Аналитика

А словарь-то действительно пустой! И слов в нем не хватает. Так считает Ксения Киселева, главный редактор журнала «Psychologies». «У нас есть только полицейское сожитель, нет ни  партнера,  ни , компаньона в обиходной речи. Называют обиняками «мой», «твой», «он»… Это зона табуированности, умолчаний. Мы используем описательные выражения, ситуативные словечки. Мы не говорим «займемся сексом», а говорим «пойдем?...» — кивая в сторону спальни. «Ты меня хочешь?» — звучит грубо. «Ты сексуальный» — звучит пошло», – говорит Ксения Киселева. И она права.

Давайте заглянем в словарь. Например, «Большой толковый словарь» под редакцией С.А.Кузнецова. Вот что мы в нем обнаружим: «СОЖИТЕЛЬ, -я; м. разг.  1. Тот, кто живёт с кем-л. вместе, в одной комнате, квартире; сосед. С. , по квартире. , С. , по комнате (в общежитии, в гостинице).  2. Тот, кто находится в половой связи с какой-л. женщиной (муж или любовник). Сожительница, -ы;  ж.». Скажите, вы часто слышали, чтобы мужа называли сожителем? Ну разве что это так называемый «гражданский муж», то есть без свадьбы, фаты, пупса на автомобиле и штампа в паспорте. Про такого женщина скажет: «это мой муж», а кто-нибудь обязательно уточнит: «ну какой муж? так… сожитель». Любовник же это скорее… приходящий сожитель. Для тайных романтических встреч. Но оба слова носят налет оценочности, доносящейся от бабушек с лавочки у подъезда и ревнителей морали. А ПАРТНЕР – это «1. Тот, кто принимает участие вместе с кем-л. в какой-л. игре (на сцене, в спорте, в карты и т.п.), в танце. П. , по сцене. П. в картах. П. в вальсе. // Компаньон, товарищ в каком-л. деле, занятии. П. по домовладению.  2. Офиц. Участник какой-л. совместной деятельности. Надёжный деловой п.».  У слова компаньон тоже нет никаких ассоциаций с любовью, убедитесь: «КОМПАНЬОН, -а; м. [франц. compagnon] 1. Тот, кто составляет компанию кому-л., вместе с кем-л. участвует в чём-л.; сотоварищ. К. для прогулки. Найти себе компаньонов.  2. Член торговой или промышленной компании».

Первым об этой проблеме заговорил, пожалуй, Михаил Эпштейн. Он даже написал книгу «Sola amore. Любовь в пяти измерениях». Ее цель – «реабилитировать само понятие любовь».  «Любовь в наше время осталась «без языка», – считает Эпштейн, – нет такого современного идейного движения, школы, философии, которые были бы заинтересованы в любви, ставили бы ее в центр мировоззрения. Русский любовный язык творили Пушкин, Тургенев, Толстой, Вл. Соловьев, Блок, Бунин, Набоков… Но последние тридцать-сорок лет оказались едва ли не самыми безлюбовными в истории культуры. Марксизм, национализм, феминизм, деконструкция, феноменология, герменевтика, аналитическая философия,  — само слово  любовь  в контексте этих учений выглядит смешным, диким реликтом минувших эпох. Любовь демистифицирована и сведена к половому инстинкту, к гормонам, нейронным цепочкам, молекулам…. Любовь отдана на откуп сексологии, которая возникла из медицины. Че  love к – это существо любящее и призванное к любви. Я так определяю свое жизненное кредо: Хорошо все, что способствует увеличению любви, плохо все, что ведет к ее уменьшению. Слово  любовь нивелировалось, им обозначается все что угодно, и любовь к Родине, и любовь к мороженому, и потому нужны новые языковые формы, которые точнее донесут многообразие чувств. В древнегреческом было 7-8 слов для обозначения разных видов любви. Я провел подсчеты слов с корнем «люб». В академическом словаре русского языка 1847 года было порядка 160 слов, в современных академических словарях — только 40! И ни одного нового с корнем «люб» не  вошло за полтора века в язык!»

А как вы считаете? Нужно ли развивать язык земной любви? Нужны ли новые слова? И в словах ли дело?

"Эхо Москвы"

блог передачи "Говорим по-русски"