обсуждать» и «это теперь независимые государства».

…Недавно из Казани пришло очередное известие: в свежепостроенной казанской гимназии (в районе Азино) заявления от родителей с татарскими фамилиями были сочтены поводом поместить их детей в татарские классы (с частичным преподаванием предметов на татарском языке) — при том что сами родители этого не требовали. Но в тех краях даже русские дети с русскими фамилиями (по фамилии-то «в татары» попадают и Тургенев, и Карамзин) вынуждены изучать татарскую словесность в том же объеме, что русскую словесность, — когда-то такую «билингвальность» внедряли в Прибалтике и нынешних странах СНГ. В так называемых «национальных республиках» РФ русский язык сегодня даже не признается родным языком! А ведь это пока не «независимые государства». Но что нас ждет? Что ждет лично меня — русскую из Татарстана?

Называть скукоживание сферы русского языка «естественным течением вещей» — преступно. Преступно не потому, что это в принципе неправда, а потому, что правда относительна. И то, что естественно, к примеру, для Молдавии, не является естественным для Приднестровья и, конечно, не является естественным для России. Не надо принимать чужие и в основе своей враждебные точки зрения. Надо иметь свою точку зрения и ее считать естественной, в полной мере используя вес государства для последовательного, упорного распространения и, если угодно, навязывания своей точки зрения во всех сферах, от культуры и науки до политики и экономики. Сегодня в России нет даже института, который ставил бы себе такие задачи.
 
 
Татьяна Шабаева, журналист, переводчик 

Опубликовано в газете "Московский комсомолец" №27418 от 16 июня 2017